— Я не умею прощаться, и не знаю, как это сделать, так что тебе нужно уходить поскорей, Дженсен. Делай все быстро, словно срываешь пластырь. Просто иди и не оглядывайся, хорошо? Ты самый лучший человек из всех, кого я знала, и я никогда тебя не забуду.
Я отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза, и вытер тихую слезу, упавшую с ее ресниц.
— Мне нужно улететь, но я не хочу, чтобы мы расстались навсегда. Я не смогу вернуться к прежней жизни, как будто никогда не встречал тебя. Поедем вместе. Я закажу тебе билет, и мы все устроим, когда будем в Англии. Тебя здесь ничто не держит, — выпалил я.
— У меня нет паспорта, Дженсен. А даже если бы и был, я все равно не поехала бы. Мы знакомы всего пару недель, — ответила она с сожалением в глазах.
— Тогда обещай, что будешь поддерживать со мной связь. Я куплю тебе телефон и пришлю на твой адрес. Мы можем переписываться и разговаривать каждый день. Я вернусь, как только смогу, — взмолился я.
Она закрыла глаза, как будто ей действительно было больно, прежде чем открыть их и ответить:
— Нет, Дженсен. Полный разрыв – это лучшее решение. Ты же знаешь, что расстояние между нами сделает все невозможным. Я всегда буду хранить воспоминания о тебе как сокровище, но это единственно правильное решение для нас обоих.
— Я знаю, что расстояние все усложняет, но у моей команды есть самолет, который позволить легко путешествовать, и без всяких трудностей мы сможем оформить тебе паспорт, чтобы ты поехала со мной, — возразил я. Мысль о том, что я никогда больше не увижу Лорен, разрывала меня на части, но то, что она сдалась без боя, опустошило меня.
— Пожалуйста, не делай этого, Дженсен. Не усложняй ситуацию больше, чем нужно, — сказала она.
Ее решительный тон разбил мне сердце. Я хотел быть с Лорен больше всего на свете, но не мог заставить ее бороться за нас, если она не хотела того же.
— Тогда желаю тебе всех благ, Лорен Мэтьюс. Пусть твоя жизнь будет полной мечтаний и приключений, и знай, что я тоже никогда тебя не забуду. Будь счастлива. Ради меня, — ответил я.
Нежно поцеловав девушку в лоб, я взял свою сумку и сделал, как Лорен просила. Я ушел, не оглядываясь. Закрыв за собой дверь, я услышал сдавленный всхлип, который Лорен не смогла сдержать, и понял, что мое сердце – это единственное, что я не возьму с собой. Оно принадлежало Лорен с того самого момента, как мы встретились.
Примерно в часе езды от Френдшипа, недалеко от города Сомерхэвен, я затормозил, увидев знакомые черты в человеке, голосующем на обочине дороги. Сдав назад, я остановился рядом с ним и опустил стекло.
— Габриэль, что вы здесь делаете? — поинтересовался я.
— Жду тебя, сынок, — ответил старик, улыбаясь. Я предположил, что он что ждет кого-то, кто предложит подвезти его.
— Здесь холодно. Может, сядете в машину, и я подброшу вас до города? — предложил я.
— Очень любезно с твоей стороны, — ответил он, забираясь на пассажирское сиденье. — Итак, где же сейчас наша девочка?
— Лорен все еще во Френдшипе. Сегодня я улетаю обратно в Англию, так что наши пути расходятся, — поведал я, хотя мне и было больно это признавать.
— Что ж, досадно до чертиков. Если и существуют истинные пары, то вы двое – одна из них, — ответил он.
— Именно Лорен захотела этого. Я упрашивал ее поехать со мной или поддерживать связь, но она считает, что полный разрыв – лучшее решение, — печально сказал я.
— Конечно же, она сказала это. Как еще она смогла бы защитить тебя от своего отца? — усмехнулся Гейб.
— Что вы имеете в виду?
— Сынок, эта девочка по уши влюблена в тебя. Она нуждается в тебе. У нее нет никого и ничего. Если она порвала с тобой все связи, поверь мне, это только для твоей пользы, а не для ее, — ответил он.
