Мария и Владимир долго глядели на эти знаки, оставленные лапами, которые перестали касаться земли. А перед их глазами вставал могучий зверь с волнистой шерстью, сверкающими зелеными глазами и золотым рогом во лбу. Он двигался спокойно, легко взлетая над землей, и мощные мышцы перекатывались под его шкурой.
Закрыв глаза, откинув голову, Мария глубоко вздохнула. Запах леса и цветов вошел в неё, как бокал чудесного вина.
Луна, словно стершаяся монета, висела среди звезд. Привычная ко всему в этом мире, она спокойно взирала на Марию, Владимира и Золотого медведя, неторопливо пробиравшегося по ночному лесу…
Вернувшись в деревню, Мария и Владимир увидели, что гулянье еще продолжается.
Сжав губы, Мария молча шла мимо людей, стараясь не слышать их насмешливых выкриков, не глядеть на пьяные, недобрые лица. Потом, не выдержав, ткнула в ближайшее лицо рог.
— Нате, смотрите! Вот его рог! Золотой рог!
Толпа оглушительно заревела и засвистела.
И в этот миг ее рев перекрыл другой, могучий, как гром, и два огненных зеленых глаза вспыхнули в черной глубине леса. Взгляд их был спокоен, но грозен.
Смех сник, словно скошенный. Только несколько самых пьяных мужиков продолжали выкрикивать что-то задиристое и неразборчивое.
Золотой медведь рыкнул еще раз, огненный взгляд его сверкнул зеленой молнией и вонзился в сердца, заставив умолкнуть всех.
Мертвая тишина повисла над поляной. Молчали птицы и звери, молчали люди, молчали ветер и лес. Молчали еще долго после того, как потухли два изумрудных огня в ночи. Только громкоговоритель продолжал гнать песню за песней.
В общем-то вокруг были хорошие люди, только жизнь заматывала их и дразнила, как мартышек, и они озлоблялись на нее, и им иногда приходилось напоминать о доброте, человечности и любви.
— Прощай… — прошептала Мария. — Я поняла… Я поняла, что ты хотел сказать. Великому не нужна корона. Он носит величие и честь в собственном сердце. Оборванный и жалкий, униженный и оскорбленный, он всегда остается тем, что он есть. Он остается королем!
— И королевой тоже… — тихо добавил Владимир.
Сергей Крайнов
Волки
Фантастический рассказ 1
Домой учитель шел как преступник, боясь глядеть по сторонам, и только когда за спиной захлопнулась дверь комнаты, Андрей вздохнул посвободнее и сел за стол.
«Я чуть не убил человека, — тихо подумал он. — Откуда во мне это?»
Сидевший ясно вспомнил случившееся. Он спокойно заполнял анкету, как вдруг слепая неукротимая ярость по отношению к находившимся в помещении закипела у него в крови. Чтобы дать ей исход, Андрей схватил со стола тяжелую фарфоровую чернильницу и запустил ею в говоривших. Чернильница пролетела на волосок от головы участкового и разлетелась на мелкие части, ударившись о стену…
Учитель до боли сдавил виски руками. «А если бы на пару сантиметров в сторону — что бы сейчас было?»
Да, к нему отнеслись как к припадочному и только поэтому участковый не принял своих мер. Но как же быть дальше?
Учитель положил руки на стол и с усилием поднял голову. Теперь уже не обращать внимания на творящееся с собой было невозможно. В памяти, образуя неумолимую цепочку, всплыли один за другим все неприятные, совершенно невозможные случаи. То он чуть не ударил ученика, то в очередном порыве сломал стул в классе, то испугал угрозами пожилую учительницу. Всего этого не должно было быть с ним! Он не мог, как не может превратиться в зверя!
По странной ассоциации учитель вдруг вспомнил тему разговора в паспортном столе. Участковый жаловался паспортистке на отсутствие привычных дел: ни драк, ни воровства, ни случаев жульничества за последнее время. Словно все внезапно стали уважать друг друга. «Понимаешь, ни одного случая за последний месяц, — удивлялся милиционер, — в Голове не умещается…»
«Вот вам и случай», — неожиданно усмехнулся учитель и тут же ощутил, как опять изнутри поднимается темная кипящая волна, протекает в голову, ноги, руки, которыми надо громить, бить всех и вся… убивать. «Я схожу с ума! — мелькнуло в просвете сознания. — Это называется буйным помешательством.»
Усилием воли Андрей попытался противостоять нахлынувшей ярости, но это было бесполезно. Он, резко сломленный, упал на пол, тело задергалось в конвульсиях, словно сражаясь с невидимым противником. Через несколько минут Андрей в бессилье затих. Слышно стало, как затикал будильник на полке. Он поднялся и, прихрамывая, подошел к двери. Приотворил ее, послушал, потом затворил и повернул ключ в замке. «А если б в доме кто-то был?» — с запоздавшим ужасом подумал учитель и, доплетясь до кровати, тяжело повалился на нее.
«Надо идти к врачу! — через минуту зажглось в его голове, отчего он даже привстал, но потом снова лег. — Иначе я за себя не отвечаю.»
В таком неопределенном состоянии Андрей пролежал не менее часа. Потом услышал, что пришли хозяева. Заскрипели половицы, послышались голоса. Квартирант не подал ни звука.
— Учителя еще нет? — через некоторое время совсем близко от его двери спросила хозяйка.
— Кажется, нет, — ответил голос ее мужа.
— Ну ладно, сядем без него. Придет, поест… Андрей Сергеевич! — позвала она на всякий случай.
Учитель промолчал. Шаги удалились в кухню. Он приподнялся на кровати и стал снимать пиджак. Пучок серой жесткой шерсти вылез в прореху между пуговиц рубашки. Андрею показалось, что обрезок чьей-то шкурки завалился ему за одежду. Пальцы взялись за него и потянули. Но сделалось вдруг больно. Учитель встал и расстегнул рубашку. Всю грудь и живот покрывала странная сероватая шерсть. Он провел по ней рукой и ощутил приятные прикосновения отсвечивающих серебром волосков. Странный был сон, но что он значил? Андрей машинально бросил взгляд на высокое зеркало в шкафу. И на голове была такая же сероватая щетка. «Нет, в таком виде нельзя показаться на люди, — спасительно подстраиваясь под законы сновиденья, подумал он. — Побуду здесь. А потом, вечером, можно будет выйти». Он покорно лег на кровать и закрыл глаза.
Андрею показалось, что он поспал некоторое время. За окном темнело. Учитель осторожно встал и подошел к утонувшему в полумраке зеркалу. Шерсть никуда не исчезла, она все так же мягко серебрилась, как сквозь дымку. Тогда он неожиданно для самого себя, такого воспитанного и умного, поступил совершенно нелогично, как в детстве: рассердился на нее, может быть, потому что теперь так легко было рассердиться, потому что чья-то злоба, как тяжелая ноша, постоянно лежала у него на плечах. Андрей взмахнул рукой и хотел ударить по зеркалу, но в последний момент ум подсказал об опасности — и кулак прошел мимо нелепой обезьяны в стекле. Но от этого зло вспыхнуло еще ярче. Андрей опять, как и в прошлый раз, не удержался в стоячем положении и опустился на пол. Его выворачивало, корежило, будто что-то рвалось наружу и не могло найти дверей. Хотелось уничтожить все вокруг, весь мир — и только после этого придет облегчение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});