Он должен согласиться, утешала она себя, по многим причинам. «Он, должно быть, выслушал множество упреков за то, что он меня бросил, и это повредило его популярности. Народ жалел меня все эти годы. Если я счастливо выйду замуж, то все забудется, и это много будет значить для Тура. Кроме того, ему не понадобится больше меня содержать. Я надеюсь, он поймет, что и мальчикам будет лучше жить с ним, чем вместе со мной и бабушкой. Им сейчас нужен отец».
У Лив была еще одна проблема. Она получила письмо от младшей сестры Пеббла. В письме та выражала чувства, которые, как она утверждала, касались всей семьи. Она просила Лив отказаться от Пеббла, ради своего собственного блага, как она писала. Лив поняла намек. Семья не хочет ее принимать! Глубоко несчастная, она пишет письмо, где решается дать Пебблу отставку. На следующее утро она разорвала его в клочья и написала новое. Письмо сестры пробудило в Лив мысль, что семья подозревает ее в том, что она обманула Пеббла и втянула его в то, чего он на самом деле не хочет. Об этом не говорилось открыто, но неужели Рокфеллеры думают, что она хочет быть вместе с Пебблом ради денег? Лив Хейердал, неизвестная, неимущая женщина из Норвегии, на десять лет старше Пеббла, — что она забыла у нас, в нашей семье?
Но вот в ящик попадает письмо совершенно другого характера, на этот раз от матери Пеббла. «Дорогая Лив! Я чувствую, что пришло время написать своей первой невестке. […] Я очень рада, что вы нашли друг друга и что Пеббл больше не хочет жить один».
Письмо пришло как нельзя вовремя. Оно было датировано 11 августа 1956 года Свадьбу назначили на 31-е.
Тур покинул «Кристиана Бьелланда» в Панаме. У него были более важные дела, чем сидеть на палубе и плыть через Атлантику. Он собирался принять участие в 32-м Международном конгрессе американистов, который открывался в Копенгагене 7 августа.
Членов конгресса заранее попросили подготовить сообщение о путях миграции народов в Тихом океане, но никто не выразил желания{376}. Во время дискуссии о письме ронго-ронго и их загадке немецкий этнолог Томас С. Бартель утверждал, что он расшифровал таблички и на этой основе заявлял, что миграция на остров произошла впервые в XVI веке. Другие эксперты по ронго-ронго отрицали, что немец нашел ключ, но эта дискуссия дала Хейердалу необходимый стимул, чтобы встать и сказать, что он привез с собой находки с острова Пасхи, которые отодвигали сроки первой миграции на остров на тысячу лет назад.
Для Тура конгресс был в основном как нельзя более удачным поводом встретить ученых со всего мира. И в немалой степени — чтобы поговорить с журналистами.
Что бы простые люди или ученые ни думали о Туре Хейердале, там, где он выступал, он всегда притягивал к себе внимание
От норвежской прессы своих сотрудников направили «Афтенпостен» и «Дагбладет», и для обеих газет он сказал, что экспедиция на остров Пасхи полностью подтвердила его теории.
— Нашли ли вы что-то, что идет вразрез с вашей теорией? — хотел знать корреспондент «Афтенпостен» Хеннинг Синдинг-Ларсен.
— Нет, абсолютно ничего, — ответил Тур Хейердал.
Он рассказал вдобавок, что останется в Копенгагене на всю неделю, пока будет работать конгресс. «Затем я полечу в Осло, чтобы подготовиться к прибытию экспедиции. Она прибудет в Осло примерно 24 августа»{377}.
15 августа Лив и Тур встретились в Осло. Ее страхи оказались беспочвенными. Тур считал, что это здорово, что она выходит замуж, и он с удовольствием позаботится о мальчиках. У него достаточно места для них на Майорстувейен, 8. Единственной ложкой дегтя стало то, что он захотел забрать себе дом на Свингевейен, — она рассчитывала, что мать по-прежнему будет жить там. Но она успокаивала себя надеждой, что и это уладится{378}.
— Это правда?
Лив кивнула.
— Как здорово!
Typ-младший обвил руками шею матери и прижал ее к себе. Как и Бамсе, Typ-младший был очень рад, что Лив выходит замуж и что она больше не будет одна.
Причал, куда только что пристал «Кристиан Бьелланд», был полон людей, которые пришли приветствовать Тура Хейердала и его экспедицию. В тот же вечер вышел вечерний номер «Афтенпостен» с новостью: «Судно Тура Хейердала прибыло сегодня в Осло с изображениями богов на бочке из-под масла» — на самом верху первой полосы{379}.
Лив не удалось провести достаточно времени вместе со старшим сыном. Она старалась изо всех сил, чтобы успеть все уладить перед отъездом. Среди прочего, возникли проблемы со въездной визой в США, и некоторое время было похоже, что она опоздает на собственную свадьбу. Ни одного билета до 3 сентября!
Но Тур пришел ей на помощь. Благодаря своим связям он смог купить ей билет на самолет 29 августа, всего за два дня до того, когда она должна была предстать перед алтарем в фешенебельном особняке семьи Рокфеллер в Коннектикуте. Он дал ей на дорогу тысячу крон в качестве последней выплаты пособия.
Пеббл родился и вырос на Парк-авеню в Нью-Йорке. Но ему не нравилась жизнь большого города, и он хотел уехать отсюда. Во время посещения штата Мэн Лив сказала, что здесь она хотела бы жить, ландшафт напомнил ей Норвегию. Они купили усадьбу на вершине холма возле маленького приморского городка Камден. Еще раз она вернулась к природе.
Усадьба была устроена довольно просто. Так хотела Лив. Туалет с канализацией появился в доме только с рождением детей — дочери Ливлет в 1957-м и сына Ула в 1959 году.
Невестка из Норвегии быстро стала частью новой семьи. От нее исходило хорошее настроение и тепло, и никто больше не считал, что она охотилась за деньгами.
Лив редко говорила о Туре. Но случалось, что она при свете ночника рассказывала о Фату-Хиве{380}.
Атомная бомба
Для Тура Хейердала война была воплощением человеческого безрассудства. Будучи студентом, он не верил, что опыт Первой мировой людей чему-то научит. Как солдат, он боялся, что и Вторая мировая не научит их ничему хорошему. Хотя союзники победили Адольфа Гитлера, им не удалось устранить коренную причину войны. Оружие едва успело замолчать, как разразилась новая, и необычная, война: «холодная война» с атомной бомбой в главной роли.
США сотрудничали с Советским Союзом в борьбе против нацизма, но, едва рассеялся дым над немецкими руинами, сотрудничество распалось. Вскоре между двумя супердержавами возникла стена недоверия, что ознаменовалось такими внешними событиями, как переворот в Чехословакии и блокада Берлина в 1948 году. В Норвегии премьер-министр Эйнар Герхардсен вынес «похолодание» на повестку дня, когда во время речи в Крокерой в том же году призвал к борьбе против норвежских коммунистов. Вступив в НАТО в 1949 году, Норвегия стала активным участником «холодной войны».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});