Часть третья. Разочарование не для романтиков
На Лубянке
Эрнсту Генри не повезло! Чудовищно не повезло! Еще бы три дня, и обошлось. Вся жизнь сложилась бы иначе…
Пятого марта 1953 года умер Сталин. Новые вожди в тот же вечер поделили власть. Лаврентий Павлович Берия восстановил единое ведомство внутренних дел и сам его возглавил. Новое суперминистерство Лаврентий Павлович сделал своей опорой в борьбе за власть. У него были большие планы. Сталинские идеи его не интересовали, поэтому старые дела он велел отложить. Уже начатое на Лубянке следствие продолжалось по инерции. Но новые аресты требовали санкции Берии и его заместителей. И если бы ордер на арест Эрнста Генри понесли высокому начальству на подпись после 5 марта, последовал бы вопрос: а зачем нам это нужно? И он остался бы на свободе.
Но Эрнста Генри арестовали 2 марта, когда вождь лежал без сознания, но еще был жив. Генри ютился в маленькой комнате младшей сестры Татьяны. Туда и пришли его арестовывать.
«Протокол
город Москва, 3 марта 1953 года
Мы, сотрудники Министерства Государственной Безопасности СССР подполковник госбезопасности Ивинский Н. Г., майор госбезопасности Можаев П. М., на основании ордера Министерства Государственной Безопасности СССР за № Ю-25 от 2 марта 1953 года в присутствии Черниловской Татьяны Аркадьевны и дворника Гаврилиной Марии Дмитриевны произвели обыск.
Обыск производился с 20.30 2 марта по 3 часа 15 мин 3 марта».
За что же арестовали Эрнста Генри?
«Проживая длительное время за границей (в Германии и Англии), имел, начиная с 20-х годов, подозрительные по шпионажу связи с иностранцами… Находясь в Германии, в 1922–1923 годах дважды арестовывался немецкой полицией, но каждый раз при сомнительных обстоятельствах освобождался из-под стражи».
Вспомнили, что в 1922 году он в роли корреспондента Die Rote Fahne, газеты немецких коммунистов, побывал на подпольном съезде турецких коммунистов. Делегатов съезда турецкие власти арестовали и расстреляли. Почему же Эрнст Генри уцелел? В МГБ эту историю тридцатилетней давности сочли достаточным «основанием подозревать в предательской деятельности».
И главное: «За время пребывания в Англии с 1933 по 1946 г., где он занимался литературно-журналистской деятельностью, были получены материалы о его связи с англичанами, известными своей причастностью к английской разведке… Установил личную связь с послом СССР в Лондоне Майским…был ответственным редактором официального бюллетеня посольства „Советские военные новости“, где Ростовским неоднократно помещались материалы, по своему содержанию вредные для Советского Союза…
Арестованный Майский И. М. на допросе 2 марта 1953 года показал, что со слов англичанина Коатс ему известно о связи Ростовского с английской разведкой. Кроме того по агентурным данным Ростовский характеризуется как антисоветски настроенная личность».
Эрнста Генри посадили по делу его бывшего начальника — многолетнего посла в Великобритании Ивана Михайловича Майского. И дело обещало стать масштабным.
На Лубянке давно били тревогу: в самом сердце страны завелись британские шпионы, пора их выявить и посадить. Наконец санкция была дана. Британскими шпионами занимался 2-й отдел (борьба с агентурой английской разведки) 2-го главного управления (контрразведка) МГБ СССР. Начальником отдела был полковник Владимир Ефимович Кондрашин, много лет прослуживший во Втором главке. После ХХ съезда, осудившего сталинские репрессии, полковника откомандируют советником в народный Китай, потом в Восточную Германию.
А руководил всей контрразведкой очень нравившийся высшему начальству генерал Евгений Петрович Питовранов. Много позже он рассказал в газетном интервью, как в 1938 году его, секретаря парторганизации Московского института инженеров транспорта, взяли на службу в НКВД, хотя он еще учился и ему предстояло защищать диплом.
— Ничего, — махнул рукой нарком внутренних дел Берия, — здесь университеты пройдешь.
Питовранов стремительно рос в должности. Принимал участие во многих послевоенных акциях, например выезжал в Питер, чтобы лично арестовать партийных секретарей, ставших жертвами так называемого Ленинградского дела. Рвение было оценено. Сталин сделал молодого генерала заместителем министра госбезопасности. А потом велел посадить. Философски заметил:
— У чекиста есть только два пути — на выдвижение или в тюрьму.
А через год передумал и выпустил. И генерала Питовранова, от которого ждал новых успехов в борьбе с врагами, поставил во главе единого главного управления разведки и контрразведки Министерства госбезопасности.
Сталин заметно постарел, плохо себя чувствовал. В Кремль не ездил, сидел на даче. И кажется, будто в последние сталинские месяцы все масштабные дела, начатые на Лубянке, затормозились. На самом деле аресты и допросы продолжались до самой смерти вождя. Следственная часть МГБ по особо важным делам трудилась с полной нагрузкой.
Бывший посол в Англии Иван Майский был арестован 19 февраля 1953 года, всего за пару недель до смерти Сталина! Пугающая новость для Эрнста Генри. Хотя разумеется, ему и в голову не приходило, что за этим может последовать…
После возвращения в Москву в 1943 году Майского утвердили заместителем наркома иностранных дел. Без определенного круга обязанностей. И в аппарате это знали. Он не получал даже посольских шифротелеграмм.
В 1944 году Сталин потребовал от дипломатов анализа послевоенной ситуации в мире. Сформировали несколько комиссий. Возглавляли их заместители наркома Литвинов, Лозовский и Майский. Все трое не в фаворе. Все трое трудились всерьез, собрали лучших экспертов. Все предложили по существу одно и то же: создать вокруг Советского Союза буфер безопасности, обезвредить Германию, не допустить создания в Европе военного блока, имеющего антисоветскую направленность, подписать с восточноевропейскими странами договоры о взаимопомощи и поддерживать хорошие отношения с Западом, прежде всего с Соединенными Штатами и Великобританией. Советы не были приняты.
В начале 1945 года Майскому поручили возглавить Комиссию по возмещению ущерба, нанесенного гитлеровскими захватчиками. Андрей Андреевич Громыко, многолетний министр иностранных дел, вспоминал, как на встрече лидеров стран антигитлеровской коалиции летом сорок пятого Сталин предложил пригласить на одно из совещаний Майского. Молотов, по словам Громыко, высказал сомнение:
— Вряд ли следует. Поскольку Майский не справился с задачей обеспечить подготовку качественных и обоснованных материалов по вопросу о германских репарациях в пользу Советского Союза, то я уже имел с ним на этот счет серьезный разговор здесь в Потсдаме. Едва ли от него можно будет ожидать каких-либо полезных предложений и сегодня.
Андрей Громыко написал в воспоминаниях: «Скажу прямо, меня удивила резкость высказывания Молотова о Майском. Хотя дня за два до этой встречи я присутствовал на рабочем совещании у Молотова, где Майскому