Глеб карабкался вверх по расщелине, одной рукой таща за собой мага, а в другой держа меч. Мелкий щебень сыпался из-под ног, падал вниз, в пещеру к беснующемуся ящеру, и Глеб несколько раз едва не срывался, чуть было не скатывался вслед за оползнями, вместе с ними, но каким-то чудом успевал нащупать опору, перепрыгнуть на надежные скальные ступеньки и выволакивал к себе совершенно обессилевшего Епископа.
Вскоре они взобрались почти на самую вершину Утеса, оказавшись на открытой со всех сторон площадке. Здесь росли невысокие редкие кустики шиповника. Где-то далеко внизу ворочался ящер, а над головами друзей раскинулось спокойное чистое небо, усеянное звездами. Звезды были и в тихой воде Кружной Реки.
– Ну мы и забрались, – слабо вымолвил Епископ, опускаясь на землю.
– Это все Талисман, – сказал Глеб. – Он умножает силы. Ты видел, что мой меч сделал с шеей этой твари? Ни за что бы не поверил!
– Да, – задумчиво отозвался Епископ, – это великая вещь. Ни Живой Камень, ни Перстень Духов… – Маг замолчал на какое-то время. Затем устало вздохнул и сказал: – Мне надо отдохнуть. Восстановить силы. И поесть бы не помешало.
– Ты читаешь мои мысли, – отозвался Глеб. Он стоял на самом краю площадки и внимательно обозревал окрестности. Луны почему-то не было, но света звезд хватало, чтобы разглядеть склоны Утеса: обрывы и осыпи, карнизы и трещины.
– Будем спускаться? – осведомился Глеб. – Или заночуем здесь?
– Зачем нам спускаться?
– Значит, остаемся здесь. Место тихое.
Глеб нашел уютное местечко – маленький пятачок, где камни поросли сухим мхом и шершавым лишайником, еще хранящим тепло дня. Он снял ножны, положил в сторону, лег на жесткую подстилку.
– Ты как там? – спросил Глеб, смотря в ночное небо.
– Нормально, – отозвался Епископ из темноты.
– Спи, – предложил Глеб, – а я посторожу.
– Не хочу. Бессонница.
– Бессонница? – Глеб улыбнулся, оценив шутку. – Ну, тогда я подремлю.
– Давай. Отдыхай.
Друзья замолчали.
Было тихо. Перестал ворочаться под землей ящер, может, просто затих, а может, сдох. Если прислушаться, то было слышно, как тихо потрескивают остывающие камни, как журчит река далеко внизу, у самого подножия Утеса, как где-то далеко осыпается щебень. Глеб лежал на спине и смотрел в небо.
– Бессонница, – беззвучно шевельнул он губами. Показалась припозднившаяся луна, зависла невысоко: раздувшаяся, неприятно красная, нездоровая. Подул ветерок, засвистел в трещинах, загудел, и уже ничего не было слышно, кроме этого гула.
Глеб прикрыл глаза, но почему-то не мог заснуть. Не хотел. Какое-то время он лежал незрячий, слушая печальную песню ветра. Вспомнился безобразный эльф, покинутый, отверженный, его Плач, интонации голоса…
Куда ушел Страж Талисмана? Где он сейчас? Может быть, неподалеку, совсем рядом?
Ветер все усиливался, трепал листья шиповника, шумел…
Впрочем, шумел не только ветер. Взад-вперед бродил Епископ, что-то негромко бормоча себе под нос. Должно быть, опять разучивал какие-то новые заклинания или вспоминал забывшиеся. Шаги приближались.
Глеб тихо улыбнулся, представив, как сейчас вскочит и напугает товарища.
Епископ подошел совсем близко. Замер рядом. Глеб чувствовал, осязал присутствие друга, почти видел его…
Вот сейчас – вскочить, закричать, широко размахнуться руками. Напугать. Идиотская шутка, конечно…
Глеб осторожно приоткрыл глаза. Глянул в узкие щелочки.
