Читать интересную книгу Давай попробуем любить - Sofie Montero

тебе.

Вынужден признать, что привязан к ней невидимой нитью, что не разорвать, как бы я ни пытался.

Но она не плачет и просит меня этого больше не делать. Нет, наш странный диалог опять меняет свою тему после пары минут молчания:

— Больно?

Она спрашивает о ранах, понимаю я и сглатываю. Совсем не готовый слышать подобный вопрос в свой адрес.

Мотаю головой, сдерживая эмоции, но тут же понимаю, что в полумраке комнаты ей мало что возможно разглядеть, и произношу на выдохе громко и грубо:

— Нет.

— А мне больно… — тихонько признаётся она, и мои колени не выдерживают меня, я хватаюсь руками за деревянную раму и сжимаю зубы, чтобы сдержать себя.

— Мне так больно, Садэр… — моё имя с её уст звучало по-особенному всегда, и сейчас я не в силах удержаться и поворачиваюсь к ней лицом. — Вот здесь…

Аккуратные ладоши ложатся на грудь, что прикрыта светлой тканью.

— Мне здесь так больно.

Признаётся она сухими губами, а глаза блестят от непролитых слез.

— Так болит, что сил терпеть больше нет. Почему так, а?? Почему закрываю глаза и вижу тебя, почему открываю и опять вижу тебя? Только ты и повсюду, почему?

Её слёзы меня душат, я не в силах их видеть и не иметь возможность вытереть своими руками, поэтому резко поворачиваюсь и хватаюсь за ручку двери с желанием побыстрее найти Фаарата и попросить у него что-то успокоительное для неё.

Но не успеваю сделать и шаг, как слышу возню за спиной и грохот падающего тела на пол, как и крик отчаяния:

— Не уходи!!!

Прежде чем понимаю, что происходит, я уже наглухо закрываю дверь, отрезая нас от целого мира, и бросаюсь к ней.

Запутавшись в простынях и обессиленная от лекарств и эмоций, Давина упала на пол, и я, забыв обо всем, опустился на колени перед ней и бережно обнимаю за плечи, которые за последнее время стали ещё хрупче.

Мне просто хочется её успокоить и уложить в кровать, но она хватается перебинтованными руками за мои и шепчет сквозь плач:

— Что ты сделал со мной?

Я не могу ответить ей на этот вопрос, потому что не раз задавался им на счёт неё.

Громко всхлипнув, она внезапно падает головой на мою грудь, и я испуганно обнимаю её, слыша девичий голос:

— Я так сильно хотела тебя ненавидеть. Так сильно хотела сделать тебе так же больно, как и ты мне, хотела ударить по этой груди. Кричать, проклинать. Но ничего не получается, почему?

— Потому что ты чистое создание. Без зла и дурных умыслов, ты не можешь ненавидеть, ведьмочка.

Выдыхаю я, уткнувшись носом в её макушку.

— Ты сделал мне очень больно… — говорит она, сжимая мои пальцы в своих до крови, в которой уже окрасились бинты. — Почему?

Этот момент настал, и я прикрываю глаза, пытаясь собрать всё своё мужество и быть с ней откровенным до конца, как и она со мной.

— Потому что…

— Потому что?

Она отрывается от меня и смотрит прямо в глазах. И слова покидают мои губы непринужденно, спокойно, открывая этой юнной девчонки душу на распашку.

— Потому что невыносимо жить с страхом, что тебя у меня отнимут. Я не мог, не думать о том, что такая девочка досталась только мне. Не мог, поверить, что ты выбрала меня. Мне везде мерешились твои кавалеры и мои смертельные враги. Я не смог одолеть эти мысли, и поверил всем, кроме тебе.

— Ты. ты.. — она не находит слов то ли от потресения, то ли от возмущения. Но я ставлю точку, озвучивая последние слова сам:

— Я ревновал, Дави. Безумно, глупо и необоснованно. Ты слишком прекрасна, что бы быть настоящей. Тем более для такого как я…

Прикрыв глаза, я собираюсь с мыслями, силясь сказать всё как есть, без утайки.

— Тебя оклеветали, малыш. А я чуть не стал палачом.

— Но не стал… — внезапно после пары минут молчания между нами после моего признания выдыхает она мне в кожу. Её щека непростительно холодная и черпает тепло от моего торса. Как и нежное тело. — Почему, Садэр? Почему ты остановился? Ты ведь считал меня виновной до последнего? Почему?

Её вопрос режет до сустава, прикрыв на миг глаза, я пытаюсь сосредоточиться и быть с девочкой честным насколько возможно.

— Потому что… Не смог…

…

Грустная улыбка невольно скользнула на губах. Приподняв лицо, девчонка заглядывает в моё лицо, пытаясь понять суть услышанных слов.

— Там, на ферме, в ангаре. Ты попросила не бить тебя…

Напомнил я ей, с жадностью рассматривая такое родное лицо и наслаждаясь этими минутами, проведенными с ней. Пусть даже, если она меня прогонит. Пусть даже возненавидит. Я слишком мало в жизни был счастлив, чтобы не ценить этот момент.

— …а ты пообещал не делать больно.

— Но обещание не сдержал.

Роняю я голову вниз, прикасаясь лбом к её лбу и внутренне ликуя от того, что девчонка не отшатнулась от меня.

Она шмыгает носом от долгого плача, и слёзы начинают обсыхать на бледных щечках.

— Я и не могла подумать, что тебя так много в моей жизни.

Признаётся искренне девушка. И отводит глаза в слейдушию секунду, избегая моего взгляда. Будто стесняясь того, что сказала.

А для меня это как вдох кислорода для утопающего. Вмиг всё внутри противиться желанию умереть.

Нет, я должен быть рядом со своей ведьмой, даже если она меня не захочет видеть рядом. Только потому, что она смогла меня принять раньше, я обязан быть рядом всегда.

— А я только сейчас понял, что ты начало и конец моей жизни.

Она хмурится, аккуратно из-под ресниц бросает на меня изучающий взгляд и спрашивает прямо, глядя в глаза:

— Почему ты уходишь порталом к пришлым?

— Потому что не могу жить спокойно, зная, что навредил тебе.

— И ты каждый