— Киссссс…
— Вкусно, — возразил Гарав. — Особенно с рыбой.
— У вас росла такая ягода? — заинтересовался Фередир.
— Нет… не помню… но я точно ел. Эйнор?
Рыцарь дёрнул плечом и помотал головой. Ясно было, что есть он не станет, а дальнейшие предложения чреваты пинками.
Оруженосцы трескали за обе щеки. Наконец — случайно — оба схватились за один и тот же кусок. Гарав полушутливо рыкнул:
— Грррав! — и, пригнувшись, толкнул Фередира плечом. Тот оскалился в ответ и, рассмеявшись, оторвал себе половину…
…Мальчишки наелись до отвала — так, что и лезть перестало. (Квас Фередир тоже пить почти не стал и выразил пожелание, чтобы создатели напитка… но тут Эйнор хмыкнул, и Фередир поправился — приехали на юг поучиться варить пиво.) Стащив оставшуюся одежду, оруженосцы голышом забрались под шкуры — кстати, очень неплохо выделанные — подальше по углам, и Фередир тут же бухнулся в сон. Гарав ещё пытался держать глаза открытыми и порывался задать Эйнору хотя бы один–два вопроса. Но это не получалось — и, когда мальчишка понял, что язык и мозги не повинуются, то с облегчением позволил себе уснуть. Крепко, как не спал уже давным–давно — с Форноста…
…Эйнор вышел из шалаша, когда начало темнеть. Рыцарь был в поддоспешной коже и крагах, с мечом и кинжалом на поясе.
Старый Эйно–Меййи ждал возле шалаша, опираясь на посох. Казалось, шаман спит стоя. Но, когда Эйнор — бесшумно — подошёл, старик буркнул, не открывая глаз:
— Всё–таки пришёл. Я надеялся — спишь.
— Я не затем преодолел такой путь, чтобы повернуть в конце.
— Дурак ты, таркан. Дурачина, право слово.
— Не говори о вещах, которых не понимаешь, шаман. Ты слишком мал для них.
Под седыми навсишими бровищами открылись глаза — глаза совы.
— Ну да, конечно, — хмыкнул Эйно–Меййи. — Ну да. Ну да. Скажи, таркан, где твой Нуменор? Где королевство Арнор? — древние названия слетали с губ дикарского шамана с лёгкостью, как имена ближней родни, как названия недалёких и хорошо знакомых деревушек. — Где гордые замки нимри Белерианда, таркан? Ничего нет больше. Мой народ был и в те времена. Он есть сейчас. Он переживёт и то, что сделаете завтра вы — или Чёрный. Станете легендой, потом станете сказкой — и ты, и твой князь, и ваши враги, и ваше зло, и ваше добро. Придёт иное время, и звёзды за этими елями встанут в иной строй. Ха, скажут люди. Кто — Нарак? Кто — тарканы? Кто — Чёрный? Сказка, ха; слушайте и зевайте, дети, слушайте небылицу–небывальщину, чтоб лучше спалось. А мы будем и тогда жить в этом лесу и говорить — ха!
— Ты служишь Эру, пусть и в диком обличье, — напомнил Эйнор. Голос его был спокоен, и только внимательный глаз мог различить игру сильных тонких пальцев, обтянутых перчаткой, на рукояти Бара.
— Я открою тебе секрет, который знают все, юный таркан, — сказал шаман. — Эру наплевать на наш мир. Валам наплевать на наш мир. Чёрному — не наплевать, и он хочет его изменить; я — не хочу. Поэтому я служу Эру и Валам, а не Чёрному — потому что их нет. И я могу служить себе и своему народу. А Чёрный согнёт нас, как рыжих дураков с юга. Как хочет согнуть вас. А согнёт вас — доберётся и до нас. Поэтому я помогаю вам. Убивайте друг друга тысячу лет — лоссотам будет жить спокойней.
