Такие заявления следует подкреплять действием. Они убивают людей, в том числе погибли все мои товарищи. Вот и подкрепляйте.
Не возмутились, выслушали такую мою филиппику спокойно. Военный что-то пометил карандашом у себя в блокноте, кивнул, сказал:
— Мы постараемся. Скрытный подход указать можете?
— Смотря для каких сил, — чуть удивился я вопросу.
— Отправим с вами разведчиков, ответил он. — Для них.
— Без проблем. Даже база есть.
— Это хорошо, — спокойно кивнул он. — Они обеспечат все остальное. У нас сейчас совсем немного сил и все задействованы, не можем сразу в атаку броситься, — добавил он, словно оправдываясь. — Надо время подготовиться, собрать силы.
Ну да, это понятно. Уверен, что проблема дезертирства у них не слабее чем у американцев.
Недаром улицы какой-то "фольксштурм" патрулирует. А полиции, по логике, вообще больше всех должно было достаться, вместе со "скорой помощью", как, кстати, в Америке и произошло.
Кстати, порадовало и то, что они не изъявили желания подержать меня в изоляции до окончания операции, тоже ведь могло такое запросто случиться. Хотя понятно, если бы они сразу в битву кинулись, то так бы и было, а вот для разведки я все же там нужнее.
Заинтересовало их упоминание военных машин у албанцев. Похоже, что "звоночек" прозвенел, переглянулись оба вполне выразительно. Но со мной откровенничать не стали.
— И что теперь делать? — спросил я.
— Когда вы собирались ехать обратно?
— Завтра, наверное, — пожал я плечами. — Откровенно говоря, боюсь ездить по дорогам ночами. Страшно.
— Это понятно, — кивнул он. — С утра где вас искать?
— В гостинице "Амстел".
— Знаю. Зайдут за вами.
На этом разговор и закончился, все так же спокойно, сухо, деловито. Выбравшись из замка и топая по узкому мосту, задумался над тем, как можно поиспользовать троих разведчиков.
Решил, что помогут мне добыть подходящую лодку, до которой смогу дойти до побережья, а то черта с два я там буду с ними нянчиться.
Дальше шел с некоторым ощущением выполненного долга. Прав я, пожалуй, так и следовало поступить.
9 июня, пятница, вечер. Мюйден, окрестности Амстердама
Из крепости я дотопал до гостиницы, оставил автомат в шкафу — вовремя вспомнил про то, что с ним в местные кабаки нельзя. Потом пошел в обратную сторону, на центральный остров.
Бар "Де Лопер" выглядел действительно оригинально. Не знаю, как раньше называлось это укрепление, бастион или равелин, мне что одно, что другое толком незнакомо, но до сих пор почти по крышу погруженное в землю, толщиной стен оно впечатляло. Прохладно, темновато, вообще похоже на погреб с кирпичными стенами.
Внутри было людно и здорово накурено, что не понравилось. Множество мужчин и женщин, гражданских и военных, пили, дымили сигаретами, разговаривали. Атмосфера была, пожалуй, что тяжкая, было ощущение, что здесь заливают… кто что, кто горе, кто мысли, кто воспоминания. Такие выдержанные и деловитые днем голландцы за рюмкой открывали свое нынешнее состояние, настоящее. Буйных не было, были грустные, были унылые, были мрачные.
Пива почти никто не пил, как я заметил, все глушили что-то крепкое. Двое барменов, немолодых, похожих на хиппи дядек, деловито наливали полные рюмки, убирали пустые, смахивали со стойки монеты в кассу.
Я подумал о том, что мне не очень здесь нравится и решил поискать другое место в городе, не такое мрачное, но тут меня заметили и помахали рукой. Точно, та самая компания с рынка. Ладно, подсяду к ним, поговорю, может и узнаю что-то полезное. Они, по крайней мере, пьют пиво… парни пьют, у девиц что-то другое.
Подвинулись, кудрявый подставил еще один стул. Он хотел взять мне пива, но я его остановил и сам подошел к стойке, где заказал "повтор" на всю компанию и пива себе. Ладно уж, я из них явно самый богатый.
— Ну, привет, — сказал я, все же усевшись за стол, тяжелый и грубый.
— Здравствуйте, — произнесли все хором.
Познакомились. Носатого звали Димой, кудрявого — Пашей, чернявого — Витей. Девицы отрекомендовались как Тани, обе. Парней я разглядел еще на рынке, я там больше к ним приглядывался, теперь взялся аккуратно разглядывать девиц. Типаж и вправду такой, что приводить в дом, чтобы познакомить с мамой, совсем не хочется. Лица вроде и молодые, но уже потасканные, недобрые морщинки возле губ, глаза… тут сложнее описать, вроде как в окошко кассового аппарата заглядываешь. Это новое поколение такое выросло на наших российских помойках, наследие одновременно язв старого и увечий нового строя.
Интересно, чем они здесь занимались? В "фонарях" в витринах стояли? Одна высокая, худая, вторая мелкая и вертлявая, поэтому мысленно я поименовал их "Дылдой" и "Мелочью".
Не постеснялся, спросил чуть позже. Оказалось, что в каком-то заштатном стрип-клубе в
Амстердаме танцевали, которым владела немолодая филиппинка-лесбиянка. Вот как, почти что угадал.
— А вы сюда как попали? — спросил я у носатого Димы.
Бесцеремонный вопрос, но я сейчас откровенно "давил авторитетом". Я большой, сильный, выгляжу как рэмба из кино, морда в шрамах, большой пистолет из разгрузки торчит — черт его знает, кто я такой, может душегуб какой профессиональный. Подумал так, потом сам усмехнулся — а кто я есть на самом деле? Сколько душ, пусть и не самых чистых, я спровадил навстречу новому воплощению за то время, что ехал домой? Ну и кто я после этого? Типа "санитар леса"?
— Да как… работу приехал искать, — сказал тот. — По студенческой визе, вроде как на учебу.
У нас в Шуе все равно делать нехрен, тем более с мои дипломом пединститута. В
Нерезиновой и без меня нормально справляются, а тут возможность подвернулась. Плюнул на Рашку, пусть без меня в дерьме тонет, и уехал.
— А тут нелегалом? — уточнил я.
— А как же еще? — вздохнул он. — Подал на беженца, но рассмотреть никто не успел, накрылось все… медным тазом.
История кудрявого Паши совпадала с историей Вити до деталей и заинтересовала немного больше. Оба родом из Николаева, в Нидерланды они попали моряками, Паша рулевым, а
Витя еще кем-то вроде помощника механика на каком-то грузовом судне, назначение которого я так и не понял в силу неграмотности. Местном судне, голландском, хоть и ходившим по обыкновению под левым флагом, на котором и отработали почти пару лет. На этот раз судно их встало под погрузку в порту Роттердама, а они сами поехали прошвырнуться в Амстердам, к приятелю-земляку, который снимал квартирку пополам с
Димой. Там они и были накрыты волной Катастрофы, оказавшись далеко от судна и товарищей по экипажу. Обратно попасть так и не смогли, земляк погиб, укушенный мертвецом, а к ним прибился Дима, став заодно "мозгом сообщества".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});