открывается, — испуганно пробухтел Попарок, — Толкать бесполезно. А ручки тут нет…
Он был прав — дверь представляла собой совершенно гладкий кусок металла, ни ручки, ни глазка, ни даже зазора между дверью и стенкой, куда Попарок мог бы просунуть свой гиганоготь и подцепить дверь.
— Ладно, ломай, — согласился я.
Попарок замахнулся и ударил дверь своими когтями, аура холопа вдруг резко вспыхнула, на миг он утонул в ослепительном серебряном сиянии.
Потом раздался оглушительный БУЛЬК, как будто в океан разом сбросили сотню груженых щебнем Камазов. Еще через мгновение Попарка оторвало от пола и отшвырнуло от двери. Холоп полетел вверх по лестнице, серебристым болидом промчался мимо меня, а потом окончил свой путь, впечатавшись в груду ящиков с солеными грибами.
Банки с соленьями с громким звоном разлетелись вдребезги. Закричать Попарок не успел, всё произошло слишком быстро.
Когда серебристая аура холопа погасла, я узрел, что Попарок лежит среди осколков банок и соленых грибов, весь в крови и без сознания.
Одно ухо Попарку оторвало, но над кровавой раной уже теплились слабые серебристые сполохи ауры. К залитому кровью лицу холопа прилипла пара крупных солёных груздей.
— Если сунуть его сейчас в духовку — клянусь, получится отличный кроваво-грибной жульен, — констатировал я, — Арум, проверь, как он.
Моя телохранительница склонилась над Попарком и тут же сообщила:
— Всё в порядке. Он уже регенит, мой господин.
— Ну и Слава Богу.
Я оглядел своих товарищей, как будто искал новую жертву. Впрочем, это было глупо, конечно. Я был уверен, что после случившегося ни Тая, ни герцог к двери не пойдут. А посылать ломать дверь Арум мне было жалко. Да Арум бы и не смогла её сломать…
— Ладно… — вздохнул я.
— Не стоит жертвовать собой, князь, — перебил меня герцог, — Похоже, что закрыть эту дверь легко, а вот открыть — нет. Это орденская магия, и пробить её не сможете даже вы.
— И как же мы тогда попадём в лабораторию, м?
— Полагаю, что нам поможет вот это.
Герцог Кабаневич достал из кармана какую-то белую металлическую пластинку, конец пластинки имел форму восьмиконечного мальтийского креста.
— Это что?
— Универсальный ключ, — ответил Кабаневич, — Ключ для дверей без скважин. Я купил эту вещь у вдовы одного из командоров Мальтийского Ордена, убитого Павлом Стальным. Полагаю, что этот ключ должен открывать все орденские двери.
— Вижу, вы хорошо подготовились к поездке сюда, герцог, — хмыкнул я, — Ну так чего вы ждете? Открывайте.
Кабаневич не спеша спустился по лестнице, потом зачем-то осмотрел стальной прямоугольник двери, и лишь после этого коснулся двери фигурным крестом на конце пластинки.
У меня внутри вдруг все перевернулось, теперь меня не только затрясло, но даже и затошнило. Как будто эта дверь вела в самую мою душу или куда-то в столь же темное место.
Мне стало паршиво и страшно, еще за секунду до того, как дверь открылась… А она на самом деле открылась — мы услышали негромкий щелчок, а потом стальная дверь лаборатории слегка отворилась.
Кабаневич не без опаски просунул в отверзшуюся между стеной и дверью щель руку, а потом решительным движением распахнул дверь настежь.
За дверью оказалась тьма. Черный прямоугольник темноты — вот и всё, что мы увидели.
— Дерьмо! — выругался я.
Мне не хотелось туда идти. Само моё сердце подсказывало мне, что эта проклятая дверь — последнее место на Земле, куда мне нужно заходить.
— Нагибин, да ты же дрожишь… — Тая произнесла это без издёвки, с реальным сочувствием. Она даже положила мне руку на плечо.
Но я резко мотнул плечами и сбросил ручку жены с моего могучего плеча.
— Нагибин, если бы ты себя сейчас видел… — вот это Тая произнесла уже с самым настоящим страхом.
Я понимал, что она права, выглядел я сейчас явно паршиво. Со мной происходило что-то странное, я ощущал себя астронавтом бесконечно падающим в черную дыру. Я потёр лицо, чтобы придти в себя, и понял, что рука у меня мокрая — я весь вспотел, и мой пот был ледяным.
— Тая, отвали, — посоветовал я девушке, — Герцог, входите туда. Я… Я после вас.
Кабаневич обернулся и обеспокоенно глянул на меня, но ничего не сказал. Потом герцог активировал свою ауру, в светло-голубом свете его магии мы наконец разглядели то, что помещалось за дверью. Впрочем, зрелище несколько разочаровывало. Никаких рек Стикс или порталов в ад за дверью не оказалось, аура Кабаневича осветила только длинный коридор, бетонные стены, а еще крошево из битого стекла на полу.
Судя по всему, лаборатория была раскурочена рыцарями перед их уходом, также как и все остальное в этом здании, а может даже и качественнее. Ибо ни одной рабочей лампочки в подземной лаборатории не осталось. Единственная лампа, которую выхватывал из темноты свет ауры герцога, была разбита.
Сзади меня вдруг послышался шорох. Нервы у меня были ни к черту, так что я резко обернулся и даже приготовился атаковать.
Но это оказался лишь Попарок. Холоп был весь в крови, но уже отрегенил. Кабаневич был прав — эти искусственные маги, сделанные Мальтийским Орденом, регенерировали быстрее, чем мы — маги по рождению.
— И где же твой рыцарь, м? — я указал Попарку на темный коридор за дверью.
— Не знаю, — пропыхтел Попарок, счищая с лица осколки банок и солёные грузди, — Мы его тут заперли, барин. Несколько дней назад. А куда делся — не знаю. Может помер от голода…
— Аристо способен жить без пищи месяц, а без воды — неделю, — заметил Кабаневич, его голос эхом разнесся по подземелью за дверью, — Кроме того, никакого трупа я тут не вижу. Эй! Ваше превосходительство, вы здесь? Покажитесь! Мы друзья! Мы враги Павла Стального, мы хотим помочь!
Но ответом было все то же эхо.
Мы все замерли и прислушались, но в подземной лаборатории царила тишина. Ни шороха, ни скрипа, вообще ни хрена.
— Возможно он просто вскрылся там от горя и тоски? — предположил я.
— Сильно сомневаюсь, что рыцарь Мальтийского Ордена способен вскрыться. Это не такие люди, князь, — хмыкнул в ответ Кабаневич, а потом обратился к Попарку, — Большая вообще эта лаборатория?
— А я почем знаю? — возмутился Попарок, — Я там не был ни разу. Нас туда не пускали. Туда даже врачей и охрану не