– Сколько в нем магической энергии?
– Где-то на неделю, – робко сообщил подошедший Контейнер.
Гуго де Лаэрт сжал губы.
– Это нечестно, – попытался храбриться Копыто. – Лунатик его напугал. Это не по правилам.
– Все видели, что Баррага колдовал против нашего голема, – добавил Иголка. – Этим навам верить нельзя.
– С соревнований снять, – медленно, поскольку скулы свело от бешенства, произнес Гуго. – Наложить штраф, запретить участвовать в следующем Турнире… Не только им, но всем Красным Шапкам.
– Ну это уж круто… – начал было Копыто.
– А если ваш ублюдок попадет в руки челов, мы вас повесим.
Копыто замер с открытым ртом. Только теперь до него дошел весь ужас произошедшего: голем вырвался в город!
– Вызовите Службу утилизации, – пискнул Иголка.
– Мне плевать, кого вы вызовете! – рявкнул Гуго. – Марш отсюда, кретины! Ищите своего урода, где хотите!!
Красные Шапки опрометью бросились на улицу.
* * * Московская медицинская академия им. Сеченова Москва, улица Большая Пироговская, 7 сентября, суббота, 13.13
Чествование Екатерины Федоровны Хвостовой прошло необычайно тепло. Даже несмотря на то, что приглашали только желающих, в зале было полным-полно народу – авторитет старого врача был высок, и люди с удовольствием пришли выразить ей свое уважение. Студенты и преподаватели, врачи и пациенты, доктора наук и академики. Кресло, в котором сидела старуха, было завалено цветами, а проникновенные слова вызывали овации зала и слезы у виновницы торжества. Екатерина Федоровна была живой легендой русской медицинской школы, легендой братства Целителей, и ее юбилей стал праздником.
А какой же праздник без скандала?
– Я ничего не пропустил? – шепотом спросил Кабаридзе, осторожно прикрывая за собой дверь.
Реваз Ираклиевич появился последним, уже после того, как хозяин кабинета, вальяжный, пахнущий дорогим парфюмом профессор Исаченко, приступил к своей речи.
– Наконец-то собрались все, кого мы ожидали, – кисло прокомментировал Исаченко появление Кабаридзе.
– Рома, извини, – развел руками Реваз Ираклиевич и опустился на стул рядом с Володей Куриловым, педиатром из Морозовской больницы.
– Ты ничего не пропустил, старик, – пробормотал тот. – Рома едва начал: только пару слов и сказал.
– По какому поводу собрались?
В зале Кабаридзе произнес короткую речь, посвященную научным достижениям Екатерины Федоровны, вручил ей огромный букет от Центра Бакулева и еще один, не менее огромный, лично от себя, пообщался со старыми знакомыми и уже собрался покинуть академию, когда ему сообщили, что Роман Исаченко собирает Целителей в своем кабинете. Для чего – осталось тайной.
– А тебе не говорили? – удивился Володя.
– Друзья! – нахмурился Исаченко.
Курилов тут же замолчал.
– Теперь я могу продолжить?
– Теперь – да, – подала голос Екатерина Федоровна. – Мы слушаем.
Исаченко откашлялся.
– Друзья, я не хочу и не буду перечислять законы братства Целителей. Я скажу больше – это не законы. Это наши принципы. Не устав и не кодекс – суть нашей жизни. Именно они делают нас Целителями, они, а не наше мастерство, как может кто-нибудь подумать. Мы знаем, что среди челов… Извините. Мы знаем, что среди людей были и есть хорошие врачи, великолепные врачи, чей талант не уступает нашему. Мы относимся к ним с уважением, мы всегда подадим им руку и поможем советом. Мы не откажем, но мы – другие. Мы – Целители. И мы должны об этом помнить. То, что происходит сейчас, подрывает принципы. Разрушает важнейшие этические нормы, являющиеся сутью нашего общества, и в конечном счете приведет к упадку братства.
– Не слишком ли далеко ты смотришь? – В задавшем вопрос враче Реваз узнал Георгия Качинского, Целителя из Санкт-Петербурга. – В конце концов, ничего страшного не произошло. Пока.
– Я смотрю на происходящее так, как привык смотреть, – жестко ответил Исаченко. – Так, как требуют мои принципы. И я абсолютно уверен в том, что говорю: мы не можем равнодушно взирать на то, как рушатся устои братства!
– А они рушатся?
Роман осекся и несколько мгновений недоуменно смотрел на Екатерину Федоровну, он явно не ожидал от старухи такой реплики.
– Что вы имеете в виду?
– Устои рушатся?
– Да.
– Тогда какие же это устои? – Екатерина Федоровна пожевала губами, но никто не смел перебить самого старого участника собрания. – Что это за принципы, которые так легко разрушить?
– Любые принципы очень легко разрушить, – усмехнулся Исаченко. – Они ценны именно до тех пор, пока соблюдаются. Только тогда в них есть смысл.
– Любые принципы ценны тогда, когда в них есть смысл! – громко произнесла старуха. – В наших принципах есть смысл?
Среди Целителей пробежал тихий ропот.
– Я не ожидал услышать от вас такое, Екатерина Федоровна, – пробормотал Исаченко. – Ваши слова только подтверждают…
– Они ничего не подтверждают, – отрезала старуха. – Ты сказал много хороших и правильных слов о нас, о братстве и о принципах. Но прежде чем мы приступим к дальнейшему обсуждению, я хочу услышать ответ на свой вопрос.
– На какой? – сдался Исаченко.
– В чем смысл принципов братства?
– Мы лечим людей, – пожал плечами Роман.
– Это делает любой врач, – буркнул Реваз.
– Но мы делаем это лучше, – заметил Качинский.
– Лучше всех это делают эрлийцы, – махнула рукой Екатерина Федоровна.
– Мы не хуже!
– Но и не лучше, – улыбнулась старуха. – Ты говорил, что некоторые челы из Тайного Города не уступят нам в мастерстве врачевания. Ты говорил, что мы другие, так чем мы отличаемся?
– Нашими правилами!
– Но в чем их смысл? Ты пытаешься обвинить Олесю, а сам не в состоянии внятно объяснить, что она нарушила.
– Олесю обвиняют? – встрепенулся Реваз, но на него не обратили внимания.
– Олеся нарушила древние принципы Целителей! Этого достаточно!
– Для чего? – устало поинтересовалась Екатерина Федоровна.
– Чтобы изгнать ее из братства.
– Да что здесь происходит?
Реваз схватил Володю за плечо, но тот, увлеченный перепалкой, лишь отмахнулся.
– Слушай!
– Изгнать из братства? – Старуха покачала головой. – Но объясни мне, Рома, чем она, изгнанная, будет отличаться от нас?
– Она сможет вести себя так, как захочет, – процедил Исаченко. – Не позорить Целителей и не подчиняться нашим правилам.
– Каким правилам?
– Мы против насилия.
– Мы не общаемся с воинами, – добавил Володя.
– Мы не лечим раны, – вставил Качинский.
– Но в чем смысл этих правил? – с грустью спросила Екатерина Федоровна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});