Вколола дозу лекарства и легла рядом с ним, с трудом умещаясь на узком диване, согревая своим телом, обливаясь от пота. В доме сорокоградусная жара, а его колотило как при морозе. Обняла за голову и прижала к себе, судорожно глотая воздух, захлёбываясь от раздирающих меня эмоций. Он жив…осознание едкое, болезненное, оно заставляло сердце сходить с ума и биться яростно, разрывая мне лёгкие от дикого желания кричать во всю глотку, а я лишь прижимала его к себе и раскачивалась, закрыв глаза. Меня душили воспоминания, а по щекам градом катились слезы. Боль и радость, агония и в то же время каждая клетка тела воскресала от мёртвого сна. Живой…ЖИВОЙ! Мой Лёша…живой! Я лихорадочно целовала его покрытое каплями холодного пота, лицо, потрескавшиеся губы, подрагивающие веки и плакала, как ребёнок. В эту секунду я перестала быть Куклой…она отключилась, сломалась. Куски пластмассового лицемерия раскалывались, обнажая избитую, искалеченную жизнью крохотную улитку… а улитка умела любить. Она все еще не забыла, корчилась от боли и захлёбывалась от счастья…
19
Лёша. 2001 год. Россия
Уже тогда она начала сводить меня с ума. Я потерял способность мыслить, находился в состоянии непрерывного стресса. Не понимал насколько глубоко эта сучка влезла мне под кожу, мне казалось, что я все ещё управляю своей жизнью, но нет…это она управляла мной. Медленно вела меня к краю бездны и подталкивала тонкими пальчиками туда, где я превращусь в неуравновешенного больного ею психа. Но все я ещё контролировал себя, во мне жило подобие чести, совести, эмоций и даже понятие о сыновьем долге.
Мы как раз вернулись из Франции, и отец впервые позвал меня в офис концерна. Там мы подписали бумаги, он вручил мне доверенность, и я взял на себя обязанности генерального директора. Сказать, что я был доволен, это ничего не сказать. Меня раздирало от гордости, от какой-то нелепой радости, которой не хватало все эти годы, что мы почти не общались. Я даже почти не думал о ней…Пока не видел, естественно. В те дни как раз собирал вещи чтобы переехать к отцу на время. Во мне жили словно два человека, один из них до одури желал жену отца, подыхал от одной мысли, что она принадлежит не мне, а другой был сыном, который вдруг обрёл семью. И эти двое…они пока что не пересекались между собой. Временно. Эта грань была очень тонкой и скоро, эти двое сцепятся в кровавой схватке, раздирая друг друга на ошмётки. Теперь я уже знаю кто из них победил и иногда мне хочется его убить, раздробить ему череп, переломать ему кости, раскрошить его, сжечь живьём снова и снова. Похотливого, невменяемого МЕНЯ, того, кто ради шлюхи забыл о чести, совести. Я врал себе, что переезжаю к отцу потому что это правильно, потому что я его сын и мне больше не от кого ждать помощи. Вранье. Наглая ложь самому себе. Я переехал чтобы быть рядом с ней. Уже изначально я погряз во лжи, истина корчилась в смертельных судорогах и была похоронена заживо, когда эта дрянь снова посмотрела на меня своими зелёными глазами, маня, обволакивая, выворачивая мне душу.
Она весело смеялась, порхала по дому в каком-то чертовски соблазнительном платье, ее волосы оставляли аромат свежести повсюду, шаги раздавались в каждой комнате, голос доводил до безумия. Черт возьми, она прекрасно справлялась с ролью хозяйки. От девочки-подростка не осталось и следа. Одетая со вкусом, шикарная, невероятно красивая. Кукла отдавала указания обслуге, обустроила мою комнату, даже затеяла вечер в мою честь в узком семейном кругу. Я следил за ней налитыми кровью глазами и улыбался, улыбался бл***ь как Иванушка Дурачок, словно во мне включили невидимую кнопку постоянно смеющегося идиота. Хотел превратить ее жизнь с отцом в Ад, а превратил свою. Смотреть на них. Изо дня в день. По ночам сваливать к Оле и думать только о том, как там дома, в их спальне, они трахаются. Каждую ночь…Она счастлива…он счастлив, а я…я живу в какой-то гребанной иллюзии благополучия и вдалбливаюсь в Олю, которая попискивает подо мной как мышь, которой защемило хвост мышеловкой. Со мной происходило что-то до мерзости паршивое. Я внутренне менялся, начинал слетать с катушек. Трахал Олю часами, вертел, ставил в разные позы и нихрена. Я бл***ть уже несколько недель не мог с ней кончить. Запирался в ванной и яростно мастурбировал, думая о Кукле. О ее хрупком упругом теле, о сочной груди и торчащих сосках, о ее гортанных стонах, которые взрывали мне мозг, когда я ласкал губами розовую плоть, врезался в неё языком, мял жадными пальцами.
Кончал тихо, стиснув зубы, пачкая раковину, ванную, кафель. Потом унизительно все затирал полотенцем и смотрел на себя в зеркало. На ненавистного жалкого ублюдка, который влюбился в жену отца. Хотя…это бред. Я полюбил ее гораздо раньше. Ещё, когда подобрал на улице, в том самом кабаке, где на нее играли в покер. Посмотрел в глаза ее зелёные и нахрен в них потерялся. Не стало меня. Сожрала бездна. Не я отбираю у него женщину, это он отобрал ее у меня. Знал бы я что это всего лишь гребаная игра, в которой я не просто пешка, а скорее квадратик на шахматной доске.
Только тогда мне это и в голову не приходило, меня просто скручивало и ломало от одного взгляда на нее. Рядом Оля, отец, а я смотрел как Кукла в бокалы напитки разливает, как ее волосы блестят, как ресницы бросают тень на щеки, на запястья ее тонкие, на грудь под корсажем тонкого платья, на ноги, длинные точенные и сатанел, вспоминая как этими ногами она обвивала мои бедра, в тот самый момент, когда я лишал ее девственности. Кто бы мог подумать, что мне свернет мозги девчонка…у которой я был первым. Черта с два. Она знала о сексе гораздо больше чем я. Она трахала меня ментально, иссушивая мне мозги, могла довести в считанные секунды до грани, до беспредела. В ее глазах всегда обещание адского наслаждения, похоти, жадного секса и безумия. Моего безумия. В то время я только начинал чувствовать в себе ненасытного зверя, алчного на нее всю, жаждущего каждую пору на ее теле до исступления. Это животное просыпалось, оно постепенно питалось моими эмоциями, зарождающейся болью, пульсацией ноющей жажды, неиссякаемого желания получить ее всю. Отковырять у других, отодрать у каждого, кто посмеет на нее посмотреть, дыхнуть в ее сторону. Убивать из-за нее. Этот зверь уже хотел крови, она его породила во мне.
До свадьбы оставалось чуть больше недели, а я Оле еще кольцо не купил. Жил как в тумане. Днём концерн, новые встречи, а вечером…вечером ад кромешный. Я продержался сколько смог. Честно цепляясь за другие ценности, пытаясь строить планы и не думать о ней.
После свадьбы мы должны переехать с Олей в наш дом, который нам собрался подарить ее отец, мгновенно воспылавший ко мне любовью. Еще бы, мало того, что доченька любимая счастлива наконец-то, так и я уже не опальный, безработный придурок, с дыркой в кармане, а как никак гендиректор концерна. Кроме того, пресса во всю пиарила нашу будущую свадьбу и мусолила подробности перемирия с отцом. "Блудный сын будущего мэра столицы скоро женится на дочери влиятельного олигарха".