-- Выходит, что я стал подневольный учеником чародея, - мысли привели меня к невеселому умозаключению. - В этом должен быть какой-то смысл. Зачем я так понадобился князю.
-- Придет срок - узнаете, - беспечно отозвался Камиль. - Пора ненадолго оставить вас наедине с вашей новой библиотекой. Его милость будет гневаться, если узнает, что вас отвлекли от важных дел.
-- Почему ты все время называешь его так?
-- Потому, что он был ко мне милостив, - последовал привычный простой ответ, произнесенный радостным тоном. Малозначимые веселые замечание слетали с его губ легко, как звуки со струн лиры. При этом Камиль старался не слишком приподнимать с событий завесу таинственности. За показной ветреностью скрывались пытливый, изворотливый ум, ловкость и коварство.
В следующий миг он уже исчез, проскользнув между прутьев решетки, будто был не толще ужа. Как ему удалось проделать такой фокус. Может прутья ненадолго раздвинулись, чтобы пропустить его. Однако на вид решетка казалась очень прочной.
Свеча на столе горела, но не уменьшалась ни на дюйм. Обычно воск очень быстро таял, но на этот раз пламя не съедало фитиль. Если эта свеча все же догорит и погаснет, то я останусь в полной темноте, наедине с кем-то невидимым, притаившимся возле меня. Я ощущал чье-то присутствие в закрытом и темном помещении. Кто-то следил все время, находился поблизости, как охотничий пес, снующий у кресла своего хозяина. Даже в обществе никса, этого непредсказуемого, шаловливого существа мне было намного спокойнее, чем наедине с собственным страхом.
Чтобы как-то отвлечься от неприятных мыслей, я смело вошел в еще более тесный из-за нагромождения книг равелин. Лампада горела, не угасая ни на секунду. Скудный свет, который она источала, был даже лишним среди мерцающих переплетов. На их оформление, наверное, был потрачен целый клад. То здесь, то там переливались всеми цветами радуги драгоценные камни, чуть потертые бархатные закладки были расшиты речным жемчугом. Все это предназначалось скорее для украшения, чем для дела, хотя при ближайшем рассмотрении можно было заметить, что камни и золотые пластинки сплетаются в размеренный, геометрический узор или образуют собой витиеватые знаки. Я прикоснулся к переплету, лежавшего сверху тяжелого фолианта. Один рубин, укрепленный в обложку, мог обеспечить безбедную жизнь не только горожанину или фермеру, но и любому сельскому дворянину. Вместо того, чтобы принести людям радость драгоценности были свалены грудой в мрачной темнице. Очень часто на сокровищах, как нерушимая печать лежало проклятье. Наверное, и этот клад не исключение.
Я отомкнул защелки и открыл книгу. Страницы, которые долго никто не листал, с сухим звуком разделились. Перед глазами мелькнули ряды разноцветных букв и в этот самый миг, ветер, пронесшийся по равелину, погасил свет в лампаде и задул чадящую свечу. Несмотря на блеск рубинов и крупных опалов вокруг сгустилась темнота. В наступивший тишине зазвучал страшный, призывный голос, но я не мог понять ни слова из сказанного, ведь все слова были произнесены на незнакомом языке. Меня только пробрала дрожь от этих глухих, пугающих звуков.
-- Ты хочешь получить силу и власть, - горячо зашептал мне в ухо уже совсем другой голос. - Тебе всегда хотелось ступить на тот единственный путь, с которого не будет возврата. Ты не сможешь свернуть в другую сторону, не сможешь даже обернуться, но зато овладеешь теми знаниями, при одном упоминание о которых смертных пронзает страх.
Шепот стих и прямо над ухом зашелестел сухой, мерзкий смех. Кто мог обратиться ко мне с этим странным предложением, ведь в темнице кроме меня никого нет.
-- Что за наваждение, - я на ощупь добрался до стола и стал искать кремень или огниво, что-нибудь, с помощью чего можно высечь огонь. В результате долгих поисков удалось найти только тоненький трут, за это время разные голоса на все лады продолжали приставать ко мне со своими дурацкими обещаниями. Надоедливый рой предложений стих только, когда маленькие искры озарили темницу. Я усердно растирал трут до появления слабого огонька. Теперь, по крайней мере, я смогу увидеть любого, кто нарушит мое одиночество.
Кто же нашептывал мне обо всех этих странных вещах, ведь вокруг никого нет, кроме книг. Я видел только множество бесценных, отделанных бирюзой и опалами фолиантов, да еще ветхие свитки пергамента, стол, цепи и свечу.
Соломинки в куче у угла иногда поблескивали, как золотые нити. От стен исходил запах плесени. Меж камней кое-где пробился мох. В тюрьме, далеко от солнца и природы, он казался ярко-изумрудным и напоминал о том, как выглядит лес после дождя.
Вычислить время суток, можно было только по приходам никса. Он являлся каждый вечер. Конечно, он не мог доложить точно который час, просто сообщал, что солнце уже село и над землей сгустились сумерки.
-- Если хотите, я могу позаимствовать в поселке часы. Я видел эту хитроумную диковинку в доме бургомистра, - предложил он.
-- Здесь поблизости расположен поселок?
-- Не то, чтобы поблизости, но туда можно добраться пешком, если идти быстро. Лично мне кажется, что вольный конь быстрее преодолеет любое расстояние, - с хитрой усмешкой сказал Камиль.
-- Так, ты, правда, умеешь превращаться в коня, - шепотом спросил я и даже перегнулся через стол, пытаясь поближе рассмотреть черты никса. Он кивнул с самодовольной улыбкой, будто спрашивая " не я ли хитрец из хитрецов?" В этот миг мне показалось, что в его лице нет ничего человеческого.
Камилю поручили заботиться о том, чтобы я не умер с голода. Каждый вечер он приносил еду, вино или воду, в зависимости от того, что находилось в хозяйском погребе, и необходимые мелочи, такие, как огниво, ножницы для ногтей, что-то похожие на гребень и письменные принадлежности. Я уговорил его не красть часы, но Камиль продолжал забирать себе чужие вещи. Даже короткий бархатный плащ, в котором он иногда появлялся, похоже, был снят с чужого плеча. Конечно, никс тащил чужие вещи не по необходимости, а ради развлечения и потом с насмешкой наблюдал, как хозяин сокрушается о пропаже. Отговаривать его от подобных развлечений было бесполезно. Разве можно перевоспитать злого духа?
Однажды я проснулся и заметил, как по темному коридору мимо решеток моей камеры легким шагом прошли шесть призрачных дам. Одетые в одинаковые зеленые наряды, гордясь своими длинными шевелюрами и звеня украшениями, они пронеслись мимо, как вереница цветов. Их неровные тени ползли вслед по каменной стене. Только одна дама задержалась у решетки. Она была похожа на остальных, как близняшка. Белое лицо с лихорадочно горящими глазами на миг прижалось к прутьям решетки и сгинуло в темноте.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});