Читать интересную книгу Цементная блондинка (Право на выстрел) - Майкл Коннелли

Я разговаривал с Морой — вполне будничная беседа, просто сообщил ему, что я ее разыскиваю. Он-то мне и сказал, что, если ты колешься, то сниматься уже не можешь. Но больше ничего он сказать не мог. Думаешь, я правильно сделал, что поговорил с ним?

— Думаю, да, — помолчав, ответил Босх. — Чтобы не возбудить в нем подозрения, лучше всего вести себя так, будто он знает не меньше нашего. Если бы ты у него ничего не спросил, а потом от кого-нибудь из коллег он узнал, что ты разыскиваешь эту девицу, он бы сразу насторожился.

— Я так и рассудил, потому позвонил ему сегодня утром, чтобы задать несколько вопросов. Он считает, что по этому делу работаем только мы с тобой, и ничего не знает о следственной группе. Пока не знает.

— Единственная проблема со спасшейся дамочкой заключается в следующем: узнав о том, что мы ведем ее поиски, он и сам может разыскать ее. Тут нужно быть очень осторожными. Надо предупредить группы наружного наблюдения.

— Хорошо, я предупрежу. Или, может, лучше это сделать Ролленбергеру? Послушал бы ты, как эти мальчики беседуют по рации — вылитые бойскауты!

Босх улыбнулся.

— Короче говоря, в порнобизнесе искать эту девицу бессмысленно, — продолжил Эдгар. — Сейчас она переквалифицировалась в уличные шлюхи. За последние три года неоднократно задерживалась, но всегда — по мелочам, ничего серьезного: хранение наркотиков и так далее.

— Где она теперь работает?

— В Вэллей. Я целое утро говорил с тамошними копами из полиции нравов. Они сказали, что обычно она трудится на панели на Сепульведа, вместе с остальными уличными блядями.

Босх вспомнил молодую женщину, с которой он разговаривал в тот день, когда выслеживал Черроне, сутенера-администратора Ребекки Камински. Может, сам того не ведая, он говорил именно с Джорджией Стерн?

— Ты чего?

— Да так... Я там был недавно, вот и думаю, может, Я ее видел, только не знал, что это она. Ребята тебе не сказали, есть у нее сутенер?

— Про сутенера им ничего не известно. Думаю, она уже скатилась на самое дно, а сутенеры предпочитают лошадок получше.

— Полиция нравов начала ее поиски?

— Еще нет, — ответил Эдгар. — Сегодня у них — учеба, но завтра вечером они отправятся на Сепульведу.

— Есть ее более или менее свежие фотографии?

— Да.

Эдгар сунул руку во внутренний карман своей спортивной куртки и вытащил пачку фотографий. У Джорджии Стерн действительно был потасканный вид. Ее обесцвеченные волосы на несколько сантиметров у корней были черными, под глазами круги — такие глубокие, что казались будто вырезанными ножом. Щеки запали, глаза как будто остекленели. На ее счастье перед самым задержанием она успела кольнуться. Это означало, что ей меньше придется мучиться за решеткой, изнывая от боли и желания получить новую дозу.

— Этим карточкам три месяца. Она здесь под кайфом. Дважды попадала в Сибил.

Институт Сибил Брэнд был окружной женской тюрьмой. Половина этого заведения предназначалась — и была специально оборудована — для лечения наркоманок.

— Да, вот еще что, — вспомнил Эдгар. — Этот парень, Дин, который ее задерживал, рассказал, что при обыске обнаружил у нее пузырек с каким-то порошком и готов был уже впаять ей обвинение в хранении наркотиков. А потом увидел, что к пузырьку прилагается инструкция. По его словам, это был АЗТ[23] — лекарство от СПИДа. Она больна, старик, но все равно работает на панели. На Сепульведе. Он спросил ее, настаивает ли она, чтобы мужики использовали презервативы, и знаешь, что она ответила? «Нет, если они не хотят».

Босх кивнул. Обычная история. Он знал, что все проститутки презирают мужчин, которых обслуживают. Те из них, что заболевали, подхватывали заразу либо от клиентов, либо от грязных иголок, которые тоже зачастую они получали от клиентов. Это была своеобразная психология: не заботься о том, заразишь ли ты кого-нибудь, и не думай, что кто-нибудь может заразить тебя. Убеждение, что опасность угрожает кому угодно, кроме тебя.

— «Нет, если они не хотят», — снова повторил Эдгар, качая головой. — Жутко звучит.

Босх допил свой кофе и отодвинул стул. В кафетерии курить не разрешалось, и Босху захотелось спуститься в вестибюль и выйти наружу, к памятнику павшим полицейским, чтобы выкурить сигарету. В комнате для совещаний курить тоже было нельзя — по крайней мере, пока там сшивался Ролленбергер.

— Итак...

