А так меня не видно, правда?
Энергетические потоки смешиваются, я ощущаю, как дракона буквально раздирает на части от сдерживаемого желания, и хочется хихикнуть и спросить: а у него так всегда? И как же он тогда терпит? Но я хихикаю про себя, а он мне вслух отвечает:
— С тех пор, как мы познакомились.
Я замолкаю, втягиваю запах его кожи и понимаю, наконец, понимаю, что если он сейчас ничего не сделает, меня саму разорвет на части. Когтем тихонечко постукиваю по одной фиолетово-звездной чешуйке. Что-то он долго молчит…
— Сложи крылья, Доди.
Я складываю крылья.
— Обернись.
Я глубоко вздыхаю, и открыв глаза, вижу в белых зрачках отражение розовощекой девушки с разметавшимися волосами. Ой, что это я? Но мне не дают причесаться, я даже не успеваю вздохнуть. Меня подхватывают на руки и заносят в воду. Но мне так неудобно, хочу смотреть, хочу все видеть! И вспомнив прошлое купание, я обхватываю мужской торс ногами. Дракон перестает идти, хотя казалось, собирался прогуляться по озеру вдоль и поперек раз несколько.
— Доди…
— Что?
Слов больше нет, мысли разлетаются под всплеск теплой воды. Я не могу различить, кто кого целует. Я… Меня… Дыхание теряется за вздохами и чьим-то удивленным стоном, просьбой… Еще… еще… пожалуйста… Кто просит и о чем?.. Еще… не выдержу… И снова стон, горячечный, удовлетворенный… Нет, так не надо…
— Да.
Накатывают бешеные волны, несут, качают, пестуют, бросают вверх и…
— Не могу…
— Ты сможешь…
Перед глазами пляшут светлячки, горячие ладони лихорадочно сжимают, прижимают, мнут, исследуют, и вдруг по позвоночнику ползет язык и…
— Аодх…
— Да, Доди?
Я забываю, что хочу сказать. Набрасываюсь с поцелуями так отчаянно, как будто мщу.
— Люблю тебя… — одно дыхание.
— Люблю… — второе.
Толчок и…
Задыхаюсь, стон сворачивается сгустком боли. Нет сил дышать. Дрожу. Хватаюсь за спину. Терплю. И чувствую, как медленно язык переползает со спины на мой живот, еще чуть ниже и еще чуть-чуть… Кружит, тревожит, дразнит… Кровь императора!..
— Аодх?..
— Чшш, — шепчут волны страсти, и подхватывают меня, возрождают. — Тебе понравился язык?
— Да… — выдыхаю.
— Хочешь два?
Усиленно качаю головой, потом киваю и… нет, не могу… не выдержу… в горле стон… я бьюсь в мужских руках, я разбиваюсь, я… Вскрик и… никогда не думала, что смерть такая…
— А теперь два сразу, — шепчет голос, от которого сжимаюсь сладкой судорогой.
Киваю. Да, хочу. Разбаловал. И снова волны озера стучат о каменные берега, а я смотрю в глаза дракона, почерневшие, довольные, умиротворенные. В них отражаюсь я… Кусаю губы, льну, отталкиваю, обнимаю… снова умираю…
— Моя!
Вскрик, стон, маленькое землетрясение, проваливаюсь в сон на чем-то мягком и слышу:
— Удержал… Очаровал, влюбил в себя…
Хотела я кому-то кое-что сказать, но не успела, а вот когда проснулась… эх… ох… аукх… крякх… уффф… Ощущения такие же приятные, как если бы по мне дракон потоптался, причем в зверином обличье; все тело ныло, лень было даже перевернуться с живота на спину. А хотелось. Единственное, на что решилась — повернула голову, да и то шейные позвонки взвыли. Хнык… Нее, каждый день я такое испытание проходить не решусь. Может… нет, вряд ли, и лучше не думать об этом, но… может, причина, по которой мама жила отдельно от папы — это вовсе не я?
Пятое испытание… Вранье! Обман наивных! Это не испытание, это пытка! Почему мы не прошли через нее, пока я ниже талии ничего не чувствовала?! Конечно, не было бы и тех прекрасных мгновений, но мы бы наверстали их потом, во второй раз и в третий, и в очередной бессчетный… Зато я бы так не мучилась в первый! Когда все наладится, и я смогу хотя бы дышать не морщась, пройдет, наверное, прилично времени прежде чем я решусь повторить сей подвиг.
— Черта с два!
Меня бесцеремонно сгребли в охапку и перевернули на спину. Аодх. Глаза белые, лицо бледное, как будто это ему плохо, а не мне.
— Черта с два мы будет тянуть с этим!
Аааа, мысли считал, беснуется. Ну, это мы уладим, сейчас вот я усиленно подумаю, что мне понравилось, более чем понравилось, но если ему нужна саинтэ-долгожитель…
— Очень плохо? — белые глаза почернели, в них проявилось такое раскаяние, что я почти решилась солгать, но ведь все равно я для него нараспашку, так что толку.
— Сейчас станет легче, — руки Аодха легли на мой живот, а я вспомнила, что вообще-то я без ничего, и… и он все видит! Я надежно спряталась от позора — ну, зажмурилась и попыталась укутаться в простынь, но ситуация осложнялась тем, что на простыне сидел Аодх, он был явно сильнее, помогать мне укутаться не собирался и вставать, кстати, тоже.
— Вообще-то я твой муж.
— Свадьбы не было! — Я на память не жалуюсь, даже курнабус в курсе.
— Свадьба — это такая же формальность, как помолвка Алин и Хэлла.
— А у нас даже помолвки не было! — Я оставила простынь в покое и распахнула глаза. — Аодх, не было даже помолвки!
Дракон, совершенно голый и не стесняющийся своей наготы, с минуту меня рассматривал, а потом его глаза затопила такая всеобъемлющая радость, что я насторожилась.
— Что случилось?
— Ничего.
Он поднялся, походил по комнате, которая, кстати, вопреки его уверениям, что пещера не обжита, была неплохо обставлена. Огромная кровать, на которой я лежала, красный полог, имитация камина с пылающим огнем, зеркальный шкаф, подозреваю, что не пустой, и маленький стеклянный столик, заваленный баночками, тюбиками, щетками для волос, лаками. Обведя все это восторженным взглядом, я как раз хотела броситься к изобилию косметики, и даже ногу с постели со стоном, но спустила, а вот поставить на пушистый синенький ковер не решилась, потому что оттуда на меня таращились огромные глаза.
— Аодх?..
Дракон обернулся, посмотрел на меня и на глаза в ковре, махнул рукой и предложил:
— Знакомься, это твой помощник, Ариаусасмиусконсестон.
— Кто-кто?
— Твой помощник. Твои глаза и уши, твоя охрана. Я не всегда буду рядом, но его задача в том, чтобы ты ни в чем не нуждалась.
— И что мне для этого надо сделать?
— Только попросить его. Он все понимает.
Я поджала ноги, стянула края простыни вокруг себя и, уставившись в глаза, протестировала:
— Молочный шоколад.
Глаза моргнули, по-моему, сменили цвет с желтых на зеленый, но ни в моих руках, ни в радиусе примерно тридцати метров комнаты ничего вкусненького, обернутого в фольгу и бумагу не появилось.
— Очень смешно, — похвалила Аодха. — Я рада, что ты опять можешь колдовать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});