Однажды я проснулся от того, что почувствовал в своей камере присутствие незваного посетителя. Я открыл глаза, сонно щурясь на огонек свечи. Вокруг сгустилась непривычно черная темнота, в который вспыхнул тонкий столбик золотого тумана, будто откуда-то с потолка на пол струйкой посыпались блестки. Я приподнялся на локтях и увидел, что в самом темном углу, опасаясь приблизиться к пятну света, стоит истощенный, надменный незнакомец. Его одежда была изношена и порвана, но черты лица все еще сохраняли высокомерное выражение. При виде моего пробуждения он неохотно снял с головы прохудившуюся шляпу с потускневшей желтой пряжкой. Короткий кивок головы был скорее формальностью, чем проявлением уважения. Я же вообще воздержался от приветствия и, тщательно скрывая всякий интерес, окинул бесстрастным взглядом худощавую фигуру и гордо вздернутую к верху светловолосую голову.
-- Полагаю, ты знаешь, кто я? - незнакомец первым нарушил молчание. Какой жестокий голос, лишенный всякой вежливости или мелодичности. Такая кричащая гордыня чаще всего сопутствует неудачникам.
-- Да, - мой ответ прозвучал холодно и твердо, без всякой доли сомнения. Я действительно знал его, прочел о нем в одной из оставленных мне книг.
-- Значит, ты все обо мне узнал? - в голосе визитера появились гневные нотки. Он твердой походкой двинулся ко мне, но на полпути остановился, не решаясь ступить в полосу света.
-- Да, теперь твое место - тень, - произнес я вслух то, о чем подумал, решив, что поверженный владыка утратил способность читать чужие мысли. Сильвия рассказала мне о множестве таких же низвергнутых повелителей. Где теперь их лавровые венцы, на дне какого омута?
-- Я прочел о тебе в древнем фолианте, - произнес я, пытаясь придать своему голосу строгость. - Сведений о тебе было не так уж много, видимо составители хроник не считали тебя выдающимся правителем. Я тоже успел составить собственное мнение о всех подобных тебе.
-- Тогда назови меня! - прошипел он, но в его поведение уже не было прежней самоуверенности.
-- У тебя было много титулов и еще больше имен, - неопределенно вымолвил я. - Чаще всего тебя называли правителем золотого общества, лучшим из волшебников и тому подобное. О, как я недавно узнал это, самое избранное блистательное общество не может дольше нескольких сотен лет терпеть ни одного владыку. Финвар, Дагла, Мидрих - так много имен и хоть бы капля смысла. Можно ли не угадать, что ты король эльфов, - закончил я свою обличительную речь и с усмешкой добавил. - Бывший король.
Мне хотелось, чтобы камеру осветил яркий свет. В этот миг свеча действительно вспыхнула ярче, высветив рваные полосы на когда-то роскошном кафтане короля, и он попятился назад в темный угол, как будто свет обжег его. Вот только вопрос, имел ли он теперь право носить королевский титул.
-- Что ж, я вижу, ты действительно самый лучший из нас, - собеседник запел уже совсем другим медоточивым тоном. - Вельможа ставший волшебником, ты променял шпагу на перо. Вместо желания сражаться в твоей голове проносятся обрывки заклинаний и стихов. Тем не менее, даже самый завистливый критик не смог бы подметить в тебе ни одного недостатка.
Я подумал, что Сильвия или любая другая дама подметили бы два недостатка бедность и меланхолию, но вслух этого не произнес. Вряд ли эльф смог бы оценить человеческую шутку, хотя сам он, видимо тоже терпел нужду, зато в отличие от меня был свободен. С худых плеч свисали лоскуты шелка вышитого мелкими цветами, кружевные манжеты, казалось, вот-вот рассыплются. Я почему-то подумал, что у него на шее не хватает тяжелой рубиновой цепи, а на башмаках пряжек. Наверное, эти вещи и прочие сокровища, захваченные с собой, он растерял во время побега. Тем не менее, ему повезло, что он успел сбежать, ведь другие правители тайного общества вообще канули в неизвестность. Кто знает, что с ними сделали бывшие подданные.
Я поднялся на ноги. Тело затекло после долгого пребывания в одной позе, но стоило гостю приготовиться к нападению, и я бы тут же отразил удар. Он застыл поодаль от свечи, в его взгляде промелькнуло что-то напоминающее восхищение.
Холодные длинные пальцы коснулись моей руки. На них совсем не было мяса, только кости, белая шероховатая кожа и лиловые заостренные ногти. Хотя незваный гость стоял от меня далеко, но прикосновение было долгим и ощутимым.
-- Прекрасный Эдвин, я сделаю ради тебя все, что угодно, - вдруг горячо зашептал он. - Мы можем покинуть это место, восстановить мои права и разделить власть над моим обществом поровну. Ведь половина королевства лучше, чем ничего. Согласен?
Что-то в его словах показалось мне подозрительным. На миг мне почудилось, что пламенная речь насквозь фальшива. Точно так же разговаривал со мной Винсент перед тем, как отплыть из страны. Он предлагал мне почти тоже самое. Стать союзником, разделить власть, силой заставить других магов уважать нас. И тем не менее в его льстивых речах сквозили хитрость и самонадеянность.
Хоть бывший эльфийский король говорил с пылом чуть ли не влюбленного и все же я был вынужден отклонить заманчивое предложение покинуть стены темницы. Слишком жестокие, лукавые искры вспыхивали в глазах ютившегося в темноте гостя. Он попросил отставить подальше свечу и приблизиться. Когда белая худая рука поманила во мглу, я еще больше убедился, что такому опасному созданию нельзя доверять ни на грош. Что бы он там ни говорил, но я оставался всего лишь человеком, который считал шпагу гораздо более надежной защитой, чем сомнительное покровительство изгнанного волшебника.
Мне не без труда удалось отказаться от предложенных услуг. Какая-то странная усталость мешала двигаться и говорить. Я прислонился к стене, стараясь не отходить слишком далеко от лучистой свечи, которая теперь роняла свет почти на каждый сантиметр пола, заставляя гостя пятиться все дальше. Он не был до конца лишен своей силы, но и прежней властью уже не обладал. От его могущества остались такие же обноски, как и от изорванного шелкового кафтана.
-- Теперь князь держит моих подданных в повиновении, но они не станут слишком долго терпеть капризы Злого Гения, - сказал на прощание эльф.
-- Значит, это князь загоняет бывших властителей, как дичь, - я нашел на столе оставленный Камилем кусочек мела и начертил на стене оберегающий от вторжения посторонних магов знак.
-- Прощайте! - добавил я к сказанному и, обернувшись, заметил, что темный угол уже пуст.
Камиль, как всегда, появившейся в темнице в определенный час не оставил без внимания ни беспорядок, ни разорванную ткань камзола на моем плече.
-- Вы были не осторожны в обращение с какими-то из рукописей, - резонно заметил он.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});