-- Я нахожу это место слишком мрачным, - начистоту заметил я, хотя чернокнижник гордился своими владениями.
-- Вам не о чем переживать. По сравнению с другими узниками вы находитесь даже в привилегированных условиях, - осторожно подал голос никс, выглянув из-за плеча своего господина.
Хозяин, едва сдержав еще одну гневную тираду, приказал никсу помолчать.
-- Но, ведь остальные камеры, действительно, более тесные, - испуганно пискнул Камиль. - А здесь все содержится в порядке и относительной чистоте.
Оглядев стены покрытые копотью и беспорядочно переплетенные цепи, я решил, что у никса довольно странные понятия о порядке.
Вдалеке раздались чьи-то мелодичные голоса. В глубокой, подземной темнице журчащие звуки были чужими и тем не менее приятными. Потом зазвучал размеренный свист, так кружится веретено под пенье искусных прях. Казалось, что я случайно подслушал хор морских сирен и при этом умудрился остаться в живых.
-- Там кто-то поет? - спросил я, рискуя навлечь на себя ярость колдуна.
-- Тебе послышалось, - равнодушно заметил он и в этот самый миг пенье стихло. Осталось только прежняя шепчущая тишина и танец слабого огонька на фитиле свечи. По стенам протянулись зловещие тени. Тень моего тюремщика напоминала очертания коршуна с длинным изогнутым клювом. Сомнений не осталось, он и есть тот самый злодей, о котором мне по малодушию проболтался Флориан.
-- Тебе пора приступить к работе. Еще много ночей впереди. Ты успеешь изучить все еще нерасшифрованные тома из моей библиотеки и заполнить пробелы в магических трактатах.
В дальнем конце камеры распахнулась тяжелая окованная железом дверь. Раньше я ее не заметил. Сначала из щели полился тусклый свет лампады. Я поднялся с соломы, заглянул в освещенный лампадой равелин и чуть не ослеп от блеска множества старинных книг в драгоценных окладах. На железной скамье цепями приделанной к стенной нише аккуратной кучкой были сложены свитки пергамента и стопки каких-то бумаг.
-- Думаю, этих книг хватит, чтобы ты составил свое собственное мнение о том, что вы при дворе привыкли называть запретными науками.
-- Их даже больше чем достаточно, - подумал я, но не решился высказать этого вслух.
-- Надеюсь, за время пребывания при дворе тебе удалось освоить хоть один древний язык? - вкрадчиво поинтересовался колдун. - Ты общался с купцами и мореплавателями, должно быть, научился разговаривать на двух-трех иностранных языках.
-- Нет, для переговоров с послами дальних стран, у отца был переводчик, довольно неприятный малый, который все время околачивался у дверей королевского кабинета.
-- А, что удалось выучить тебе. Может, иногда тебе удавалось расшифровать непонятные другим письмена?
Я вспомнил ночной город и надпись на постаменте статуи, но вслух об этом не проронил ни слова.
-- Отец запретил обучать меня грамоте, скорее всего на это у него были веские причины, - честно признался я, чувствуя, как щеки вспыхнули от смущения. - Но я все равно научился подписывать собственное имя внизу некоторых грамот, когда отец и братья были слишком заняты.
Уже за эти качества я считал себя достаточно образованным, ведь крестьяне и их дети совсем не умеют читать и писать, но мой тюремщик был поражен таким невежеством. Несколько минут он посылал проклятия в адрес моей лености и беззаботности короля, но потом очевидно решил, что наивного ученика будет приручить гораздо легче, чем хитроумного злодея.
В ответ на все оскорбления я успел не менее дерзко заметить, что раз мои способности не соответствуют его запросам, то лучше было бы распахнуть передо мной ворота темницы и подыскать себе других более талантливых учеников.
-- А куда вы пойдете, ведь у вас нет ни средств к существованию, ни добросердечной родни, - снова встрял в разговор Камиль.
-- Да, Эдвин, подумай об этом, принц, лишенный наследства не может рассчитывать на большее, чем участь бродяги, - в этот раз колдун был полностью согласен с выводами своего слуги.
-- Так отдайте мне шпагу и другое оружие, которое, если я не ошибаюсь, до недавнего времени было со мной. Пусть я не могу стать ничьим секретарем, зато имею возможность наняться в войско какого-нибудь короля. Наша страна была не единственной в мире, появление безземельного рыцаря хоть и вызовет кривотолки, но не помешает ни в одном завоевательном походе.
-- Значит, ты хочешь скрыть свое происхождение и стать простым вассалом. Думаешь, это понравилось бы твоим бывшим знакомым?
-- Вы считаете, что для принца труд унизителен, а я придерживаюсь другого мнения. Если вы не воры, то вернете оружие, которое принадлежало мне.
-- Может быть еще подыскать мешок, который обычно носят пешие путешественники вместо дорожной сумки, - хохотнул никс, но под осуждающим взглядом своего хозяина тут же притих.
Я подумал, что было бы не плохо собрать оставшиеся вещи в такой мешок, перекинуть его через плечо и отправиться на поиски приключений. Однако из последующих наставлений моего тюремщика следовало, что вопрос о моих занятиях и местопребывании уже давно решен. С каким лицемерием он пытался выдать свои злодейские поступки за благодеяние. Будто бы спасает обездоленного аристократа от бродяжьей судьбы. У меня на языке уже вертелась ядовитая отповедь. Хотелось прямо заявить, что если бы его армия не спалила мою страну, то я даже после смерти короля занял бы в ней далеко не место последнего нищего. Прежде чем я успел начать продуманную тираду, фигура чернокнижника исчезла из поля зрение, быстро, словно потушенный огонек свечи и через секунду появилась возле решеток выхода.
-- В этих книгах скрыта древняя мудрость. Спроси совета у них, - наставительно произнес колдун, прежде чем уйти.
-- Неплохой совет, - с насмешкой подумал я. Разве можно спросить о чем-то неодушевленные предметы. Листать эти книги, не зная языка, на котором они написаны, все равно, что пытаться завести разговор с каменной стеной. Я взял в руки несколько ветхих листов пергамента, испещренных какими-то цифрами и символами, просмотрел тонкую книжечку в мягкой кожаной обложке и пришел к неутешительному выводу, что в таких условиях учиться грамоте все равно, что наполнять водой решето.
От блеска множества книг в тяжелых золотых окладах становилось больно глазам. Конечно, мне было любопытно узнать, что кроется за этими дорогими переплетами, ведь сама книга должна быть во много раз ценнее, чем ее оформление, но стоило глянуть на причудливую цепочку иероглифов, как начиналась такая сильная головная боль, что стены камеры расплывались перед глазами.
-- Проклятые книги, - мелькнуло в голове. - В них записано что-то, о чем никто не должен знать. Ни над одним названием не стоит имя автора, будто писатель стыдится своего труда. Все заглавия аккуратно выведены густыми алыми чернилами. По полям тянутся причудливые виньетки, в которых очень часто встречается силуэт дракона.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});