– Ну, молчанием делу не поможешь, – первой нарушает тишину Ванесса. – Раз мы все оказались в одной лодке, так предлагаю открыть все карты. И, девочки, начнем с вас.
– Почему? – искренне изумляется Вика. – Я вообще ничего не знаю. Меня вчера Марина довела. И я попала в больницу. Телефон у меня она забрала. Я вообще добралась до дома на перекладных. Так стыдно никогда не было. Ни денег. Ни связи. Я с тебя еще за это спрошу. Коза, – шипит в мою сторону змеей сестра. Но у меня есть защитник.
Женя стеной стоит передо мной, уничтожая любую угрозу, направленную в мою сторону.
– Мадам, давайте без лишних запугиваний. Я не позволю никому обидеть Марину.
– О, нашелся защитничек. Знаешь, на чем мы таких вертели!?
– Да замолчи ты уже, Вика, – рычу на сестру, потому как ее грязные ругательства вызывают “испанский стыд”.
– Хватит, девочки! Ругаться ни к чему сейчас. Просто расскажите, что вам известно. Ваш отец уже достаточно наворотил дел, и все они непосредственно касаются меня и моей семьи. Я Николая люблю. И не хочу, чтобы у него были неприятности, пусть даже в этом замешана Джессика.
– Ванесса, замолчи. Сейчас же, – грубо перебивает Женя мать, при этом называя ее по имени. Меня охватывает оцепенение. Даже не знаю, что делать в этой ситуации, потому что напряжение между сыном и матерью настолько ощутимо, что волоски поднимаются на коже дыбом.
– Ты можешь уходить, Жень. Ты мальчик взрослый. Надеюсь, что ты не пожалеешь о своем выборе, – мачеха бросает в мою сторону красноречивый взгляд. – Хм, но самое главное, не забудь все же сделать тест на отцовство. Так как я все же склонна доверять диагнозам высококвалифицированных специалистов, а не словам этой…
– Хватит! Мои отношения и моя жизнь тебя не должны касаться!...
– Как и моя тебя, милый?! – криво ухмыляется женщина, и ее лицо прочерчивают сеточки неглубоких морщинок. Ванесса выглядит уставшей и постаревшей.
– Мне что-то нехорошо, – хватается за живот Вика, бледнея на глазах.
– Вот до чего довели девочку, – возмущается женщина и, подхватывая сестру под локоть, подталкивает к коридору. – Бель, девочка моя, помоги.
Троица скрывается в большой комнате, а мы с Женей остаемся наедине.
– Марин, у меня нет сомнений в том, что ты беременна от меня. Мать это делает намеренно, чтобы посеять смуту.
– Я знаю, – отзываюсь. – Жень, я хочу, чтобы ты понял, что мне от тебя скрывать нечего. О том, что отец учинил расправу над Мишей, я узнала только от Вики. И сразу приехала домой. Испугалась.
Мне так в этот момент становится страшно и одиноко от осознания того, что он мог погибнуть, что глаза невольно наполняются слезами, а в сердце поселяется тревога.
– Прости, – обнимает меня, кладет ладонь на затылок, чуть сжимая волосы, тянет голову вниз. Поднимаю подбородок вверх. Наши взгляды пересекаются.
На мгновение мы как будто проваливаемся сквозь время. Мир вокруг нас замирает. И я ощущаю себя как будто в пузыре, через стенки которого не слышно ни единого звука. Только тактильные ощущения доступны, и хватает короткого мига, чтобы понять и осознать, что Женя – мой человек. И пусть пока между нами много трений и недосказанностей, но я сделаю так, чтобы препятствий на нашем пути становилось с каждым днем как можно меньше. И пусть у окружающих нас людей не будет и шанса на сомнения в том, что мы не расстанемся.
– Жень, – произношу почти беззвучно, чтобы не нарушить установившуюся между нами связь.
Он вглядывается мне в лицо, а в глазах плещется ожидание продолжения моих слов.
– Ммм, – тянет после того, как я продолжила молча стоять.
– Я не обманываю тебя. Верь мне, – наконец-то собравшись с мыслями, проговариваю. – Я люблю тебя, Жень.
Признания слетают с губ так просто и легко, что даже сама удивляюсь этому так же, как и Женя.
– Что? Я только что не ослышался? Это не галлюцинация? – волнение парня читается в каждом слове.
Смущение охватывает не только мои эмоции, но и чувства.
