Читать интересную книгу Цементная блондинка (Право на выстрел) - Майкл Коннелли

После того, как присяжные удалились, судья распорядился, чтобы представители сторон находились в пределах досягаемости и явились в зал не позже, чем через четверть часа после того, как будут уведомлены секретарем. Это означало, что Чэндлер и Белк могли вернуться в свои досточтимые конторы и ждать. Семья Нормана Черча жила в Барбэнке, поэтому вдова и две дочки решили отправиться вместе с Чэндлер в ее контору. Босх мог бы доехать до голливудского отделения за пятнадцать минут, но, с другой стороны, до Паркер-центра было всего пять минут ходьбы. Оставив секретарю суда номер своего пейджера, он сообщил, где будет находиться.

Последнее, что сделал судья, официально предъявил Чэндлер обвинение в неуважении к суду, назначил слушания по этому поводу — они должны были состояться через две недели — и, закрывая заседание, грохнул своим молотком по судейскому столу.

Перед тем, как выйти из зала, Белк отвел Босха в сторонку и сказал:

— Мне кажется, наши дела неплохи, но все же я нервничаю. Не хочешь еще раз кинуть кости?

— Что ты имеешь в виду?

— Я могу еще раз попробовать договориться с Чэндлер.

— Предложить ей сделку?

— Ага. У меня карт-бланш от управления на сумму до пятидесяти тысяч. Так что я могу предложить ей этот полтинник за то, чтобы она немедленно отозвала иск.

— А ее гонорар?

— Если мы договоримся, она вычтет его из того же самого полтинника. Я таких, как она, знаю, наверняка хапнет не менее сорока процентов. Это составит целых двадцать тысяч за то, что она в течение недели засирала присяжным мозги. По-моему, неплохо.

— Думаешь, мы проиграем?

— Не знаю. Я пытаюсь просчитать все варианты. Никогда не знаешь, что взбредет в голову присяжным. Пятьдесят штук — хороший выход для всех. По крайней мере, после того, как судья так накатил на нее, может, она и согласится. По-моему, сейчас она боится проиграть не меньше нашего.

"Да, — подумал Босх, — Белк ни хрена не понял. Вся эта история с обвинением в неуважении к суду была последней ловушкой, расставленной Чэндлер. Она специально разыграла этот спектакль с нарушением закона, чтобы присяжные увидели, как судья размазывает ее по столу. Она продемонстрировала им систему правосудия в действии: плохой поступок вызывает жесткое противодействие и влечет за собой наказание. Она как бы сказала присяжным: «Видите, чего избежал Босх и с чем должен был столкнуться Норман Черч, если бы полицейский не решил взять на себя функции судьи и присяжных?»

Умно, может, даже слишком умно. Чем дольше Босх размышлял об этом, тем больше задумывался: принимал ли судья Кейс сознательное участие в этом спектакле или был простым статистом. Взглянув на Белка, Босх понял, что молодой помощник городского прокурора так ни черта и не понял. Напротив, он воспринимал все происшедшее как свою победу. Возможно, через неделю, когда судья Кейс отпустит Чэндлер с миром, оштрафовав ее на жалкую сотню долларов и прочитав нотацию о неуважении к суду, до Белка что-нибудь и дойдет.

— Делай как знаешь, — сказал он Белку. — Но она у тебя ничего не возьмет. Она будет сражаться до последнего.

* * *

Оказавшись в Паркер-центре, Босх зашел в комнату Ирвинга для совещаний через дверь из холла. Накануне Ирвинг решил, что следственная группа «Последователь», как ее теперь называли, будет работать именно в этой комнате, чтобы он каждую минуту был в курсе происходящего. В пользу этого было еще одно соображение, которое все держали в уме, но не высказывали вслух. Нежелание, чтобы следственная группа сидела в помещениях, где работали остальные сыщики, было продиктовано стремлением не допустить никакой утечки информации — хотя бы в течение нескольких дней.

Войдя в комнату для совещаний, Босх застал там только Ролленбергера и Эдгара. Он сразу заметил, что здесь уже были установлены телефоны, и теперь на круглом столе рядком стояли четыре аппарата. Тут же лежало шесть переносных раций и стоял переговорный пульт, готовый к действию в любую минуту. Увидев Босха, Эдгар моментально отвел взгляд в сторону, снял трубку телефона и начал вертеть диск.

— Добро пожаловать в наш оперативный центр, — сказал Босху Ролленбергер. — Суд уже закончился? Кстати, здесь не курят.

— Я свободен, пока не будет принят вердикт. Потом я за пятнадцать минут должен буду вернуться обратно. Что-нибудь происходит? Что поделывает Мора?

— Да ничего особенного. Все спокойно. Мора провел все утро в Вэллей. Ездил в адвокатскую контору в Шерман-Оакс, потом — в несколько агентств, подыскивающих артистов — тоже в Шерман-Оакс.

Ролленбергер заглядывал в лежавшую перед ним книгу для записей.

