Исключение не делалось даже для политработников, хотя с ними, несмотря на отдельные факты конфликтов, особисты сотрудничали наиболее тесно и плодотворно[646].
Высшие партийно-государственные инстанции хотели иметь всеобъемлющую, максимально точную картину всего происходящего в Красной армии и на Флоте. Прежде всего, это требовалось для замера «политической температуры» в войсках, измерения уровня их лояльности существующему режиму. Надеяться на объективные доклады только по военной линии было бы политической наивностью. Ни для кого не было секретом, что при функционировании армии в мирных условиях стало развиваться такое негативное явление, как очковтирательство. На это указал в порядке самокритики даже сам нарком по военным и морским делам, председатель РВСР и, что не менее важно, член Политбюро ЦК РКП(б) Л. Троцкий. «Ложные донесения, — писал он, — вытекают из чувства ложного стыда и ложного казенного самолюбия, из потребности представить свою ошибку в причесанном виде»[647].
В документах, поступавших из войск, Л. Троцкий усматривал в среднем от 15 до 30 % лжи, а допускал и все 50 %.
Выход из ситуации был найден: поручить органам госбезопасности, работающим в Красной армии, представлять информацию, дублирующую донесения военных структур. Справедливо считалось, что, будучи независимыми от командования, чекисты смогут докладывать «наверх» о реальном состоянии дел и их информация послужит неким мерилом достоверности сведений, поступающих из других источников, на основе которых принимались важные решения. При разбросанных на огромной территории нашей страны частях и соединениях армии, требовавшей коренного реформирования, при разбалансированности ее административного аппарата, запутанности отчетности и т. д. другого варианта информационного обеспечения высшего руководства просто не было.
На основании решения инстанций в ВЧК была разработана «Инструкция по госинформации», объявленная приказом № 85 от 23 февраля 1922 г.[648]
В ней четко формулировалась цель госинформации, а также представления того времени о политическом контроле. «Важнейшей задачей госинформации, — говорилось в документе, — является освещение настроений всех групп населения и факторов, влияющих на изменения этих настроений. В настоящий момент чрезвычайно важным является освещение настроений, господствующих в частях Красной армии и Флота. Особенно важным является отражение в этих настроениях мероприятий Соввласти…»[649]
Основные идеи инструкции нашли свое отражение в разработанном Особым отделом ВЧК порядке ведения дел, так называемых «легенд воинских частей»[650].
В «легендах» предлагалось накапливать информацию о всех недостатках, влияющих на боеготовность и политико-моральное состояние личного состава. Материалы «легенд» следовало закладывать в основу обобщенных докладов руководству ВЧК — ОГПУ, а в части, его касающейся, — и в сообщения командованию соответствующего уровня.
В последующие годы, исходя из изменений обстановки, центральный аппарат органов госбезопасности модифицировал содержание отчетных документов местных органов по вопросам, имеющим прямое отношение к политической лояльности войск. Использование при подготовке докладов официальных материалов командования и политорганов сводилось к минимуму, и привлекались они только в качестве иллюстрации того или иного ненормального явления[651].
Используя негласные возможности, особисты должны были освещать прежде всего политическое состояние военнослужащих. Соответствующий раздел донесений содержал достаточно много позиций. Вот что, к примеру, имелось в виду под «политическим состоянием», а точнее — «политико-моральным состоянием» в инструкции ОГПУ от марта 1924 г.:
«1. Настроение и отношение к Соввласти и РКП (демобилизационные настроения, недовольство вследствие материальной необеспеченности, тяжести службы, непредоставление льгот семьям, тяжесть налогов, нетактичность советских работников на местах и т. д.).
2. Контрреволюционная агитация (устная и печатная), ее характер, степень влияния на окружающих.
3. Наличие членов антисоветских партий, кулачества, политбандитского элемента, бывших белых, их деятельность и влияние на массы.
4. Национальная рознь, антисемитизм и взаимоотношения с национальными меньшинствами.
