Они решили послать в газету ответную статью. Этнографы боялись, что за Туром Хейердалом так и закрепится представление о том, что он «заново открыл культуру инков». Заново открыть что-то означало гораздо большее, нежели то, чем занимался Тур Хейердал{398}.
Норвежский этнограф Арне Мартин Клаузен развернул против исследований Тура Хейердала широкий фронт, чего Хейердал никогда не забудет
Корреспондент «Афтенпостен» Хеннинг Синдинг-Ларсен, должно быть, потерял дар речи, когда прочитал ответную статью. Он писал рецензию на «Аку-аку» и ранее ряд статей о деятельности Хейердала. Он хорошо знал материал. Но его мучило не содержание статьи — Клаузен и Сивертс вполне могли высказать свое мнение. Ему не понравился тон. О том, чтобы напечатать материал в том виде, как есть, не могло быть и речи. Он решил позвать авторов статьи на встречу{399}.
На встрече он обвинил Клаузена и Сивертса в том, что они оскорбили Тура Хейердала. Если статью печатать, то ее надо изменить по многим пунктам. Этнографы сделали то, о чем их попросили{400}. Статья вышла в печать в вечернем номере, но не ранее 11 марта, спустя месяц после выхода статьи Хейердала. Задержка объяснялась среди прочего тем, что корректный Синдинг-Ларсен хотел дать Хейердалу возможность прочитать статью, прежде чем она будет опубликована в газете.
26 февраля Тур писал в своем ежедневнике в телеграфном стиле: «Нападение. Афтенп. Сивертс. Снова жар».
Жар появился не оттого, что написали Клаузен и Сивертс, хотя это расстроило Тура. Он уже почти месяц находился в постели, «с высокой температурой и с такой головной болью, что не мог смотреть двумя глазами одновременно — только по очереди»{401}. Он, как и многие норвежцы той зимой, заразился так называемым «азиатским гриппом» — особенно тяжелой формой гриппа. Вирус, вызывавший болезнь, появился в Китае летом 1957 года и быстро распространился по большей части мира. По своей распространенности он сопоставлялся с «испанкой», хотя смертность была ниже.
Для Тура Хейердала болезнь стала не только телесным страданием, но и психическим ударом. Как он, который практически никогда не болел, смог так тяжело заболеть? Как его здоровый организм отправил на койку какой-то вирус? У него не укладывалось в голове, что он в своем беспомощном состоянии, вызванном высокой температурой, стал так же уязвим, как и другие, и это для него стало практически шоком{402}.
Слабыми глазами он пробежался по тексту Клаузена и Сивертса. Что он читает? «Как известно, Хейердал потерпел кораблекрушение на Раройа, подвергнув опасности жизни людей и имущество, поскольку плот сконструировали без учета использования вертикально подвижных швертов. Конечно, он по ходу дела открыл для себя „тайну“, как он сам об этом говорит{403}, но это не смогло предотвратить преждевременной и вынужденной высадки». Какого черта они пишут? Что он отправил плот на рифы осознанно?
Клаузен и Сивертс считали также, что драматического выброса на риф можно было избежать, если бы Хейердал провел несколько экспериментальных плаваний, прежде чем отправляться в Тихий океан.
Статья была длинной. Авторы развернули критику и затронули как «Американских индейцев в Тихом океане», так и только что вышедшую книгу «Аку-аку», и постепенно она принимала форму генеральной ревизии всей исследовательской деятельности Тура Хейердала. Они не отрицали, что он «при содействии опытных археологов» нашел ценный материал на острове Пасхи. Но в своих как популярных, так и серьезных трудах Хейердал, по их мнению, имеет «тенденцию к давлению на материал и отрицает факты в пользу одностороннего освещения своей гипотезы. Это, похоже, взаимосвязано с общей научной неуверенностью, которая особенно отразилась в книге „Американские индейцы в Тихом океане“».
Внес свою лепту. Хеннинг Сивертс, в то время еще студент, принял участие в нападках. Это способствовало тому, что Тур Хейердал покинул Норвегию
Авторы статьи, таким образом, разделяют большую часть международной критики, высказанной в адрес «Американских индейцев в Тихом океане», когда книга вышла в свет. Но это был первый раз, когда высказались норвежские этнографы. То, что норвежские научные круги молчали, тем не менее, нельзя расценивать как «какое-то общее признание» теории Хейердала, «из чего она, наконец, должна состоять», — писали эти двое далее. Это «объясняется скорее тем, что люди работают и в других направлениях». Независимо от того, что этнографы могут думать о работе Хейердала, «имеются очевидные возражения предметного, научного плана: выражается скептицизм по поводу его манеры документально подтверждать свои гипотезы».
Тур поднялся в постели и попросил подать ему карандаш и бумагу. Несмотря на возражения врачей, он бросился отвечать. Но болезнь, перешедшая в менингит, путала мысли, и ему пришлось сдаться{404}.
Атака Клаузена и Сивертса, однако, не должна была оставаться без ответа. Тур передал мяч Кнуту Хаугланду. По договоренности с Хеннингом Синдинг-Ларсеном было устроено так, что статья Хаугланда выйдет в печать на следующий день после заметки двух этнографов.
Хаугланд был очень разочарован. «Каждому должно было быть понятно, что никто из нас, бывших на борту плота, не стал бы рисковать жизнью в опасном прибое у кораллового рифа, если бы у нас была возможность увернуться и пройти мимо».
Он обвинял авторов статьи Клаузена и Сивертса в «излишних тендециозных личных выпадах» и задавал вопрос об их профессиональной пригодности. Они сами указывали, что норвежские этнографы «работают в иных областях, чем исследование Тихого океана. Поэтому интересно, а где, собственно, они почерпнули свои знания». Какого-либо значительного времени на специализацию у них не было, поскольку на тот момент магистерской степени Клаузена исполнился всего год, а Сивертс вообще был еще студентом, писал Хаугланд.
Хаугланд также рассказал, что Хейердал на деньги Музея «Кон-Тики» основал фонд для студентов и что Сивертс в 1952 году получил стипендию в несколько тысяч крон из этого фонда на свои исследовательские работы в Мексике. Поэтому ему «не составило бы труда связаться с Хейердалом и обсудить те вопросы, с которыми он сейчас выступил в прессе»{405}.
Среди тех, кого расстроили Клаузен и Сивертс, была и Лив. Волей случая она снова приехала в Норвегию вместе с Пебблом. Прочитав статью, она связалась с Гуттормом Гьессингом, профессором этнографии, которого она знала с тех пор, когда готовилась экспедиция на «Кон-Тики». Поскольку Гьессинг был преподавателем и идейным наставником как Клаузена, так и Сивертса, она считала, что Гьессинг должен был сделать все, что в его силах, чтобы предотвратить написание ими этой статьи{406}.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});