Он пообещал передать новости дальше. Потом сказал:
— Эвелин, ты можешь поехать с нами — в машине есть свободное место.
Он рассказал ей о Линнет и о планах побега. Она вроде не ревновала, и Декс предположил, что после всего, что было, у неё не осталось для этого душевных сил. Лишь взгляд стал немного тоскливым. Вот как сейчас.
Она покачала головой.
— Я поеду с лейтенантом, — сказала она. — Так безопасней.
— Надеюсь.
— Спасибо тебе, Декс. То есть, правда — спасибо. — Она коснулась его руки. — Знаешь, ты очень изменился.
Он смотрел в окно, как она идёт сквозь падающий снег.
∞
Позже пришёл Шепперд с практически той же информацией, добытой из собственных источников: день «Д» завтра; конвой отправляется за час до рассвета.
— Спаси вас Бог, если вы не готовы; мы не можем ждать. Все просто едут на запад по бывшей Колдуотер-роуд и молятся об удаче. И не забудьте чёртов пистолет! Ради Бога, не оставьте его на столе.
Декс предложил ему сканер, но Шепперд покачал головой.
— У нас есть несколько. Полезные штуки. Слушайте частоту морпехов, если интересно, и сигнал на частоте около тринадцати мегагерц — мы думаем, это канал обслуги бомбы. По большей части там ничего не понятно, но мало ли. Но в целом не волнуйтесь на этот счёт. Главное — выехать вовремя. Я хотел бы, чтобы к рассвету все уже ехали на запад по этой колее. Я так понимаю, у вас есть машина?
Машина у него была, старенький «форд» на стоянке в подвале; он обычно ездил на нём на работу, когда погода была настолько поганая, что ходьба пешком превращалась в мучение. Он уже загрузил в кузов несколько канистр купленного из-под полы бензина.
Шепперд протянул руку. Декс пожал её.
— Удачи, — сказал он.
— Она нам всем понадобится, — ответил Шепперд.
∞
Линнет пришла перед комендантским часом — ушла в самоволку, хотя никто уже за этим не следил; охрану перевели в другие места. Спать решили не ложиться. Линнет помогла Дексу загрузить в машину припасы; он заполнил бак резко пахнущим американским бензином.
В три часа пополуночи они в последний раз поели у Декса на кухне. Снаружи по-прежнему шёл крупный снег; ветер нёс его вдоль улицы и гремел оконными стёклами.
Декс поднял стакан с подогретой водой.
— За старый мир, — сказал он. — И за новый мир.
— Оба невообразимо странные.
Они ещё не закончили пить, когда услышали отдалённые звуки выстрелов.
Глава двадцать четвёртая
Индейцы уичоль из западной Сьерра-Мадре называли это ньерика — проход — и одновременно барьер — между миром повседневности и миром духов.
Ньерикой назывался также церемониальный диск, одновременно зеркало и лицо Бога. Он походит на мандалу. Четыре главных направления отходят от священного центра.
В изобразительном искусстве уичолей эти оси всегда изображаются на фоне пламени.
∞
Говард добрался до шоссе до наступления темноты, но пересечь его не смог из-за нескончаемого потока транспорта, по большей части грузовиков и легковушек — прокторы и их имущество, немногочисленные армейские чины, последняя добыча из разграбленного города — всё направлялось на юг, в безопасность Фор-ле-Дюка. Должно быть, осталось совсем немного, подумал Говард.
Он вломился в заброшенную хижину неподалёку от дороги и, укрывшись в ней от снега, натянул на себя спальный мешок, чтобы не замёрзнуть, и стал ждать. Поспать возможности не было, да и времени, вероятно, тоже. Он устроился на древнем кресле-качалке из гнутого дерева, сделавшегося от холода ломким. Окна были серы от пыли.
Ожидание было самой тяжёлой частью. Всё было нормально, пока требовалось двигаться; не было времени для обдумывания следующего шага. Но когда приходилось ждать, он начинал бояться.
Он был так близок к смерти, как никогда до сих пор.
На время близость смерти парализовала его. Страх, казалось, засыпает его, как снег, ледяными кристалликами с тёмного неба. Говард поёжился и закрыл глаза.
∞
После полуночи движение поутихло. Он пошевелился, встал на замёрзшие ноги — они болели — и сложил спальный мешок в рюкзак, чтобы унести его с собой.
Дорогу он пересёк бегом. Многочисленные следы колёс уже начали исчезать под свежими слоями снега; асфальт под ними был скользким и ненадёжным. Лес на противоположной стороне, на бывших землях оджибвеев, стоял тёмный и укрытый тенями. Говард включил ручной фонарь и принялся пробираться через лес вдоль грязной колеи на восток. Деревья были высокие; он прислушивался к звуку, с которым снежинки просеивались сквозь хвою. Каждое дуновение ветра сбрасывало на него каскады снега, который под лучом его фонаря превращался в поблёскивающий льдистый туннель.
Он миновал развилку. Налево шёл путь к испытательному полигону. Вперед — дорога к разрушенной лаборатории. Он пошёл вперёд, хотя эта дорога была не такая наезженная, полностью замёрзшая, и идти по ней было гораздо тяжелей.
∞
Приближаясь к ближнему периметру лабораторного комплекса, он снова заметил призрачные фигуры, которые наблюдал прошлой осенью. В этот раз они были не такими страшными, хотя по-прежнему загадочными. Он их не интересовал; их вообще не интересовало ничто, кроме собственного передвижения — возможно, по кругу с центром где-то среди разрушенных зданий. Неупокоенные духи, подумал он. Прикованные к этому месту.
На самом деле они были даже красивы, эти почти человеческие фигуры из света, отбрасывающие вполне реальные тени среди деревьев; их отражения поблёскивали в бесчисленных призмах свежевыпавшего снега. Это выглядело, словно сами деревья пришли в движение и принялись исполнять грациозные пируэты в черноте ночи. У Говарда на глазах выступили слёзы, хоть он и не мог сказать, что послужило тому причиной. Ему показалось, что он шёл среди движущихся теней несколько часов. Помнить о том, что нужно держаться дороги, было очень трудно. Вообще было трудно помнить о чём бы то ни было.
Он помедлил, когда одно их этих созданий (если их можно так назвать) подошло к нему близко. Он затаил дыхание, пока оно двигалось ему наперерез. Он почувствовал тёплое покалывание на коже; снег поблизости начал таять и заблестел ледяной коркой. Он вгляделся в светящуюся фигуру, сквозь полупрозрачную зелень и раскалённое золото внешних слоёв в сложное переплетение индиго и фиолетового, распространяющихся вовне, словно звёздная корона, а потом угасающих, как дуга солнечного протуберанца. Его глаза были тенями, тёмными, как ночь. Оно не остановилось и не взглянуло на него.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});