5. Религия — степень религиозности, сектантство, число сектантов, их пропаганда и влияние, связи с религиозными организациями и общинами вне армии.
6. Группировки бывшего и белого офицерства, внешняя форма их и сущность их деятельности, национальные (поляки, украинцы и др.) шовинистические устремления, развитие национальной самостийности, земляческие, корпоративные, кулаческие и т. д.
7. Взаимоотношения с населением.
8. Взаимоотношения командного и политического состава с красноармейцами.
9. Взаимоотношения командного и политического состава между собой.
10. Положение красных командиров.
11. Пьянство.
12. Уголовные преступления.
13. Дезертирство, его размеры и характер (одиночное, групповое), причины.
14. Дисциплина (отказы от исполнения приказаний, отношение к исполнению служебных обязанностей и т. д.)»[652].
Если мы проанализируем военный раздел сводок госинформации, опубликованных в нескольких томах сборника «Совершенно секретно: Лубянка — Сталину о положении в стране», то придем к выводу, что именно по указанной выше инструкции особисты и собирали информацию на практике.
Интенсивность информационной работы возрастала всякий раз, когда происходили значимые для партии и страны события на международной арене и внутри СССР.
Достаточно характерной является реакция органов госбезопасности на обострение болезни, а затем и смерть основателя советского государства В. Ленина.
В ночь с 6 на 7 марта 1923 г. происходит резкое ухудшение состояния здоровья председателя Совнаркома, а еще через три дня — 10 марта новый приступ приводит к параличу правой половины тела вождя[653].
На заседании Политбюро ЦК РКП(б) принимается решение о публикациях в газетах бюллетеней о состоянии здоровья В. Ленина[654].
При этом руководители партии отдавали себе отчет, что может последовать не просто негативная реакция в различных слоях населения, но и антиправительственные проявления, обусловленные воображаемой растерянностью власти и возникновением борьбы за лидерство.
По указанию ЦК партии в ГПУ создается оперативная тройка для рассмотрения поступающей с мест информации и, если того потребует обстановка, оперативного вмешательства в ситуацию. В тройку вошли: начальник Секретного отдела Т. Самсонов, руководитель Московского губернского отдела ГПУ и одновременно Особого отдела МВО Ф. Медведь и заместитель начальника Контрразведывательного отдела Р. Пиляр[655].
На своем первом заседании 11 марта 1923 г. члены тройки приказали руководителям подразделений выделить ответственных сотрудников, обязанных незамедлительно действовать в кризисной ситуации. От Особого отдела ГПУ это были помощник начальника Л. Мейер и заместитель начальника ОО МВО Горев. Им поручался контроль за войсками московского гарнизона, охраной складов с оружием, радиостанций, а также фильтрация охраняющих Кремль курсантов школы ВЦИК и удаление сомнительных элементов из их числа. Все решения, проводимые в рамках «тройки», докладывались фактическому руководителю ГПУ И. Уншлихту, а последний передавал информацию в Политбюро ЦК РКП(б).
В один день с «тройкой» (11 марта) по указанию ЦК создается и Центральный оперативный штаб и районные комендатуры МВО. Возглавил временную структуру начальник штаба МВО и комендант Москвы Яковлев[656].
Начальник СОУ ГПУ В. Менжинский отправляет во все полномочные представительства, губернские и особые отделы шифротелеграмму, в которой требует «усилить до максимума наблюдение в армии и флоте, в частности по отношению к комсоставу и техническим частям»[657].
13 марта 1923 г. рассылается еще одна телеграмма, уже за подписью И. Уншлихта, как реакция на официальное правительственное сообщение от 12 марта об ухудшении состояния В.Ленина. «Временный уход т. Ленина, — говорилось в шифровке, — несомненно может вызвать в стране целый ряд осложнений. В первую очередь захотят использовать это положение контрреволюционеры, сея панику и провоцируя слухи среди населения… Возможны попытки активного выступления внутри страны контрреволюционных групп»[658].
Учитывая изложенное, ГПУ требовало активизировать работу, быть ближе к красноармейской массе.