Епископ навис над ним серой тенью, загородив звездное небо. Он смотрел куда-то вдаль. Куда?.. Вдруг маг сделал резкое движение, в руке его что-то блеснуло.
«Нож? – поразился Глеб. – Откуда у него нож?» – Он хотел спросить об этом товарища, но тут Епископ быстро поднял руку, взметнул лезвие к звездам, замер на мгновение. Это было красиво – серый силуэт на фоне звезд. Блистающее лунным светом лезвие в занесенной руке. Поза жреца, приносящего человеческую жертву… Жутко красиво…
Глеб, еще не совсем понимая, что сейчас случится, хотел подняться, но не успел.
Епископ как-то странно согнулся, словно сломался, и нож, очертив дугу, вонзился Глебу в грудь.
Вспыхнули звезды. Ухмыльнулась пунцовая луна. Бешено засвистел ветер.
Кровь хлынула в горло. Глеб схватился за рукоятку ножа, торчащего из груди, попытался выдернуть его, хотел встать, но не смог даже пошевелиться. Руки ослабли. Тело вдруг сделалось огромным и тяжелым. Непослушным. Чужим.
Сознание поплыло…
Он не мог поверить случившемуся.
Сон. Это сон.
Чужие руки торопливо шарили по его груди.
Глеб увидел, как Епископ выпрямился, держа в руках Талисман. Глаз Й'0рха.
Сила покинула его. Перед глазами заметалась черная пурга, он ослеп. Стало холодно.
«… делает слабых сильными…»
«…врагов превращает в друзей…»
А друзей? Делает врагами?..
«Доступ закрыт», – ворвались в сознание слова.
Он возвращался. Смерть возвращала его в реальность.
Епископ долго смотрел на безжизненное тело товарища.
– Ты все равно не отдал бы мне Талисман, – сказал он негромко. – А мне он нужен больше, чем тебе. Ведь у меня есть цель… Ты был хорошим парнем. Возможно, мы еще встретимся, и я надеюсь, ты не будешь держать на меня зла… Маг склонил голову и надел Талисман на шею. Дрожь пробежала по его телу. Сила влилась в мышцы. Разум прояснился, и пришло новое знание. Глаз Й'0рха нес в себе магию эльфов и гномов.
Епископ засмеялся. Он закатал рукав, обнажив стальную полосу, охватывающую локоть. Положил ладонь другой руки на зачарованный металл, зажмурился. Несколько минут стоял неподвижно. Ничего не происходило. Затем слабо засветились ногти. Минута – и засияла вся рука: от кончиков пальцев до плеча.
Маг зарычал, стиснув зубы. Его терзала боль. Кожа горела огнем, ломило кости. Мышцы сводило судорогой. Но Епискоц знал, что теперь у него достаточно знаний и силы для того, чтобы избавиться от проклятых оков.
Трепещущее сияние охватило всю его фигуру. Постороннему наблюдателю могло показаться, что человек горит, что языки разноцветного пламени вырываются из глубины тела, лижут кожу, пожирают плоть…
Епископ выкрикнул короткое заклинание, прокаркал хрипло сквозь стиснутые зубы. Впился скрюченными пальцами в ненавистный браслет-налокотник, рванул из всех сил и скривился от невыносимой боли.
Металл раскалился, стал мягким, пластичным. Он проминался под пальцами, гнулся, но усилиям мага не поддавался. На оковы были наложены сильные чары.
Епископ поднял глаза на кровавую луну, подставил лицо ночному светилу, и аура, окутывающая его фигуру, побагровела. Вновь маг прокаркал заклинание. Вновь изо всех сил рванул стальную полосу, едва не выдрав себе плечо, и металл жалобно застонал. Почувствовав слабину оков. Епископ проревел какую-то фразу, заскрежетал зубами, напрягся, растягивая ставший податливым браслет, и вдруг сталь лопнула. Рассыпалась мелкими брызгами, разлетелась облачком, дождем осыпалась на камни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});