Я снова ударил по тормозам, на этот раз на меня снизошло озарение. Я понял, что был полным идиотом. Всего несколько часов назад в моих руках была женщина моей мечты, а я позволил ей убедить себя, что нам нужно расстаться, и не оказал никакого реального сопротивления. Я оставил ее без гроша в кармане, совершенно одну и с разбитым сердцем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Как я мог поверить, что разрыв был хоть в какой-то мере выходом для нас обоих? Ну и что с того, что шансы на успешные отношения на расстоянии невелики? Шансов найти Лорен вообще практически не было, но это случилось. Мне было вручено чудо, а я бездарно растерял его, оставив после себя трагедию.
— Габриэль, мне очень жаль, но я должен вернуться, — сообщил я.
— И это правильно. А обо мне не беспокойся. Я уже там, где мне нужно быть. Ты же знаешь в душе, чтобы тебе нужно было вернуться, — сказал он и, к моему удивлению, отстегнул ремень безопасности и вышел из грузовика.
— Счастливого Рождества и счастливого пути, — сказал он с улыбкой, прежде чем захлопнуть дверь.
Как раз в этот момент зазвонил мой телефон.
— Дженсен, ты уже в аэропорту? — спешно спросила Нэнси, как только я поднял трубку.
— Нет. Вообще-то, я возвращаюсь во Френдшип, — объяснил я.
— Слава Богу. Джилл только что позвонила мне и сказала, что Лорен в тюрьме. Я не знаю, что случилось, но думаю, понадобится твоя помощь.
— Я отправляюсь прямо туда. Что бы это ни было, я разберусь, — сказал я, забеспокоившись, во что Лорен мог втянуть отец.
— Если я могу что-то сделать, просто дай мне знать, — сказала Нэнси.
— Ну, в одном деле мне как раз понадобится одолжение с твоей стороны, — ответил я. Мы поговорили несколько минут, прежде чем повесить трубку. Развернув грузовик, я взглянул назад на пустынное шоссе в поисках Габриэля, не желая оставлять его на холоде… и понял, что тот исчез.
Не тратя время на раздумья, я вдавил педаль в пол и, нарушая правила, помчался обратно к своей девушке.
Глава 17
Лорен
Пятью часами ранее я стояла у двери номера мотеля, с разбитым от горя сердцем, и в последний раз наблюдала, как отец бросает свою одежду в сумку. Дженсен предлагал мне все, о чем я всегда мечтала. И я оттолкнула его. Когда он полностью раскрылся передо мной, я вспоминала каждое слово Нэнси и понимала, что именно этого момента она и боялась. Момента, когда Дженсен решит поставить под удар свою мечту или, что еще хуже, откажется от нее ради меня. Так что я солгала, совершив аферу всей своей жизни, и убедила его, что оставить меня – это к лучшему.
Теперь я столкнулась с той самой реальностью, от которой защищала его.
— Что ты натворил? — задала вопрос я, понимая, что скорость отцовских сборов говорит о том, что все действительно плохо.
— Вовремя ты притащилась домой. Я не видел тебя несколько дней, а сегодня узнал, что ты крутишь с каким-то богатеньким лохом. Ну, я надеюсь, у этого парня глубокие карманы, потому что его денежки нам понадобятся, если нас поймают. А теперь пакуйся, да побыстрее, — потребовал отец.
— Что ты натворил? — повторила я вопрос, стараясь сохранять спокойствие.
— Один мой знакомый продал мне копию базы данных клуба пенсионеров из городского центра. Имена, адреса, контактные телефоны и тому подобное. Ну, я позвонил нескольким и сказал, что я из банка, звоню, чтобы провести проверку безопасности. Предупредил, что их карты могут быть заморожены, и уговорил выдать свои банковские реквизиты, чтобы проверить безопасность счетов. Я открыл счет на электронном кошельке, и перевел средства с их счетов для снятия налички. — Нотка гордости в его голосе вызвала у меня отвращение. Он намеренно выбрал слабых и беззащитных и гордился этим.
— Сколько ты взял? — спросила я, с ужасом думая о том, что будет при встрече с кем-то в этом городе после того, что сделал отец.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Нечего смотреть с таким лицом. Это ставит еду на наш стол. А теперь собирай свои вещи. Мы уходим. Один из тупых пенсионеров взбесился и пошел к шерифу.
— Я не иду с тобой, — ответила я. Это было в первый раз, когда я сказала подобное, и от неверия он замолчал.