Тело покрывается мурашками от волн наслаждения перекатывающихся по мне. По позвоночнику пробегается дрожь, концентрируется в пояснице и молнией простреливает низ живота взрываясь диким желанием.
– Детка. Детка. Постой. Постой, – задыхаясь отстраняется от меня Женя, заглядывая в мое пылающее лицо. Потирая ушибленный затылок.
Я теряюсь. Не понимаю, что он имеет ввиду и только, когда мысли становятся более ясными осознаю, что еще немного и я бы сама набросилась на Женю, будто одержимая, разжимаю пальцы и смущаясь выбираюсь из его объятий.
– Черт! Прости. Это… Это все гормоны и нервы… Я … не хотела… Больно?
Нежно провожу по волосам парня там, где был ушиб.
Но на лице парня задорная улыбка становится шире. В глазах уже пляшут такие знакомые озорные чертята, что невольно снова чувствую нарастающее, трепещущее желание.
– Зато я хотел, – большой палец скользит по губам, нежно сминая их, дразня. – Как же я соскучился по тебе такой, Марина.
Он тянет меня на себя и стоило только нашим губам сплестись в страстном поцелуе, как внезапно громкая мелодия звонка разрывает искрящийся возбуждением воздух.
– Твою ж мать!
Женя нехотя разрывает наш поцелуй и тянется за телефоном. Краем глаза замечаю, что звонить ему мать, сердце замирает в груди в ожидании хоть каких-то новостей.
– Да, мам, – отзывается Женя.
– Женя! Женя! Сынок! Они… Они сбежали!
Женщина так громко кричит, что даже я слышу ее вопль.
– Что значит сбежали? Кто сбежал, мам?
Женя слушает мать, но напряженный взгляд не сводит с моего лица.
– Коля и Джессика! Кухня погружается в гудящую тишину. Молчание затягивается. Да и слова здесь явно лишние. Думаю все что у меня сейчас творится внутри и так понятно по моему вытянувшему лицу. Шок. Растерянность… и это самые поверхностные которые меня терзают и которые я могу назвать.
– Откуда ты это взяла? – наконец-то прерывает молчание Женя.
– Я в больнице. Хотела проведать Джесс, а мне сказали, что она еще вчера ушла. Еще вчера Женя. Ты это понимаешь? Они… Они все спланировали заранее…
Рыдает в трубку мачеха.
– Мам. Послушай. Слышишь меня? Возвращайся домой. Тут все обсудим, – твердым как сталь, холодным как лед тоном настаивает Женя.
Чувствую как после его слов мое тело покрывают колкие мурашки. Передергиваю плечами, пытаясь сбросить с себя оцепенение и заодно руку Жени, которой он мертвой хваткой вцепился мне в шею.
– Да… Да… Я скоро. Скоро приеду…
И следом в динамике слышатся короткие гудки.
– Ты знала?
– Что?!
Я даже сразу не понимаю, о чем спрашивает меня Женя или… обвиняет?!
– Я спрашиваю, ты знала что очима уже нет в городе, поэтому и приехала?
Меня тут же захлестывает волной возмущения. Перед тем, как ответить Жене я несколько раз открываю и закрываю рот без звука:
– Ты… Ты придурок что ли? Отчего такие странные вопросы? Ты реально думаешь что я заодно с отцом?
У меня глаза лезут на лоб от негодования. Да как у него вообще в голове могли возникнуть подобные мысли?! А если возникли то… О каких взаимоотношениях между нами может идти речь? А о ребенке общем вообще стоит теперь задуматься!
– Я не придурок Марин. Я интересуюсь. И это нормально. Мне необходимо знать как и при каких обстоятельствах твой отец мог забрать Джесс. И если ты в курсе, то это все облегчит задачу, если нет…
Звонко. Хлестко. Больно и ладони и сердцу…
Ярость граничащая с болью обжигает нутро. На душе становится скверно. Женя подносит ладонь к щеке по которой я только что залепила пощечину.
– Я же не прощу, Жень. Ты… хоть понимаешь в чем обвиняешь сейчас меня?
Глаза щиплет от соленой влаги. Закусив губу, вжимаю ногти в мягкие ладошки с такой силой, что кажется еще немножечко и кожу прорежу. Но чувство боли физической отвлекаю от того неистовства бурлящих эмоций, которые рвут мою душу и сердце изнутри.
