— Да будет вам известно, что зелье, которое я принимаю, внешность уродует, так что под ваш эдикт я не попадаю. Мой супруг не будет разочарован моей внешностью. Но сюда я приехала не искать мужа: если бы я захотела, была бы уже замужем.
Посмотрела я с вызовом, но он ничуть не расстроился моим отпором, более того, в глубине его серых глаз затанцевали смешинки. Внезапно подумалось, что прибавь ему Сиятельности — и он точно заткнёт за пояс Теодоро. Мысли были столь странные и несвоевременные, что я не сразу поняла, что он говорит.
— Герцогиня Эрилейская, если не ошибаюсь?
— Что?
— Я говорю, что вы герцогиня Эрилейская из Муриции.
— С чего вы взяли? — Я старалась не смотреть ему в глаза, получалось плохо. — Как вам только в голову пришла этакая глупость?
— Элементарно, дорогая Катарина… Или как вас называть?
— Называйте Катариной, я имею право на это имя.
— В списке ваших имён его нет.
Да, да, я помню: Эстефания Маргарита Эсперанса Эмилия Клаудиа Исабель Лурдес Асунсьон Росарио. Там можно было спрятать ещё с десяток имён, и никто не заметил бы — всё равно они не используются нигде, кроме как на официальном титуловании. Да и там несоответствие если кто заметит, так только носитель имени. Если, конечно, он сам этот список выучил.
— Я не знаю, что вы там себе надумали, но я имею право на имя Катарины, — холодно сказала я.
Потому что Катарина и Екатерина — по сути, имя одно, а я столько лет прожила под ним. Но в глазах держащего меня под руку сеньора не появилось ни малейшего сомнения.
— Весьма неосторожно для Сиятельной приезжать в Теофрению инкогнито, — тем временем продолжал Рауль, улыбаясь так безоблачно, что не будь мысли студенток заняты приехавшим Сиятельным — стала бы я сразу злейшим врагом женской части университета, как покусившаяся на главного жениха даже не университета — страны.
— Да с чего вы взяли, Рауль, что я Сиятельная? — взорвалась я.
— Да это же элементарно, дорогая Катарина. Вы принимаете зелье, которое скрывает Сиятельность, — только оно даёт эффект ухудшения внешности при одновременном изменении ауры. В Муриции вовсю идут поиски пропавшей герцогини Эрилейской, по портретам — выдающейся красоты донья, между прочим, так что мне даже любопытно посмотреть на вас, когда вы будете не под влиянием зелья. Кроме того, корпус Сиятельных настроен на кого-то, находящегося в университете.
— Это настолько косвенные улики, — улыбнулась я, — что, право, не знаю, почему вы решили связать всё это со мной.
— Предлагаете проверку? Зелье нужно принимать раз в сутки плюс-минус пара часов. Я могу вас задержать на сутки-двое, никому ничего не объясняя. Так как?
Вот ведь гадство, за сутки я засияю точно. А ведь таким приличным принцем казался: красивым, глуповатым, так подходящим для манипуляций. И кто теперь кем манипулирует?
— И вам не будет жалко задерживать слабую сеньориту? Неужели вы меня посадите в каменную холодную камеру, с соломенным матрасом и крысами, бегающими по стенам и полу?
Я всеми силами показывала, какой я нежный цветочек: голосом подрожала, ресницами затрепетала, а под конец сложила губы в подобие обещающей улыбки. Вот только отпустите меня, сеньор, — и дальше будете решать проблемы своей страны, не подставляя мою фигуру в ваши уравнения. Главное, чтобы никакие мои действия нельзя было подвести под покушение на принца. А то ведь точно заработаю на отрубание головы. Смерть, хоть и правильная, в мои планы не входила, а входила жизнь, долгая и счастливая. Да и не хочется остаться в памяти потомков маньячкой, которая выбирала жертвы по наличию титула. С королём не вышло, решила на принце потренироваться…
— Жалко, Катарина, поэтому хотел бы этого избежать, что возможно только в случае, если вы признаетесь. Мне отдать приказ о вашем аресте?
Губы его улыбались, но глаза говорили, что отдаст и не поморщится. Бросит бедную меня на съедение крысам. Что за монархические особы пошли, так и норовят в тюрьму засунуть? Этот хотя бы голову не собирается отрубать. Пока. Но и отпускать просто так тоже не собирается.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И что вы сделаете со своим знанием? — мрачно спросила я.
