Что было делать Герту Любке? Если поднять цену до аукционной, останется очень мало коллекционеров, готовых приобретать эти картины — ведь коллекционеры ожидают, что цена будет повышаться понемногу, небольшими шажками, а не сразу в десять раз. Но если дилер будет продавать картины во много раз дешевле того, что они могут принести на аукционе, он рискует тем, что спекулянты будут покупать их и тут же выставлять на аукцион.
Дилеры ужасно не любят подобных ситуаций. Нью-йоркский дилер Андреа Розен и лондонская галерея Haunch of Venison, да и не только они, борются со спекуляциями при помощи особых соглашений о перепродаже, в которых указывается, что в этом случае покупатель должен сначала предложить произведение искусства галерее. В теории это делается для того, чтобы работы не уходили сразу на аукцион по цене, нарушающей всю оценочную схему дилера, и чтобы галерея могла просветить нового покупателя в отношении художника и его работ. Кроме того, галерея получает при этом процент с перепродажи, которым иногда делится с художником. Как правило, соглашением о перепродаже сопровождаются только сделки с произведениями модных художников, но иногда они распространяются и на произведения, которые не так просто продать, — ведь сам факт заключения такого соглашения подразумевает, что спрос на этого художника превышает предложение. В результате покупатели не могут получить при перепродаже наилучшую возможную цену, потому что могут продавать только галерее.
Никто не считает пункт о перепродаже обязывающим. В любом случае покупатель может вернуться в галерею и потребовать безумную цену, утверждая, что «у «Кристи» сказали, что я получу именно столько». Галерея, естественно, откажется, и покупатель может спокойно передавать картину аукционному дому.
В большинстве своем дилеры не используют соглашение о перепродаже, но считают, что покупатель сам должен проявить здравый смысл. Ларри Гагосян любит поговорить о протоколе: если покупатель позже захочет перепродать, он с уважением отнесется к хрупкой и ранимой репутации художника, не захочет портить отношения с Гагосяном, — и свяжется для начала с галереей. Некоторые галереи не забывают упомянуть и возможное наказание. Лоуренс Огастен из нью-йоркской дилерской фирмы Luhring-Augustine публично заявил, что заранее предупреждает своих клиентов: если они передадут работу, купленную в его галерее на аукцион, не связавшись предварительно с галереей, Luhring-Augustine никогда больше не будет иметь с ними дела. По оценке мистера Огастена, таким образом он по терял около 20% из пятисот своих клиентов. Другие дилеры говорят, что готовы пойти еще дальше и распространил в своей среде черные списки коллекционеров.
Тем не менее у владельцев картин Вайшера появилось сильное искушение реализовать новые цены, — и не важно, через дилера или через аукцион. Но галерея Eigen + Art вряд ли будет выкупать только что проданные картины по 200 тысяч евро, так что у них остается только аукционный путь. Однако — и здесь опять возникает проблема, — если на аукционы одновременно будет выставлено много произведений Вайшера с высоким эстимейтом, большая часть их останется непроданной, и спрос упадет.
Аукционные дома не любят продавать свежие произведения таких художников, как Вайшер, и уж точно не станут! предлагать одновременно больше двух его картин. Но от контракта тоже не откажутся, особенно если сочтут, что в этом случае картина уйдет к конкуренту. В таком случае достигается компромисс — аукционный дом принимает Вайшера, но ставит ему невысокий эстимейт, намного уступающий аукционному рекорду. Комитент понимает, что это игра, и считает, что потенциальные покупатели тоже все поймут; он ждет, что цена картины намного превысит верхний эстимейт.
Оценка произведений такого художника, как Вайшер, еще усложняется, если коллекционеры передают его картины для продажи другим дилерам, которые затем везут их на художественную ярмарку. Ярмарочные цены на модного художника, на которого существует очередь, начинаются от галерейной цены плюс одна треть разницы между галерейной и аукционной ценами. Покупатели согласны переплатить, чтобы избежать ожидания в очереди своей галереи; кроме того, при покупке картины на ярмарке нет никаких ограничений и ничто не мешает сразу же выставить ее на аукцион.