И тут подал голос пейджер Босха. Он всегда придерживался мнения, что быстрый вердикт — это плохой, глупый вердикт. Разве могли они успеть за такое короткое время тщательно взвесить все аргументы за и против? Сняв пейджер с пояса, он посмотрел на высвеченный на экранчике номер. У Босха отлегло от сердца — его вызывал кто-то из управления.

— Кажется, мне звонит Мора.

— Будь осторожен. Что ты ему скажешь?

— Выражу сомнение в том, что Джорджия Стерн сможет нам хоть чем-то помочь. Дело было четыре года назад, сейчас она — на игле да еще и больна. Вряд ли она даже и вспомнит последователя.

— Правильно. А я сегодня вечером отправлюсь на Сепульведу. Босх кивнул.

— Ролленбергер сказал, что ты достал дело о разводе. Есть там что-нибудь интересное?

— Да нет, ничего особенного. На развод подала она, а Мора не возражал. Там всего-то десять страниц. Есть, правда, кое-что, но я не знаю, имеет ли это какое-нибудь значение.

— Что именно?

— Свое желание развестись она обосновала традиционными доводами: несходство характеров, психологическая несовместимость и так далее. Однако впоследствии упомянула еще об одной причине, по которой их совместная жизнь оказалась невозможной. Догадываешься?

— Отсутствие секса?

— Точно. И что, по-твоему, это может означать?

— Не знаю, — ответил Босх, поразмыслив. — Они разбежались незадолго до того, как началась вся эта суета с Кукольником. Может, он уже внутренне готовился к тому, чтобы начать убивать? Я могу спросить у Лока.

— Я тоже об этом подумал. Короче, я проверил: его жена все еще жива и здорова. Но, по-моему, нам к ней лезть не стоит. Опасно. Она может ему капнуть.

— Да, к ней приближаться не стоит. А как она выглядит?

— Блондинка. Хорошо сложена. Я лично видел только ее фото с водительского удостоверения. Подходит.

Босх снова кивнул и встал.

* * *

Взяв одну из портативных раций из комнаты для совещаний, Босх поехал в центральное подразделение и запарковал машину на главной стоянке. Он все еще находился в пределах пятнадцати минут езды от здания суда. Оставив рацию в машине, он вышел на тротуар и направился к главному входу. Босх сделал это в надежде встретить Шиэна и Опельта. По его расчетам, они должны были поставить свою машину недалеко от входа, чтобы не упустить Мору, когда тот будет выходить. Однако Босх не увидел ни их, ни какой-либо машины, выглядевшей подозрительно. С автомобильной стоянки, сооруженной позади старой заправочной станции, мигала вывеска: ДОМ КОШЕРНОГО БУРРИТО[24] — ПАСТРАМИ![25] Взглянув в том направлении, Босх заметил две фигуры, сидящие в машине — зеленом «эльдорадо», — и тут же отвел взгляд.

Мора сидел за своим письменным столом и ел отвратительный на вид буррито. Буррито выглядел бутафорским.

— Гарри! — воскликнул он с набитым ртом.

— Как поживаешь?

— Нормально. Вот доем это и перехожу исключительно на натуральное мясо. Знаешь, почему я жру эту дрянь? Потому что встретил двух парней из отдела грабежей и убийств, и они мне сказали, что приперлись сюда аж из Паркер-центра, чтобы поесть этой кошерной гадости. Вот я и купился.

— Я слыхал об этом местечке.

— Ну скажи, стоило ради этого пилить сюда от Паркер-центра?

Мора завернул остатки буррито в промасленную бумагу и вышел из кабинета. Босх услышал, как бумажный комок ударился о дно мусорной корзины, после чего Мора снова появился в дверях.

— Не хочу, чтобы моя корзинка провоняла этой пакостью. Ну, как дела в суде?

— Жду вердикта.

— Черт, страшновато звучит!

По опыту Босху было известно, что, если Мора собирается что-то сказать, он сделает это только тогда, когда сам захочет. Поэтому он даже не стал спрашивать, зачем тот позвонил ему на пейджер.

Усевшись в кресло. Мора крутанулся к шкафам с документами и стал выдвигать ящики.

— Танцуй, Гарри, — бросил он через плечо, — я тут для тебя кое-что раздобыл.

В течение двух минут он выдвигал разные ящики, вытаскивал оттуда фотографии и складывал их в кучку. Затем развернул кресло к Босху.

— Четверо, — констатировал он. — Я откопал еще четырех «актрис», исчезнувших при подозрительных обстоятельствах.

— Только четыре?

— Да. На самом деле люди, с которыми я говорил, называли больше, но только четверо подходят под те требования, которые мы с тобой обсуждали: хорошо сложенные блондинки. Кроме них — Галерея, о которой мы уже знаем, и твоя «цементная блондинка». Итого шесть. Вот что имеется по новым.