— После этого он посетил пару домов в Студио-Сити. Снаружи стояли микроавтобусы, поэтому Шиэн с Опельтом предположили, что там снимаются фильмы. Мора пробыл в обоих местах недолго. Сейчас он уже у себя, в отделе нравов — Шиэн только что сообщил об этом по телефону.

— Нам выделили подкрепление?

— Да, в четыре часа Мэйфилд и Эйд сменят первую группу наблюдения. Потом нам выделят еще две группы.

— Две?

— Шеф передумал и приказал установить за Морой круглосуточное наблюдение. Так что станем его пасти и ночью, даже если он будет находиться дома и спать. Я, например, считаю, что это прекрасная мысль.

«Конечно, тем более, что она пришла в голову Ирвингу», — подумал Босх, но вслух ничего не сказал. Посмотрев на рации, лежавшие на столе, он спросил:

— На какой мы частоте?

— Э-э-э, мы — на частоте... частоте... А, ну да, мы — на «Симплекс-пять». Это не наша особая частота, которая используется только в случае тревоги в чрезвычайных ситуациях: при землетрясениях, наводнениях и так далее. Шеф решил, что нам лучше не работать на наших обычных частотах. Если Мора — тот, кого мы ищем, он может периодически прослушивать эфир.

«Наверное, считает и это гениальной идеей», — опять подумал Босх и снова промолчал. Однако Недотрога тут же продолжил:

— Я считаю, что это прекрасная мысль. Так будет значительно надежнее.

— Верно. Что-нибудь еще расскажете? — спросил Босх, взглянув на Эдгара, который все еще висел на телефоне. — Что у Эдгара?

— По-прежнему пытается отыскать уцелевшую четыре года назад девицу. Он еще успел снять копию с дела о разводе Моры.

Эдгар повесил трубку, закончил писать в своем блокноте и встал, не глядя на Босха.

— Пойду вниз выпить кофе, — сказал он.

— Хорошо, — ответил Ролленбергер. — Кстати, сегодня днем нам должны установить здесь кофеварку. Я говорил об этом с шефом и он обещал дать указание.

— Хорошая идея, — откликнулся Босх. — Я, пожалуй, пройдусь с Эдгаром.

Эдгар быстро пошел по холлу, стремясь опередить Босха. Оказавшись возле лифта, он нажал на кнопку, но потом, передумав, проследовал мимо и вышел на лестничную площадку, собираясь спуститься пешком. Босх последовал за ним, и после того, как они миновали один этаж, Эдгар внезапно остановился и спросил:

— Зачем ты идешь за мной?

— Кофе хочу.

— Не ври.

— Ты...

— Нет, с Паундсом я еще не говорил. Занят был.

— Хорошо. Вот и не делай этого.

— Что ты имеешь в виду?

— Если ты еще не говорил с Паундсом о переводе, то и не говори. Забудь об этом.

— Ты серьезно?

— Да.

Не веря своим ушам, Эдгар стоял и смотрел на Босха.

— Это станет для тебя уроком. И для меня тоже. Для меня — уже стало.

— Спасибо, Гарри.

— Не надо никаких «спасибо, Гарри». Скажи просто: «Ладно».

— Ладно.

Они спустились еще на один этаж и вошли в кафе. У них было две возможности: взять кофе и подняться наверх или остаться здесь. Поскольку сидеть напротив Ролленбергера и о чем-то с ним разговаривать Босху было неохота, он предложил сесть за один из столиков в кафетерии.

— Что за мерзкий тип этот Ролленбергер! — сказал Эдгар. — Когда я гляжу на него, то представляю себе эдакие настенные часы, из которых вместо кукушки выскакивает Ролленбергер и талдычит: «Великолепная идея, шеф! Великолепная идея, шеф!»

Эдгар засмеялся, а Босх улыбнулся. Гарри видел, что у Эдгара словно гора с плеч свалилась, и был доволен своим поступком. Ему было приятно.

— Значит, об уцелевшей девице пока — ничего? — спросил он.

— Она где-то здесь, но четыре года, прошедшие с того дня, как она сбежала от последователя, были не самыми лучшими в жизни Джорджии Стерн.

— Почему?

— Судя по тому, что я вычитал в ее досье и что говорят грязные мальчики на улицах, она села на иглу. А после этого, очевидно, приобрела нетоварный вид, и ее уже никто не приглашает сниматься в фильмах. Сам посуди, кто захочет смотреть фильм с девицей, у которой все руки, бедра и шея испещрены следами от уколов? Так что если ты колешься, в порнобизнесе у тебя могут возникнуть осложнения. Там ты — голый и спрятать ничего не удастся.

Я разговаривал с Морой — вполне будничная беседа, просто сообщил ему, что я ее разыскиваю. Он-то мне и сказал, что, если ты колешься, то сниматься уже не можешь. Но больше ничего он сказать не мог. Думаешь, я правильно сделал, что поговорил с ним?