— Эм? — позвал я, не до конца понимая, в какой стороне она находится, хотя ее пение не прекращалось.
— В наличии! — крикнула она в ответ. О том, что это будет нашим кодовым словом для общения друг с другом, мы договорились еще тогда, когда она только научилась разговаривать. Уже даже не вспомню, с чего все началось, но если вдруг где-то звучало ее имя, она всегда заявляла о себе именно так – «в наличии».
— Тебе не холодно? — крикнул я. Я укутал ее в любимый розовый шарф, перчатки, шапку в тон и пуховое пальто невероятного ярко-розового цвета, на покупке которого в свое время она так настаивала. Я и представить себе не мог, что в моей жизни будет столько розового. Она, вероятно, вспотела подо всем, что я надел на ее крошечное тело, но осторожность никогда не помешает.
— Нет! — послышалось от нее в ответ. Она явно не хотела, чтобы ее отвлекали скучными папиными вопросами.
— Хочешь, купим завтра рождественскую елку? — крикнул я, ухмыляясь. Я знал, что это точно заставит ее прибежать.
Эмили внезапно материализовалась передо мной во всем своем розовом пышном великолепии, с белокурыми локонами, выглядывающими из-под шапочки, и театрально положила руку на свое бедро.
— Вообще-то, давно пора, папочка. Я уж думала, ты никогда не спросишь. Между прочим, Рождество уже через неделю. Так-то. — Ее розовые губы растянулись в улыбке.
— До него больше недели. Пошли уже, — ответил я.
— Послушай, пап, я просто хочу сказать, что хорошие елки уже могли разобрать, хотя для нас такое не впервой. — Она захихикала. Эмили все время шутила и смеялась, что, в свою очередь, вызывало мой ответный смех.
Убрав инструменты в коробку, я повернулся к дочке и раскрыл объятия. Когда она прыгнула в них, я сжал ее так сильно, что она слегка взвизгнула.
— Пап! Ты меня раздавишь! Отпусти меня! — пропищала она.
— Ладно, ладно. — Я осторожно опустил ее на пол и присел. — Ты же знаешь, я ничего не могу с собой поделать. Ты так быстро растешь, и я просто хочу наслаждаться каждой минутой твоих объятий. И когда это я перестал быть папочкой и стал просто папой? — Она росла так быстро, что я едва мог это вынести. Казалось, только вчера она училась ходить, и вот уже бегает кругами около меня.
— Ну, пап, ты все драматизируешь. Ты всегда будешь моим папочкой, но я же теперь уже взрослая девочка, — сказала она, слегка закатив глаза и фыркнув. Кстати, о драматизме, это у нее точно не от меня.
— Ладно, пойдем домой ужинать. А о том, какое дерево мы купим в этом году, мы поговорим после того, как ты сделаешь домашнее задание, — ответил я.
— Можно на ужин макароны с сыром? — спросила она, схватив меня за руку и потянув к нашему грузовику.
— Опять макароны с сыром? Как насчет того, чтобы добавить немного овощей в нашу жизнь, ребенок? — Я прекрасно понимал, что эта битва заранее проиграна, но попытаться стоило.
— Как насчет того, чтобы просто поесть макароны с сыром? — Она улыбнулась в ответ, зная, что, скорее всего, сегодня победа будет на ее стороне. Я хотел быть хорошим отцом. Половину времени я понятия не имел, правильно ли делаю те или иные вещи, но она была легким ребенком. Всегда воспитанная, милая и добрая по отношению к другим. Чего еще я мог желать?
После того, как мы пристегнули ремни, я посмотрел на нее через зеркало заднего вида.
— Или мы можем просто пойти куда-нибудь поужинать. — На самом деле мне просто не хотелось готовить, а так мы оба будем в выигрыше.
Ее крошечные губы снова изогнулись в улыбке.
— В «Уолфлауэрс»? — Она выжидающе подняла брови.
Эмили нравилось это место, и поскольку я сам был не против там поужинать, я одобрительно кивнул.
— Для тебя все, что угодно, малышка.
