властен. Он никогда не получит такого могущества.
– Брат! – кричит Скиро.
– Скиро, – отвечает Равис. – Твои ворота закрыты.
– Ты не приглашен.
– Значит, дело дойдет до драки?
– Если таков твой выбор.
Равис ведет себя совсем не по-королевски.
– Я предложил тебе мир. Я сказал тебе, что от тебя требуется. Ты сам сделал выбор.
Скиро качает головой:
– Я нахожусь на своей Территории. Это ты вторгся в чужие границы.
– Ты не способен править, и я слышал, что едва ли способен вступить в бой. Мой шпион донес мне, что в ваших стенах не найдется и сотни воинов. Ты действительно собираешься заставить их умереть за тебя?
– Я не заставляю их ничего делать. Если они решат сражаться, то сделают это за свои земли и свои семьи. Ты пришел, чтобы забрать это у них.
Скиро хорошо играет свою роль, растягивая разговор, чтобы как можно больше горожан успели пройти через портал.
Но людей все еще так много, что они заполняют весь внутренний двор.
Я замечаю, что Кимора держится сзади, вне поля зрения нашего врага.
– Никогда не раскрывай всех карт, – говорит она, когда я на нее смотрю.
Она не хочет, чтобы Равис ее видел. Интересно, знай он, что она у нас, был бы он так же полон решимости? Он должен знать и помнить ее с тех пор, как она служила их отцу. У нее появилась соответствующая репутация задолго до того, как король разделил королевство.
– Хватит, – наконец говорит Равис. – Это твой последний шанс. Открой ворота сейчас же, или мои солдаты нападут.
– Нет, это твой последний шанс. Уходи. У меня полно магов, хорошие укрепления. Мы не так беспомощны, как ты, возможно, думаешь. Если ты решишь напасть, это будет на твой страх и риск.
Равис не моргает, но его взгляд перемещается на меня.
– Леди кузнец, ты не по ту сторону стены.
Я качаю головой, не удостоив его ответом.
– Скоро я увижу, как тебя вешают за тот трюк, который ты выкинула. Ты помнишь, что я дал тебе шанс служить добровольно. Я не лишен милосердия.
– Лишь элементарной человеческой порядочности, – бросаю я себе под нос.
– Солдаты Чадры! – кричит Равис своим людям. – Вперед!
Равис скрывается за толпой своих людей в безопасном месте. Неудивительно для такого труса.
И тогда это происходит.
Они нападают.
Глава 20
Мой боевой опыт невелик, но я успела понять, что это – хаос. Кровавый. Громкий. Смердящий.
На самом деле в этом нет вообще ничего такого, что может понравиться.
Но участвовать в битве среди тысяч людей?
Это гораздо хуже.
По моим нервам словно бьет молот.
Страх такой сильный, что начинает казаться, будто я плыву сквозь него.
На протяжении всей моей жизни у меня было множество приступов паники, но я никогда не испытывала ничего подобного.
Стрелы, выпущенные врагом в воздух, перелетают через стену без каких-либо проблем. Я поднимаю свой новый левый молот – Эхо, чтобы защитить себя, и приседаю, чтобы стать как можно меньше. Одна стрела попадает в боковую часть моего щита и, отрекошетив, летит назад, в противоположном направлении. Мой другой молот – Агония поглощает всю эту силу.
А затем в нашу сторону летят еще стрелы.
Стоящие во внутреннем дворе люди бегут к замку и, забившись во все возможные укрытия, ожидают своей очереди пройти через портал. Слишком много всего происходит позади меня и передо мной, но я решаю смотреть вперед, туда, где меня поджидает опасность.
– Держим позиции, – говорит Кимора.
Нам нечего делать, пока враги вне досягаемости. Среди людей Скиро есть немного опытных лучников, и они стреляют поверх наших голов в толпу внизу. Некоторые стрелы попадают в цель, но это никак не может сдержать или замедлить многочисленную наступающую армию.
Люди Рависа открывают повозки, которые они взяли с собой, и вынимают лестницы и крюки. Они выстраиваются в ряд, чтобы подтащить к нам все эти орудия.
Со стены разносится крик, и я вижу человека со стрелой в сердце, который не успел поднять свой щит во время третьего залпа. Он падает во двор замка, люди вокруг него ошеломленно замирают.
– Принесите воду! – кричит Кимора.
С помощью мягких перчаток несколько наших солдат снимают с огня кастрюли с кипящей водой и ставят на их место следующую партию.
Первую лестницу уже приставили к стене, верхняя ее часть заходит за край. Кимора смотрит на это со стены, молча наблюдая, как группа мужчин начинает подниматься.
Чувствую, что мои руки начинают дрожать, когда я наблюдаю за их движением. Я жду, что Кимора что-нибудь сделает.
Только когда первый солдат почти добирается до верха, она отступает в сторону и кивает мужчине, держащему первую кастрюлю.
Он выливает обжигающую воду на находящихся снизу солдат. Воздух наполняют новые крики, за которыми следует звук падающих тел и хруст при ударе о землю.
Когда лестница опустела, Кимора хватает ее за верх и отбрасывает в сторону. Дерево раскалывается, как только ударяется о землю, и теперь лестница бесполезна.
Люди Скиро следуют примеру военачальницы, не нуждаясь в подсказках. Когда следующая лестница упирается в стену, у них уже наготове несколько кастрюль с кипящей водой.
Солдатам Рависа не требуется много времени, чтобы прекратить попытки подняться по лестницам. Его люди слишком боятся обжечься, чтобы продолжать наступление. Они продолжают засыпать нас стрелами.
Вскоре они вновь начинают наступление, на этот раз с абордажными крюками. Вероятно, они надеются сокрушить нас своей численностью – двадцать веревок разом забрасываются вверх, крюки цепляются за край стены. Несмотря на доспехи, которые они носят, враги карабкаются очень проворно.
– Масло! – кричит Кимора.
В то время как некоторые из солдат Скиро режут веревки ножами, Кимора приказывает остальным лить на веревки масло. С факелом в руках она подходит к каждой из них по очереди, поджигая.
Воздух наполняется новыми криками. Огонь опускается вниз, поглощая тех, кому не повезло оказаться в масле. Веревки в конце концов лопаются от натяжения в тех местах, где пламя разъедает волокна.
Но на место скинутого нами снаряжения приходит еще больше крюков и лестниц, и я задаюсь вопросом, не были ли первые два захода лишь проверкой, насколько мы готовы к обороне.
Я занимаю позицию у верха одной из ближайших лестниц, оставляя Келлина охранять Кимору.
Когда наши враги достигают вершины, я бью их по головам, отправляя обратно на землю с пробитыми шлемами. Некоторые сразу умирают от удара; другие находят в себе силы подняться на ноги и, прежде чем рухнуть, успевают сделать пару шагов.
Меня тошнит.
Тошнит от