готовилась новая колонна, в которой заменяли раненных и обессиленных на свежих и жаждущих боя…
Лучи вдарили из тонких окон восточной стороны мятежного сооружения. Среди деревьев высотных садов замелькали люди в серых плащах, и там засияли вспышки, и устремилось тончайшими потоками волшебство на головы наступающих.
Струны войны засверкали, возобновив горестную песнь сражения.
Воинство рыцарей шло над улицами города по мосту, опаляемое волшебными выстрелами, сбоку от них взлетали облака городских птиц, многих из которых исчезали, задев яркие лучи. Но несмотря на потери колонна достигла просторных дверей, углубленных в толще сооружения. Там уже встали насмерть серые гвардейцы стеной своих больших прямоугольных щитов. И осыпали они градом дротом рыцарей, но тех это все не остановилось. Преодолев снарядный дождь, рыцари сцепили с гвардейцами и стали осыпать их ударами своего оружия. Тогда уже гвардейцы стали падать мертвые, пробитые сталью, тела их резали, рубили, разрывали, и рыцари прошли внутрь, оттесняя гвардейцев.
Тогда серые маги переполошились.
Зеланд, наблюдавший за ходом колонны из развалин несколькими этажами выше в сковываемой хладным рассудком злобе смотрел на то, как враг проникает в его единственную крепость, в цитадель всего его ордена.
Маги, обеспокоенные ходом битвы пришли к нему.
Старейший из них вышел и заговорил тряся седой бородой:
— Белое рыцарство вот-вот займет этаж и отрежет тех, кто стоит на страже мастерских и тушит в них бесчисленны пожары. Магистр, мы должен предпринять что-то!
— Разрушьте виадук, по которому эти твари ползут сюда, — истерично прошипел Зеланд, — уничтожьте к чертям этот проклятый мост!
— Слушаемся, магистр, — с благодарным достоинством ответил маг, получив цель он мгновенно преобразился, став важным и мудрым в движении к выполнению нового приказа, полного амбициозной злости.
Уже через считанные минуты, серые маги показались в садах, встав в ряд они испустились свои смертоносные лучи в одну точку, прожгли ряд высоких сосен, затем рыцарство и дошли до камня.
Взрыв.
Камни полетели и несколько переходов между опорами полетели вниз массивными кусками охристого бетона вперемешку с телами и деревьями. Поднялись облака пыли.
Рыцари, зашедшие внутрь были отрезаны.
Внизу Альтиор и Стратоник увидели это.
— Какое коварство! — воскликнул в сердцах Альтиор, — как они смели!
— Чертовы ублюдки… — выдохнул Стратоник.
— Как же они смели! — обидчиво негодовал Альтиор.
Стратоник повернулся к нему и повысив голов, перекрикивая шум сражения и поднимающейся суматохи, проговорил:
— Перехитрили нас! Снова обстреляем их! Вели боевым магам заткнуть все дыры в этой, бушующей неповиновением, сучке!
— Сейчас же! — ответил император, и повернулся к своим помощникам, — ко всем магам, пусть обстреливают цитадель, пока мы не подготовим следующую атаку!
— Будет сделано, император! — откликнулся один из помощников и только мелькнули белые стеганки во всеобщем волнении.
Стратоник усмехнулся и вновь стал говорить Альтиору:
— Они сейчас попытаются защитить здание, если у них получится, наша третья атака провалиться.
— Почему?
— Мы не сможем даже волшебством заставить их магов замолчать и тогда все рыцарские атаки будут бессильны, эта каменная дура просто кишит безумными волшебниками из Серого ордена, их так многом там внутри, что они просто выжгут любое наше наступление, а мы уже потеряли слишком много людей.
— Мне плевать на потери, и ты говорил, что плевать.
— Мне то да, но не городу, Альтиор, ты должен это понимать!
Но на последнюю фразу префекта император только лишь махнул рукой.
Шли минуты, ценнейшее время утекало в пропасть войны.
Последние ряды белых рыцарей таяли на обломках виадука, примыкающих к юго-западному зиккурату.
Новая колонна рыцарей стояла также, как до начала битвы. Сверкали сотни шлемов, копья лесом и щиты, щиты, щиты. Море блестящей стали, глаза, дышащие смелостью, зрачки, заостренные в своих доблестных устремлениях, словно наконечники копей.
Вновь подкатили телегу. И встал на неё император, сняв шлем он вкладывал всю красоту мужества и воинственности в свои слова, чтобы ободрить верных воинов перед новым боем:
— Мятежная крепость не желает сдаваться! Тем большей славой будут награждены те рыцари и защитники столицы, что смогут взять её силой, проломить упорство восставших и покорить все вновь владычеству города. В этом мире должна быть только одна власть, власть Белого города над всем Континентом, и мы рыцари, охраняем её! Наш город, наша власть, наш континент! Так истребим всех, кто смеет усомниться в этом!
Снова ликует безумная толпа, становящаяся в едином порыве войском.
В третий раз двинулось войско рыцарей.
Со всех окрестных кварталом и из соседних пирамид лучи устремились к юго-западному зиккурату.
Десятки белых знамён пришли в движение.
Колонна поползла, маги заговорили в озарении, магия окутала латы, свечение разогрелось над воинством. Из мятежной же крепости хлынули волшебные лучи во все стороны, разрезая воздух, небо над городом, проводя черные линии но соседних пирамидах, взрывая целые жилые кварталы южных районов, поднимая воздух горы кирпичей и плоти.
Вспомогательные отряды рыцарей двинулись из мрачных руин пожара, и со всех сторон осаждающие шли на зиккурат. Но лучи внутри не угасали, они летали безумно, словно крылья смерти, испившей солнца, испепеляя людей и воинов, разрушая и выметая прочь, словно пыль, целые этажи, террасы, колоннады, поджигая высотные сады, подымая в небо дым и песок.
Сражение это было подобно игре разъяренных богов.
С ужасом глаза смотрели с земли на развернувшуюся битву, в которой жизнь уже потеряла смысл, маги попрали сам смысл войны, решив сжечь все, что на что падал взгляд.
Никто из рыцарей не смог подойти к подножию зиккурата. Мятежная пирамида выжгла лучами всех, кто вышел из своих укрытий. Безумству орденских волшебников не было предела.
Но все закончилось. Замолчала крепость.
Альтиор хотел вздохнуть с облегчением, но увидел, что изрешеченная пирамида вдруг осветилась волшебными письменами, превратившись в один колоссальный магический манускрипт, то был магический щит магов севера, древнее заклинание, излюбленное многими чародеями.
Все было кончено.
Белое рыцарство отступило.
И третья атака закончилась не начавшись.
Отвернувшись от светящейся пирамиды Альтиор со всей своей ненавистью прошипел:
— Они лишь отсрочат эту войну!
— Они победили, император, — сухо ответил Стратоник.
И затрубил рог отступления.
Великое количество доблестных латников погибло в тот день.
А император и префект города навлекли позор на имена свои, но завоевали только любовь тех преданных воинов, которых спасли из огня первой атаки.
_____
Партия войны, какое-то время главенствующая в политической жизни Белого города была