Ракель с Альваресом показались из столовой, но меня их появление ни на что не вдохновило: этот разговор следовало закончить здесь и сейчас.
— Я хочу получить доступ в Сиятельный корпус, — неожиданно ответил Рауль.
— Не уверена, что это в моих силах. — Покрутила я головой. — Мне сказали чётко, что в корпус доступ не-Сиятельным закрыт.
— Я точно знаю, что раньше в него проводили и простых магов.
Я молчала, это заявление шло вразрез со словами горгульи. Если обычным магам нельзя показывать Сиятельную библиотеку, не получится ли так, что я своими руками вобью гвоздь в крышку гроба Сиятельности? Могу ли я поставить свою жизнь выше жизни всего сообщества?
— Зачем вам туда?
— Хочу попасть в библиотеку. Катарина, если вы дадите возможность попасть в Сиятельный корпус, я пообещаю держать вашу личность в тайне.
Но если попросить у горгульи-хранительницы убрать опасные тома с глаз, то это получится совсем другой поворот. Вдруг Рауль удовлетворится обычными трудами по магии?
— Вы — да, а другие?
— Какие другие?
— Те, кто выполнял ваши указания и с кем вы наверняка поделились своими выводами.
— Свои выводы я оставил при себе. Делюсь, вон, с вами. Так как, обмен? Ваша тайна так и останется тайной.
— Если дадите клятву, то я спрошу, — неохотно решила я.
— Спросите? У кого? — прищурился он.
— У местного хранителя. Вы же не думаете, что такие здания обходятся без них?
— Я вообще ничего не знаю, относящегося к Сиятельным. Почти ничего. Вы очень хорошо храните тайны.
Рауль казался вполне удовлетворённым разговором. Но не Альварес, который, как только подошёл, сразу подозрительно уточнил:
— О чём вы тут без меня говорили?
— Без нас, — поправила Ракель.
— Обо всём понемногу, — лениво ответил Рауль. Теперь он опять выглядел расслабленным, но его расслабленность меня больше не обманывала: за ней скрывалась готовность моментально вцепиться зубами в шею жертве. — О Сиятельности в целом и о Сиятельном корпусе в частности. Не кажется ли вам, что с приездом дона Дарока он стал выглядеть не столь мрачным?
— Думаешь, настраивается? — Альварес прищурился и стал вглядываться в здание. — Хотел бы я знать, что там происходит.
— А уж как бы я хотел, — в тон ему сказал Рауль. — Но возможно, с появлением в университете Сиятельного, нам удастся туда проникнуть. Как вы думаете, Катарина?
— Я думаю, Рауль, что вы умеете добиваться своих целей.
Пожалуй, наши взгляды сейчас больше напоминали скрестившиеся клинки. Да, противник сильнее, умелее и играет в эти игры куда дольше меня. Но это значит, что нужно вывести его на своё поле, туда, где он окажется новичком и будет делать ошибки, которыми я непременно воспользуюсь. Осталось только откуда-нибудь это поле вытащить. Эх, хорошо было Василисе из сказок: махнула рукавом — решила проблему. Где бы мне такие волшебные рукава раздобыть?
— Вы уже успели поругаться? — удивился Альварес. Удовлетворённо так удивился. — Надо же, никогда бы не подумал, Рауль, что ты можешь быть невежливым с сеньоритой. Если она тебя так раздражает, давай сменим состав команд?
— Нужно уметь преодолевать трудности, — невозмутимо сказал Рауль. — Тем более что уже поздно менять. Объект появился. Сейчас вы следите за ним, а мы с Катариной займём пост рядом с Сиятельным корпусом.
Он столь резко меня потащил за собой, что я от неожиданности чуть не навернулась. А говорят, у аристократов врождённая грация. Врут, однако: стоит на минуту задуматься — и ей на смену приходит врождённая неуклюжесть.
— Я правильно понял, что вы согласны?
— Отчасти. Вы даёте клятву — я говорю с хранителем о возможности. Клятву не даёте — ни о чём не говорю, потому что я не исключаю вероятности, что провести вас невозможно и что после этого вы на мне не отыграетесь.