— А ты страшный, Эйно–Меййи, — раздумчиво сказал Эйнор. Шаман хихикнул:
— Я старый, таркан. Я ужасно старый. И я устал. Оставайся — и ты займёшь моё место. Может быть. Юг умрёт. А ты будешь жить здесь. Людям я скажу, что это воля Эру. Скажу, что ты мой сын. Что вы все трое вышли из деревьев, чтобы помочь нам. Скажу что угодно — и они поверят, таркан. Останешься?
— Нет, — покачал головой Эйнор. Старик навалился на посох:
— Вот я вижу: ослепли ваши два глаза. Вот и кольцо, которое носил на руке гордый и глупый эльф — оно у моего народа, потому что пошёл к морскому дну, захлебнулся в стылой воде, сгинул среди льдов последний ваш князь.* Что скажешь?
*Шаман пророчествует и насмехается. «Ослепли ваши два глаза»… «кольцо, которое носил на руке гордый и глупый эльф — оно у моего народа, потому что пошёл ко дну последний ваш князь»… — события, которые случатся в 1974 году. Ангмар уничтожит последние арнорские княжества. Последний князь Артедайна Арведуи сын Арафанта, найдя помощь у лоссотов, подарит им кольцо Финрода Фелагунда — реликвию людей — а сам пойдёт ко дну в заливе Форохел вместе с прибывшим ему на помощь эльфийским кораблём и двумя Палантирами Арнора («ваши два глаза»).
— Мой путь ведёт к спасению чести, — Эйнор вдруг вырос, и шаман отшатнулся в изумлении и страхе. — Права твоя правота, старик; права — но мелка, как лужа, и тот, кто видел Море, не поверит кваканью лягушки: «Вот вся вода мира, в которой я сижу!» Нет высей Нуменора, но — были они — а что оставите после себя вы, спасшиеся в этих лесах от самих себя?! Какую сказку сложат о вас, переживших великие королевства? Веди меня, старик — и молчи, потому что я — Эйнор сын Иолфа, нуменорский рыцарь! Идо бета изинди, загир аннарди ан Гимлад!*- и тихий гром родили последние слова, будто вдали тысяча обутых в металл ног шагнула по каменной мостовой, тысяча одетых в сталь рук ударила тысячей сверкающих мечей по тысяче гулких щитов…
*Ныне прямы мои слова, мечи воинов Элэнны! (адунайк; разговор Эйнора и шамана идёт на языке фородвэйт).
— Я… выполню обещанное… я же сказал… — сипло пробормотал шаман, пригасив глаза. — Прости, таркан…
И — покатился моховым шустрым клубком вперед шагающего рыцаря…
…Они шли долго. Наверное, не меньше часа, и боковым зрением Эйнор улавливал движение странных и жутких образов. Пробежала, мяукая, слепая рысь без шкуры. Прошёл, бесшумно ступая, безголовый лось.
— Хочешь напугать меня, шаман? — спросил Эйнор. Старик впереди — видно, оправился — хихикнул:
— Нет, зачем мне это? Это здешние духи шалят, таркан. Они любят играть с людьми, поэтому ночью без моих амулетов редкий человек осмелится выйти за пределы деревень. И этой, и многих других, где живут лоссоты. Хочешь, я сейчас уйду в сторону, и никто не узнает, как пропал Эйнор сын Иолфа?
Вместо ответа коротко лязгнула бронза перекрестья меча о сталь оковки устья ножен — Эйнор подвыдернул Бар и бросил обратно. Виденицы отпрянули, маячили только на грани взгляда.
— Шучу я, шучу… — прокряхтел старик. — Сказал уже: мне в радость тебе помочь, чтоб без конца длилась ваша вражда — твоих братьев и Чёрного…
Эйнор усмехнулся, рассматривая мохнатую спину куртки впереди.
— Пришли, — сказал неожиданно старик.
Светились десятки гнилушек, выступавших из земли по обеим сторонам узкой лощины — как пальцы подгорных существ, которые — говорят гномы — никогда не видят света. Косо лежала каменная плита. Чёрная… или казавшаяся такой. Старик подошёл к ней и постучал посохом. Сказал — коротко и властно:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});