Френдшип – маленький городок, поэтому дорога до «Уолфлауэрс» не заняла много времени. На скамейке между закусочной и чайной я заметил бездомного. Было довольно холодно, чтобы находиться снаружи даже непродолжительный период времени, особенно ночью. Я открыл дверь для своей маленькой леди, мысленно делая себе пометку, не забыть взять этому бездомному немного еды на обратном пути.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Оказавшись внутри, я поприветствовал нескольких местных жителей, которых знал и пошел занимать нашу кабинку, пока Эмили обходила закусочную, обнимая людей и здороваясь направо и налево.
— Как дела, Джейсон? — К столику подошла официантка, держа ручку наготове.
Ее ярко-рыжие волосы были так туго стянуты на макушке в старомодный пучок, что морщины на ее лице практически разгладились.
— Все хорошо, Диана. Можно спросить? — начал я.
— Конечно, в чем дело?
— Этот человек снаружи, я никогда раньше его не видел, а ты? — Откинувшись назад, я сквозь окно увидел, что он все так же спокойно сидит на скамейке. Он не просил милостыню или что-то в этом роде. Просто выглядел замерзшим, а его спутанные волосы и борода наводили на мысль, что на улице он живет уже долгое время. Во Френдшипе едва ли можно встретить людей в похожем положении. Я, например, в нашем городке раньше бездомных не видел.
Диана наклонилась вперед, чтобы выглянуть в большое панорамное окно. Покачав головой, она ответила:
— Не-а. Никогда его раньше не видела. Придется вызвать полицию, чтобы его забрали. Мы не можем позволить бездомным сидеть возле закусочной и отпугивать посетителей. Надеюсь, что здесь это не перерастет в такую же проблему, как в больших городах, — фыркнула она.
— Нет, подожди. Уже почти Рождество. Возможно, он тут просто временно и скоро отправиться дальше. Не могла бы ты собрать праздничную тарелку для него и записать на мой счет? И упаковать навынос.
Я не собирался давать парню деньги, чтобы у того не возникло соблазна потратить их на выпивку и тому подобное, но мне хотелось сделать хоть что-то, чтобы помочь ему.
Диана молча кивнула, слегка улыбнувшись. Она родилась и выросла во Френдшипе, и хотя ее презрение к человеку снаружи было очевидным, я знал, что она хороший человек и позаботится о еде без лишних вопросов.
Эмили, наконец, уселась на свое место и начала потягивать шоколадное молоко, которое я заказал для нее.
— О чем вы болтали с Дианой? — поинтересовалась она.
Эмили была так молода и невинна, что у меня возникло искушение солгать, не желая привлекать внимание к мужчине снаружи. Но я никогда не обманывал ее, и каким бы печальным не был тот факт, что у человека снаружи явно не было собственного дома, я должен быть с ней честен.
— Я попросил Диану принести ужин для бездомного. — Я замер, ожидая в ответ шквал вопросов. Иногда ее любопытству не было предела. Однако Эмили удивила и вместо этого задала вопрос, который в очередной раз убедил меня, что я не так уж плохо воспитал ее в одиночку.
— Могу я тоже угостить его своим ужином? И, возможно, ему захочется еще и пирога, потому что здесь они самые вкусные. Он может его съесть позже, ведь всем нужно перекусить перед сном. — Она посмотрела на меня своими ярко-голубыми глазищами, и я едва сдержал слезы, которые были уже на подходе.
— Знаешь что, Эмили? Мы закажем ему то же, что и тебе. Тебе ведь нужно и самой поесть, но я обещаю, что прежде, чем уйти, мы обязательно позаботимся, чтобы у него была горячая еда и сладкое угощение на сон грядущий, хорошо?
— Спасибо, папочка. — Милая улыбка расплылась на ее личике. А я снова принялся размышлять о том, как этот человек вообще оказался в нашем городке. В конце концов, я принял решение сделать все возможное, чтобы у бедолаги было самое необходимое, для того чтобы пережить праздники. Это самое меньшее, что мы с Эмили могли сделать. В конце концов, на дворе сейчас как раз то время, когда нужно отдавать и помогать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Глава 3
САМАНТА
Я почти уверена, что дрожать от холода я начала еще до того, как самолет коснулся земли в аэропорту Северо-Востока. К счастью, полет прошел без происшествий, и мы приземлились в Массачусетсе вовремя.