уходит на то, чтобы уговорить себя как можно незаметнее заглянуть в салон и убедиться в отсутствии там Джима. Я чуть не падаю от облечения, удостоверившись, что машина пуста. Автомобиль тот самый, в чем я убеждаюсь, нажав кнопку электронного ключа (стянула его из сумочки Кэрол) и увидев, как мигнули фары. Я отгоняю «хонду» в гараж; он слишком тесен для двух автомобилей, но свой я заблаговременно переставила с глаз долой.
Вернувшись в дом, я иду в спальню и решаю распаковать лежащий на кровати чемодан: время ожидания можно провести с пользой. Чего у меня почти не осталось после отъезда Джима, так это чемоданов. Большинство он прихватил с собой, к тому же их даже изначально было не слишком много, и в результате мне достался лишь тот комплект, который мы с мужем вместе покупали в Риме. Не помню, то ли во время свадебного путешествия, то ли в какой-то другой отпуск мы прихватили всего один чемодан на двоих, и, к несчастью, у него отвалилось колесико. Менеджер отеля направил нас в магазинчик за углом, заверив, что там можно купить замену. Придя туда, мы с удивлением обнаружили священнические облачения и аксессуары: это был специализированный магазин для духовенства, торгующий, в числе прочего, и чемоданами. Мы приобрели два: поменьше и большой; Джим еще пошутил, что на них, должно быть, особое благословение. Небось, когда он уезжал, его чаша, выражаясь библейски, переполнилась, потому что эти чемоданы остались за шкафом.
Ясное дело, распаковка вещей не отнимет много времени: ну сколько там его нужно, чтобы повесить на плечики скромное количество одежды? Ответ: немного, но я все равно оставляю дверь открытой и держу ухо востро.
Кажется, я становлюсь довольно опытной в таких делах. Приобретать новые навыки вообще полезно и приятно. Я вот поднаторела рассчитывать дозировку барбитуратов и могу теперь отмерить их ровно столько, сколько необходимо в каждом конкретном случае. Перестараешься — и есть риск кого-нибудь убить, хоть я и читала где-то, что теперь, дабы отправить человека на тот свет, нужно черт знает сколько таблеток, потому что барбитураты нынче выпускаются гораздо слабее прежних. Раз уж я не собираюсь прикончить Кэрол — у меня и без того проблем по горло, — на эту тему можно не переживать. Но если дозировка окажется недостаточной, не избежать неприятностей. Если тот, кого вы пытаетесь обезвредить, слишком рано сообразит, что происходит, второй попытки уже не будет и дать ему добавочки не выйдет. А значит, не миновать драки, а то и нескольких царапин на лице или следов зубов на коже. И как, скажите на милость, вы потом объясните, откуда у вас такие повреждения?
Поэтому лучше всего угадать с первого раза, а я, так уж получилось, свое дело знаю. Бросив взгляд в дверной проем гостиной, я убеждаюсь, что Кэрол, дай ей бог здоровьица, крепко спит на диване; ослабевшие пальцы по-прежнему держат ножку стоящего на полу бокала. Я склоняю голову набок и разглядываю ее лицо. Хотелось бы сказать, что она спит как ангел, да только это ложь. Если честно, никогда не понимала, что нашел в ней Джим, ведь если поставить нас с ней рядом, я без труда обойду ее по привлекательности. Во сне лицо у Кэрол осунулось, рот приоткрылся. Интересно, а она храпит по ночам? Не удивлюсь, если да.
Я проверяю у нее пульс, он слегка замедленный и чуть-чуть слабоват, но этого и следовало ожидать. Действовать нужно быстро, поэтому я иду за веревкой, которую спрятала в глубине кладовки для швабр, и раскладываю кусочки разной длины на полу рядом с Кэрол. Веревку я нарезала заранее; я вообще верю в предварительные приготовления, сейчас со мной каждый согласится.
Первым делом я берусь за ноги Кэрол; с ними проще справиться, чем с руками, из-за ее позы. Вначале, как рекомендует статья, которая нагуглилась по запросу «как связать человека», я снимаю с нее кроссовки. Сама я могла бы и не додуматься, но теперь мне ясно: если связанный человек сумеет избавиться от обуви, у него будет чуть побольше пространства для ерзанья. Это очевидно — если, конечно, знать заранее.
Кроссовки у Кэрол дорогие, а брюки — темно-серые. Как раз подходящий наряд, чтобы, по ее словам, «сразу пойти в участок». Практичный, неброский. Во время всех наших встреч Кэрол была одета в спортивном стиле. А еще в ту ночь, когда мы ворочали Джима по палубе катамарана, я заметила, что она на удивление сильная. Нужно об этом помнить. Я связываю ей щиколотки, потом ноги под коленями, как сказано в инструкции, и слежу, чтобы не затягивать веревки слишком сильно: моя задача не перекрыть кровоток, а обездвижить гостью.
Потом приходит черед рук. Я бы предпочла связать их за спиной, но с учетом позы Кэрол это слишком сложно, так что увы. Лак у нее бледно-розовый, хороший цвет. Нужно спросить, как называется этот оттенок.
Наконец я встаю и внимательно, оценивающе смотрю на результаты своих трудов. Вроде бы получилось хорошо. Взяв бутылку с шампанским, я наполняю свой бокал: после стольких усилий у меня пересохло в горле, но результат того стоил. Кэрол никуда не сбежит.
Я уже собираюсь усесться, но слышу, как у нее в сумочке звонит телефон, и бросаюсь за ним, хоть и знаю, что сейчас ее и пушкой не разбудишь. Когда мне удается обнаружить мобильный в одном из многочисленных кармашках на молнии, он уже замолкает, но на экране отображен пропущенный вызов. От Джима.
Я выключаю телефон. Теперь остается только ждать.
ГЛАВА 32
Подозреваю, что Кэрол еще как минимум полчаса не придет в себя; я теперь эксперт в таких вопросах, поэтому можно оставить ее поспать и пойти на кухню. Как же мне повезло, что голубчик Фрэнки разрешил пожить в его доме! Тут очень красиво, мило и гостеприимно, ведь у моего издателя прекрасный вкус. Я снова и снова твержу себе об этом, пытаясь убедить себя, что все нормально. Может быть, удастся не дать затаившемуся внутри страху захлестнуть меня с головой.
Кофе, вот на чем нужно сосредоточиться. Приготовить кофе. Да только кофеварки в доме нет, и это раздражает. Нужно будет купить, делаю я мысленную пометку. Это будет мой подарок Фрэнки и выражение благодарности; по крайней мере, такая покупка мне вполне по силам. Однако пока приходится пить кофе из френч-пресса, а это совсем другое дело. Говорят, кофе во второй половине дня вреден, но я прекрасно засыпаю, сколько бы ни