– Тебя информировали неверно.
– А…
Николас дождался, пока герцог расположится в кресле поудобнее, откинется на спинку и слегка расслабится, и только тогда договорил:
– Урожай уже продан. – Он не смог сдержать улыбки, увидев, как отец резким движением выпрямил спину.
– Понятно. – Лэнсдаун прищурился, одарив Николаса тем самым ледяным герцогским взглядом, так пугавшим его в детстве и приводившим в ярость в юности. – А с чего ты вдруг решил, что продать весь урожай Хонивуда кому-то на сторону – приемлемый поступок?
– Вообще-то это мой урожай, – заметил Николас, продолжая улыбаться.
– Половина которого всегда продавалась мне! Это служило традицией Хонивуда много лет!
Николас кинул на Лэнсдауна насмешливо извиняющийся взгляд.
– Боюсь, я не особо дорожу семейными традициями, отец. Пора бы тебе это понять. И впредь любые решения касательно Хонивуда буду принимать я. Не Барроуз и уж точно не ты.
– Можно подумать, тебя когда-нибудь интересовали решения, принятые по Хонивуду! Ты только радовался, позволяя Барроузу управляться тут с делами, и работу он выполнял превосходно!
– Не спорю. Но теперь все изменилось. – Николас развел руками, стараясь вложить в этот жест побольше самоиронии. – Я твердо намерен взять управление своим имением в собственные руки. В свете этого одним из моих решений было продавать урожай тому, от кого получу больше выгоды. И это, дорогой отец, не ты.
– Это смехотворно. Я имею полное право покупать зерно по цене ниже рыночной. Хонивуд – собственность семьи!
– Я понимаю, отец, что количество вещей, на которые ты, по твоему мнению, имеешь полное право, безгранично, но, как ты наверняка знаешь, Хонивуд – это майорат, доставшийся мне по наследству от матери, и он обособлен от владений Лэнсдаунов.
– Ты цепляешься к мелочам.
– Тем не менее он мой. Кроме того, он и от доверительного фонда отделен. Таким образом, как я объяснил мистеру Барроузу, прибыв сюда и взяв управление в свои руки, ты не имеешь никакого отношения к тому, что здесь происходит. В том числе и к продаже хмеля, ячменя и пшеницы.
– Между владениями Лэнсдаунов и Хонивудом существует соглашение, уходящее в глубь веков. Более того, твоя мать и я поженились частично ради того, чтобы укрепить связь между двумя имениями.
– Как неудачно для тебя, что ее отец имел на это другую точку зрения. Ему хватило здравого смысла, чтобы вставить в брачный договор пункт о порядке наследования этих владений, который определяется через нее, а не через тебя. Какая, должно быть, это была горькая пилюля – узнать, что ее отец доверял тебе недостаточно и не позволил прибрать Хонивуд к рукам, как часть ее приданого.
– Это вовсе не вопрос доверия! – рявкнул герцог.
Николас все-таки сумел ему досадить. Пару месяцев назад он бы получил от этого несказанное удовольствие, но сейчас просто не хотел тратить на это время.
– Может быть и нет, – отозвался маркиз и пожал плечами. – Но факт остается фактом. Я уже продал урожай, так что боюсь, из него ты пива уже не сваришь. Придется тебе покупать зерно где-нибудь в другом месте. Это все, о чем ты хотел поговорить?
Герцог взял себя в руки, но Николас видел, что это далось старику с немалым усилием.
– Я знаю, в чем тут истинная причина. Это месть.
– Нет, – тотчас же поправил его Николас. – Это бизнес. Я понимаю, ты считаешь, что солнце встает и заходит только ради тебя, но в данном случае ты ошибаешься. Мое решение не имеет к тебе никакого отношения.
– Не верю. Ты стремишься мне отплатить, потому что я пытался заставить тебя проявить наконец здравый смысл и жениться.
– Твои силовые методы оказались на удивление безуспешными.
Старик сложил руки на набалдашнике трости с тошнотворным самодовольством.
– Долго это не протянется. Ты не можешь позволить себе и дальше оставаться холостяком, я об этом позаботился. Единственный вопрос в том, кто станет матерью моих внуков. Кстати говоря, как продвигаются поиски невесты? Похоже, у леди Федерстон не особенно получается найти тебе жену. Должен признаться, я удивлен. Мне казалось, какое-нибудь вульгарное американское ничтожество быстро ухватится за возможность стать маркизой, а впоследствии наложить свои амбициозные ручонки на корону герцогини. Что случилось, Трабридж? Не можешь продать себя по достаточно высокой цене, чтобы хватило оплатить привычный образ жизни?
Николас стиснул зубы, чтобы не дать сорваться с губ дерзкой колкости, вертевшейся на языке. Какой смысл? Он даже не получит от этого удовольствия.
– Пока у меня нет времени, чтобы подумать об этом, – произнес он, секунду помолчав. – Как ты и сам видишь… – Николас, не договорив, жестом указал на стопки журналов, газет, книг и писем, заваливших стол, – я сейчас очень занят.
– Хм-м. – Лэнсдаун перегнулся через стол и взял одну из книг. – «Научные принципы пивоварения», – прочитал он и, нахмурившись, поднял глаза. – Зачем, черт побери, ты изучаешь вопросы изготовления пива? Дженкинз знает об этом больше, чем написано в любой книге.
– Да, мы с Дженкинзом это уже немного обсудили.
Николас не стал вдаваться в подробности, напомнив себе, что, исходя из опыта общения с Лэнсдауном, лучше говорить как можно меньше. И пожал плечами, словно вопросы пивоварения не имеют никакого значения.
– Я интересуюсь этой темой. В конце концов, пивоварение – главное дело в Хонивуде.
– Да ты никогда не проявлял ни малейшего интереса ни к этой теме, ни к Хонивуду, если уж на то пошло.
– Это неправда. Мальчиком еще как проявлял. Но когда вырос, пришел к выводу, что это бессмысленно, поскольку ты всегда находил способ противостоять всему, что я делал или пытался делать.
– Обвиняешь меня в своей несостоятельности, вот как?
– Нет. Точнее, – поправился Николас, – больше не обвиняю. Суть в том…
Он замолчал, собираясь с мыслями. Герцог все равно очень скоро узнает, чем маркиз занят. Может быть, он уже знает и сейчас просто играет с ним из каких-то своих соображений. Это очень похоже на Лэнсдауна.
– Суть в том, – произнес Николас наконец, – что я сам покупаю свое зерно.
– Покупаешь собственное зерно? С какой целью?
Николас усмехнулся. Подавшись вперед, взял книгу со стола и поднял ее. Лэнсдаун посмотрел на него в полном смятении. На это маркиз и рассчитывал, и, несмотря на все свои намерения измениться, понял, что ему очень нравится видеть герцога в таком состоянии. Старые привычки умирают долго.
– Я собираюсь варить пиво, отец.
– С… с коммерческими целями? Лэнсдаун, занятый ремеслом? В… в… в коммерции? Это немыслимо! – Герцог брызгал слюной, его сероватое лицо приняло пурпурный оттенок. – Ты просто не можешь!