Внезапно раздался стук в дверь. Джинни подпрыгнула от неожиданности и поспешно сунула свои сокровища обратно под кровать.
— Кто там? — рявкнула она.
— Джинни, это я, Джесс. Можно тебя на минуточку?
Вот дьявол! Девчонка, похоже, догадалась, что она взяла ее кольцо. Да нет, не может этого быть! Спокойнее, Джинни, спокойнее.
— Ну конечно, крошка, — сказала она и открыла дверь.
Джесс вошла в комнату. Лицо по-прежнему расстроенное: то ли из-за отца, то ли из-за кольца.
— Не могла бы ты закрыть дверь? — попросила она. — Мне нужно у тебя кое-что спросить.
Джинни закрыла дверь и несколько секунд стояла спиной к Джесс. «Думай скорее, идиотка», — подгоняла она себя. Что ей говорить? Нужно все отрицать. Не брала, и все тут. У этой богатенькой сучки нет никаких доказательств.
А может, эта раскрасавица Ни Джей рассказала ей про шпильку, а Джесс уже домыслила? Нет, нужно все отрицать. Актриса она в самом деле или нет! Выкрутится как-нибудь. Нужно просто взглянуть Джесс прямо в глаза и сказать: «Ты что, спятила? За каким чертом мне понадобилось твое паршивое кольцо?» И все. Этого будет достаточно. Джинни повернулась к Джесс лицом.
— Ну, о чем ты хотела меня спросить? — гордо вскинув подбородок и храбро глядя Джесс в глаза, спросила она.
— Я просто подумала… — Джесс замолчала, и Джинни на секунду показалось, что у нее останавливается сердце, — может, у тебя осталось что-нибудь в той бутылке виски…
Выпив вдвоем четверть пинты, Джинни наконец отправила Джесс в свою комнату. Не думала не гадала, что выпивка сослужит ей такую хорошую службу! Пришлось, правда, от тоски маяться, выслушивая всякую дребедень о Ричарде, мамаше Джесс, о ее богатеньком папаше и о том, что ему наплевать на свою доченьку. Однако игра стоила свеч. Теперь Джесс была уверена, что в лице Джинни обрела подругу, а друзья не крадут друг у друга кольца.
Да, эти посиделки должны сослужить Джинни хорошую службу и надолго.
Окрыленная успехом, она решила позвонить маме.
Взглянула на часы — еще не поздно. Отчим вряд ли вернулся с работы. Она спустилась вниз. О радость! В кабинете мисс Тейлор — девчонки, эти богатенькие сучки, называли эту комнату библиотекой — никого не было.
Сняв телефонную трубку, Джинни набрала номер телефонистки и записала в записную книжку, лежавшую рядом с телефоном, номер, по которому собралась звонить.
Когда приходит счет, каждая девушка оплачивает свои телефонные звонки.
— Алло? — невнятным голосом проговорила мать.
Что можно ожидать от нее в конце дня? Наверняка уже выпила.
— Мам, это я.
— Джинни?
— Да, мама.
О Господи, других-то детей у тебя нет!
— Джинни, — повторила мать.
— Да, мам. Как ты?
— Отлично, дорогая, — вздохнув, смиренным голосом сказала та.
— Уже скоро, мам, осталось несколько месяцев, потерпи немного, я скоро увезу тебя оттуда.
— Что? — невнятным голосом спросила мать. — А куда?
— Я же тебе говорила, мам. Мы с тобой уедем в Калифорнию. Подальше от этого подонка.
Мама опять вздохнула.
— Ну что ты, дорогая. Он вовсе не так уж плох, как ты думаешь.
Джинни почувствовала, как она начала дрожать.
— Мам, я все устрою, вот увидишь, ты останешься довольна.
— Что?
Голос матери куда-то уплывал. Джинни показалось, что запах виски просачивается даже по телефону.
— Ничего, мам. Я тебе еще позвоню.
— Хорошо, дорогая. Пока.
Мать повесила трубку.
Вот черт! Тут из кожи лезешь, чтобы вызволить мать из этого ада, а той на все наплевать. Ну да ладно, Бог с ней, она все равно будет действовать по плану. Внезапно Джинни почувствовала, что в горле словно застрял комок, стало нечем дышать, сердце начало учащенно биться. Все поплыло перед глазами. Джинни закрыла глаза. Нет! Пожалуйста! Не надо! Только не сейчас! Но сердце стучало все быстрее… Из глаз хлынули бессильные слезы…
СЬЮЗЕН
День труда[2]. Лучше не придумаешь праздновать его с такими же, как и она сама, беременными девчонками!
Смех, да и только! Сьюзен сидела в гостиной и ждала родителей — те обещали сегодня приехать навестить ее.
Сьюзен просмотрела местную газету. Внезапно на глаза ей попался маленький заголовок: «Студенты университета в Нью-Хейвене готовят сидячую забастовку», Под заголовком была статья, которую Сьюзен внимательно прочитала. В ней сообщалось о том, что студенты вышеупомянутого университета в следующие выходные собираются провести сидячую забастовку в административном здании, цель которой — выразить протест против войны и гонки вооружений, выдвинуть требования изменить возрастной ценз для голосования с двадцати одного года до восемнадцати лет и разрешить проживание в студенческом общежитии лицам обоего пола. Сьюзен тут же решила, что ей нужно принять участие в этой забастовке. А что?
Опыт у нее имеется: в свое время побывала в Колумбийском университете с такой же миссией. Университет в Нью-Хейвене небольшой, наверняка будут рады любой помощи.
Карточка студента Демократического общества хранилась у нее в бумажнике. За последние месяцы она растеряла былые связи со студенческим миром. Вот как раз и представится возможность восстановить их.
— Заходите, пожалуйста. Очень рада вас видеть. Она в гостиной, — послышался голос мисс Тейлор.
Но теперь, когда Сьюзен решила, чем будет заниматься в следующие выходные, встреча с родителями ей была не страшна. Поднявшись с дивана, она встала во весь свой внушительный рост, выпятив живот. Через несколько дней минует шестой месяц беременности, и живот ее был именно на этот срок.
Первой в гостиную вошла мама.
— Дорогая, — закудахтала она, обнимая Сьюзен и чмокая ее куда-то мимо уха.
— Привет, мама, — поздоровалась Сьюзен и глянула через плечо матери. — Привет, папа.
— Здравствуй, доченька, — ответил отец.
— Ну и жарища! Даже не верится, что мы наконец-то добрались, — выдохнула мама. — Да и весь отпуск в горах из-за этой жары не в радость!
Сьюзен знала, что под горами подразумевается местечко Кэтскилз, расположенное в северной части штата Нью-Йорк, где она с родителями отдыхала каждый август, сколько себя помнила.
— Неужели нет местечка попрохладнее, где мы могли бы спокойно посидеть? — продолжала возмущаться мать.
— Конечно, есть, мам. Столовая.
Она привела родителей в полутемную столовую, где стоял стол из красного дерева и стулья.
— Здесь гораздо приятнее, — заметила мать. — Я, пожалуй, сяду к столу. Может, нам принесут чаю со льдом?
— Пойду попрошу миссис Хайнс приготовить. Посидите пока.
Сьюзен пошла на кухню. Миссис Хайнс не оказалось, пришлось заниматься чаем самой. Когда она вернулась, мама придирчиво рассматривала в буфете посуду. Услышав шаги дочери, обернулась.