– Марина, ты понимаешь, что это глупо с твой стороны обижаться на подобные вопросы? Это нормальный вопрос. Если он тебя задел извини. Я просто хочу понять, что мне делать с Джесс?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ответить я не успела, так как звонок в домофон оповестил о том, что к нам пожаловали гости. И это послужила неким отвлекающим маневром от выяснения наших отношений.
– Хм, для матери рановато, – отступает на пару шагов Женя и оказывается у окна.
Выглядывает во двор, но из-за высокого забора увидеть там конечно же пришедшего невозможно. Я боязливо веду плечами и от того, как быстро меняются события уже забываю о том, что только две минуты назад хотела обидеться на Женю пожизненно, жмусь к нему.
– Может – это Джесс? Ведь ее вещи здесь? Да и про мужчину, Ванесса не уточнила, может это Миша?
В то что говорю, конечно верится с трудом, если учесть то, что Вика мне вчера показала.
– Я уже ничему не удивлюсь, Марин, – отвечает парень. – Жди меня здесь. Я пойду посмотрю кто там…
– Нет. Я тут не останусь одна. Пойду с тобой, – твердо отвечаю.
– Ну почему с тобой так тяжело, а?! – сетует Женя. – Это опасно пойми!
– Я сказала, что одна не останусь…
Споря мы все же выходим в коридор вместе. Пружинистым широким шагом Женя пересекает расстояние до двери за несколько секунд. Я же не успевая, чуть ли не бегу за ним, стараясь не отставать.
– Вот это поворот, – присвистывает Женя, глядя на экран домофона.
Меня обдало испариной и я чуть ли не уходя в пике врубаюсь в его спину, еле удерживаясь на ослабших в момент ногах.
– Что там? – выдыхаю.
– А тут сюрприз, детка. Ты почти угадала. Твой муж собственной персоны, правда вместо Джесс: полицейские. Мне кажется или я чего-то не знаю? – вздергивает бровь вверх парень.
А я что?! Я была так напугана вчера, что так и не осмелилась рассказать Жене про то, что отец “избавился” от Миши. И что я вернулась домой, потому что побоялась того, что отец с Женей поступит так же.
– Да, твою ж мышь! – моя челюсть медленно сползает вниз, когда на экране вижу лицо Миши.
– Я… я… – заикаясь, я только что и могу, так это пялится на фото.
– Слушаю вас, товарищи? – раздается внезапно над ухом голос Жени и только сейчас замечаю, что он удерживает пальцем кнопку видеосвязи.
– Эй, ты открой сейчас же!
Взрывает мой слух, голос мужа. Сглатываю жидкую слюну и пячусь назад.
– Нет… Не нужно, Женя. Я прошу тебя, – бормочу бледными губами.
– Открывайте дверь. У нас имеется ордер на задержание Николая Алексеевича, – грубо произносит мужчина в форме и смотрит как мне кажется через экран прямо в самое нутро.
– Его здесь нет, – зеркалит его тон Женя.
– Мужчина, не нужно сопротивляться. Откройте дверь. Мы все равно войдем.
– Открывай эту гребаную дверь. Я знаю он там. Джесс с этим извраенцем?
– Заткнись придурок! – выкрикиваю не сумев сдержать эмоций.
Женя отключив видеосвязь резко поворачивается ко мне. Подцепляет подбородок двумя пальцами сжимает его, заглядывает в лицо:
– Нам придется им открыть, Марин. Я уверен, если поступим иначе будем много хуже.
Вкрадчиво произносит Женя, глубоким басом. У меня щиплет в глазах от застрявших где-то посередине слез.
– Я боюсь.
– Марина. Я рядом. Я сделаю все, чтобы защитить тебя, – его ладонь скользит вниз по руке и горячие пальцы переплетаются с моими в тот момент, когда он нажимает на домофоне кнопку “открыть”.
У меня сердце пропускает удар. Секунда. Две. Три. И вдох я делаю тогда, когда входная дверь открывает и Мишка неожиданно кидается на меня с растопыренными пальцами здоровой руки.
– Сука, все из-за тебя и твоего папаши-извраенца! – рычит перекошенным от злобы ртом.
– Ох! – срывается с губ и я машинально сжимаясь в комок прячусь за спину Жени.
Резкий рывок. Глухой удар и Миша оседает на пол, держась за челюсть здоровой рукой.
– Эй! Эй! Поаккуратнее, – разнимают парней полицейские, вставая между ними.