— Да ладно, — фыркнул папа, — при мне можешь не строить из себя собственника. Если бы я хотел оставить дочь себе, ты бы так и валялся тюфяком в пещере, хотя… нет, уже, пожалуй, отмучался, и мы бы тебя оплакивали. Образно, как ты понимаешь. Не хватало мне реветь над сиреневым умертвием, которое я сам бы и сделал.
— Конечно, — смиренно согласился авантюриновый, и я даже рот распахнула. Ну надо же, как он быстро нашел подход к моему папе! С ним, как и с любым драконом лучше не спорить, но здесь ситуация усугублялась демонической стороной. Вспылив, папа может натворить много дел, а если пойти ему на уступки, ну, хотя бы притвориться, он отойдет, остынет и прислушается, если в словах было разумное зерно. Вот и сейчас, смерив Аодха подозрительным взглядом, он тяжко вздохнул и милостиво махнул плетью:
— Ладно, традиции есть традиции, сам понимаешь, что я должен был тебя наказать и попытаться вернуть дочь. Ну, немного погорячился, но так не убил же! А ведь мог…
— Наверное, — снова предпочел не спорить Аодх, и папа после раздумий признал:
— Правда, если бы ты сопротивлялся всерьез, все это могло несколько затянуться…
Ага, признал, что авантюриновый мог стать его соперником, но ненадолго. Ну, папа есть папа.
— Так, я смотрю, Доди уже прошла через обращение, а вы до сих пор топчетесь на четвертом испытании. — Хитрый взгляд на дракона. — Так уверен, что никуда не уйдет?
— Уверен, — согласился Аодх, а рука на моей пояснице начала выводить круги. — И Доди только что прошла через обращение, буквально на ваших глазах. Как я понял, вы были неподалеку, вот за тем деревом? Оттуда все видно как на ладони, не правда ли? Она еще слишком слаба, чтобы…
Смех моего отца заставил дрогнуть скалы и зашуметь крыльями подслушивающих драконов. И вот что странно: почему лэрд терпеливо молчит, не вмешивается? Окончательно убеждаюсь, что из него такой же правитель, как из меня маг.
— Ты ошибаешься, Доди, — пришло послание от Аодха.
— Не думаю, — ответила молча.
— Он хороший лэрд, просто… наверное, слишком хороший.
— Тогда он должен радоваться, что я, такая плохая, не стану членом его клана!
— Доди… — улыбка.
— Я хочу, чтобы он наказал тех драконов, — едва не захныкала, — пусть не убил, но наказал.
— Уверен, на совете старейшин поднимется этот вопрос и вообще, тебе не стоит об этом думать. Я разберусь.
— Да? Ну… вот если бы я могла сама… хоть одним глазком…
— Ты все равно ничего не поймешь, — ладонь Аодха забралась под мою блузу, которая уже вовсе и не белая, а непонятно какого цвета, — все будут говорить на драконьем.
— Но так не честно! К чему это дурачество? Вы прекрасно говорите на моем языке!
— И все равно на совет не допускаются женщины.
— Женщины! — ухватилась я за соломинку. — А я пока ведь…
— Не беспокойся, — глаза Аодха многообещающе полыхнули пламенем, — перед тем, как начнется совет, мы уладим этот нюанс. Я вижу, что у тебя энергии достаточно, чтобы выдержать драконью страсть, твой папа прав, да и вообще… Ты не слишком занята после ужина?
— Аодх…
— Папа всегда прав, — встрял в разговор отец, и на наши вопросительные взгляды пожал плечами: — А что такого? Не только ты считываешь информацию через Доди.
Я быстро оглянулась, но смех драконов вернул мое внимание обратно.
— Больше никто, Доди, — успокоил Аодх и подул на мои раскрасневшиеся щеки. — А если захочешь, я сделаю для тебя почти такой же браслет, как носят члены моей семьи, и даже я не смогу читать тебя.
— А почему почти, а не точно такой же?
— Потому, — щелкнул по носу, как любопытного котенка, залезшего усами в миску сметаны, — что у нас с тобой установилась связь, Доди, и теперь я читаю тебя на глубинном уровне. Простого браслета с рунами будет недостаточно, чтобы закрыться.
— Но ведь… и я читаю тебя?
— Да.
— И если я надену браслет, о котором ты говоришь…
— Ты все равно сможешь читать меня, Доди.
Потому что он не хочет закрываться от меня. Потому что он полностью доверяет мне…
— Именно, — подтвердил вслух все, что я считала с него, и меня накрыло такой волной нежности, что я не хотела ее сдерживать. Не хотела притворяться, вести себя правильно. Я обняла колдуна за шею, поднялась на цыпочки и, глядя ему в глаза, только ему, не замечая никого больше, даже папу, деликатно отвернувшегося, спросила:
— А мы могли бы…
— Что?
— Видишь ли… — еще чуть-чуть и решимость меня покинет, — мне надоело сидеть на диете, сегодня утром я едва не отобрала шоколадку у Блэма…
Удивленное восклицание за спиной не могло оторвать меня от демонических глаз напротив.
— И?
— А мы могли бы… пройти испытание номер пять до ужина? Ты не подумай, что мне так уж не терпится… я понятия не имею, что это вообще такое… Я просто… ну да, я просто ужасно хочу шоколад.
— Который тает на языке? — медленно приближаются губы, и я слышу, как раскрываются крылья. Мои. Аодха.
— Который тает на языках, — поправляю его, и мы тут же уносимся в небо под смешки, ропот, завистливые вздохи, испуганное всхлипывание, причитания, что все попались. Я смутно слышу, как бормочет папа, подкрадываясь к застывшему лэрду с косичками:
— Ну что, родственничек, а теперь ты мне ответишь, почему моих дочь и зятя чуть не убили в Долине…
Они переходят на резкий драконий, для меня непереводимый, а мы уносимся так высоко, что задеваем крыльями облака, и мне, честное слово, немножко страшно, но совершенно не хочется возвращаться на землю. По крайней мере, до ужина…
Глава № 24. Пятое испытание
Мы приземлились на высокой скале, такой высокой, что ничего внизу не было видно. Совсем. Только сизую дымку. А, впрочем, я всего лишь раз глянула вниз, а так не отрывала глаз от Аодха. Я видела только его. И слышала только его. И чувствовала…
Огромный поток нежности, ворох искорок-ощущений, которым не могла дать определения, но которые так приятно щекотали мои нервные окончания; и я бы сказала — любовь, но… Чувство, излучаемое Аодхом и которым он щедро делился со мной, не было похоже на любовь, известную мне. Я люблю родителей, но это другое. Люблю свободу, но тоже не то. И после битвы, когда Аодх говорил с лэрдом, я улавливала идущие от него потоки любви, но они не были похожи на это чувство, более глубокое, сильное, насыщенное оттенками других чувств и эмоций. Хотелось петь, танцевать, хотелось разбиться на маленькие осколки. И это новое чувство безмолвно вторило: да, сделай так, попробуй, и будь уверена, что я соберу тебя снова, я верну тебя, где бы ты ни была…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});