Лицо заливается краской, и в тот же миг ладони становятся влажными от стресса. Я ведь, по сути, никогда раньше не признавалась мужчине в любви. Чужому мужчине.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Жень, ты меня смущаешь, – отвожу взгляд в сторону.
– Детка, ты понимаешь, что ты и без своих признаний перевернула мой мир с ног на голову, а после твоих слов… Я весь мир выверну наизнанку, но тебя больше никто не посмеет обидеть, – с жаром говорит, а мне эти слова ни к чему, я и так это знаю, чувствую. – И…Марин, я тоже люблю тебя.
Он склоняется к моим губам и прижимается в жадном поцелуе, когда:
– Ты врешь! Все врешь!
Голос Ванессы громкий, надрывный и в нем чувствуется боль.
Женя отстраняясь от меня, тяжело выдыхает:
– Да, что там снова!?
– Я тебе не верю! Это вранье!
Звенит все громче. Злее.
Женя, переплетая наши пальцы, крепко держит меня за руку и ведет за собой. Я же, все еще пылая от смущения, следую за ним след в след. Стараясь не наступить на ноги.
Он резко останавливается в дверях кухни, загораживая собой весь обзор. Приходится потеснить его немного, чтобы в полном объеме увидеть картину того, что там твориться.
– Мама, что тут происходит? – безразлично интересуется Женя.
Ванесса тут же круто поворачивается к нему лицом. Глаза расширены, горят праведным гневом. Рот гневно перекошен, и женщина трясущимся пальцем указывает на Бель.
– Она! Пытается очернить Джесс и Николая! Она лживая дрянь! Ты только послушай! Послушай, что она говорит! – Ванесса хватает бедную девочку за плечи и с силой встряхивает. Мне кажется, что у Бель вот-вот оторвется голова, держащаяся на тонкой шее. Девочка огромными глазами хлопает. Дико перепуганная, она пялится на Ванессу, как на монстра, который вот-вот ее сожрет с кишками.
Женя, понимая всю ситуацию правильно, отпускает мою руку и, в считанные секунды, сократив расстояние, отделяющее его и мать, перехватывает ее за плечи. Одной рукой и за запястья, второй тянет на себя в попытке отцепить от бедняжки Бель. Не получилось. Ванесса мертвой хваткой вцепилась в девчонку.
На помощь Жене подоспела Вика. Сестра палец за пальцем начала разжимать руки женщины.
– Не смейте меня трогать. Я вас… Да я вас всех! Вы у меня еще получите свое!
Неистово кричит женщина, рассылая угрозы на наши бедные головы. Как только Жене удалось отцепить мать при помощи Вики от Бель, он тут же вывел ее из кухни, попросил Вику отвести ее в спальню и побыть с ней до тех пор, пока не позовет сам.
Вика как-то странно быстро соглашается. Не противится его просьбе и не выказывает свое вечное недовольство по любой причине.
Спустя несколько минут мы втроем остаемся на кухне.
Бель тихонечко всхлипывает. Усаживается на стул. Роняя лицо в ладони. Женя действует по-джентельменски. Дает девушке стакан воды. Успокаивающе похлопывая ее по спине. У меня же в груди кошки заскрежетали по сердцу. Глупая ревность выбралась из темного уголка сердца. Наблюдая за происходящим, молча закусила губу. Привалилась плечом к косяку двери.
– Что произошло между тобой и мамой, Бель, – внезапно голос Жени звучит строго и даже немного грубо.
Девушка, продолжая всхлипывать, выпивает пару глотков воды. И ставит стакан на стол.
– Я ей сказала правду, – девушка поднимает глаза на него, а я вдруг в них замечаю не слезы, а … насмешку.
– Хм, какую правду, Бель? Которая удобна для тебя?
– Для всех, Юджин. Для всех.
Я ничего не понимаю из того, что говорит девушка, но по ее тону и взгляду отчетливо вижу, что между ними происходит какая-то разборка. Меня разбирает порочное любопытсво. Мне становится невыносимо интересно, и я громко откашливаюсь в кулак, чтобы напомнить Жене о себе, но внезапно получаю:
– Марин, ты можешь сходить за матерью? Пожалуйста.
В голосе Жени звучит не просьба, а приказ.
Вот значит, как!? Но…почему он не хочет, чтобы я присутствовала здесь? Или он что-то хочет скрыть от меня? Или… скрывает? Ведь я ни слова не понимаю из того, о чем они говорят. Так чем я могу им помешать?! Не понимаю!?