В октябре 2006 года большая картина маслом работы Вайшера значилась в галерее Eigen + Art по цене 65 тысяч евро. Купить ее было нельзя, вы могли только полюбоваться на картину и попросить галерейщиков записать вас к список ожидания. 11 октября, через пятнадцать минут после открытия художественной ярмарки Frieze в Лондоне, другая немецкая галерея продала такое же по размеру полотно Вайшера; начальная цена его составила 120 тысяч евро. Четыре дня спустя аналогичный Вайшер 2003 года был выставлен под номером 65 на лондонском аукционе современного искусства «Кристи» с эстимейтом 80—120 тысяч фунтов (120—180 тысяч евро). В «сражении» за картину приняли участие четырнадцать потенциальных покупателей. Двадцать одно предложение цены — и картина ушла с молотка за 180 тысяч фунтов, или 209 600 фунтов (309 тысяч евро) с учетом премии покупателя. Еще через два дня галерея Eigen + Art подняла цену по прайсу до 80 тысяч евро.
Возможно, здесь не все так очевидно, как кажется. Если галерея Вайшера тоже хочет причаститься к громким аукционным и ярмарочным ценам, она может сама передать картину на реализацию, а прибыль поделить с художником. Кое-кто считает, что на Frieze, возможно, произошло именно это.
Дилер может передать новую картину на аукцион и при других обстоятельствах. Представим ситуацию. Покупатель не хочет ждать и предлагает галерее 150 тысяч евро за картину, которая по прайсу стоит 80 тысяч евро, но купить которую невозможно. Тогда дилер может предложить следующее: работа передается «Кристи» или «Сотби» с резервной ценой примерно равной нынешней галерейной цене по прайсу, а покупатель соглашается повышать цену до 150 тысяч евро. Если картина уходит к другому покупателю по более высокой цене, галерея обязуется предоставить первому покупателю возможность приобрести аналогичную картину за 150 тысяч евро. В этой ситуации не может идти речи о подтасовках, поскольку оба предложения цены вполне реальны. Доля от более высокой аукционной цены достанется художнику, общая ценность его работ вырастет, и галерея тоже сможет немного поднять цены по прайсу.
Случаи с Жюли Меретю и Маттиасом Вайшером иллюстрируют одно из ключевых противоречий между дилерами и аукционными домами. Надо ли управлять рыночной ценой, как это делают дилеры, и повышать ее медленно и методично, защищая при этом интересы и художника, и дилера? Следует ли запретить аукционным домам продавать произведения искусства в течение, скажем, десяти лет после их создания, как предлагают галереи? Для Меретю и, Вайшера это означало бы, что их работы смогут купить только те, кого дилер сочтет «подходящим коллекционером», — люди одновременно богатые и признанные законодателями вкуса. Или, наоборот, цены должны формироваться на свободном аукционном рынке, где их определяют два последних участника торгов, как предлагают аукционные дома?
Подделки
Похоже, мало кто из профессионалов готов признать, что сегодняшний мир искусства — это новый, очень активный и беспринципный мир фальсификации искусства.
Томас Ховинг, бывший директор музея искусств Метрополитен
Некоторые изготовители подделок пытаются проникнуть «в душу и сознание художника». Другие наслаждаются процессом искусственного состаривания краски и создания червоточин. Третьи берут настоящие картины и «реставрируют» так, чтобы их можно было выдать за работу другого художника.
Мильтон Эстероу, редактор журнала ARTnews
На рынке искусства полно подделок, но особенно серьезно эта проблема стоит в сфере современного искусства и искусства XX века вообще. Можно привести в пример известную историю с «Вазой с цветами (сирень)» Поля Гогена (1885). Это так называемый «средненький Гоген», то есть картина не относится к лучшим и известнейшим работам художника. Это одна из тех рутинных картин великого мастера, что постоянно переходят из рук в руки за несколько сотен тысяч долларов и почти не привлекают внимания. В мае 2000 года «Кристи» и «Сотби», закрывая каталоги к аукционам, неожиданно обнаружили, что «Ваза с цветами» присутствует в обоих каталогах — и каждый аукционный дом считает свою картину подлинником. Аукционные дома показали оба полотна Сильвии Круссар, специалисту по творчеству Гогена в парижском институте Вильденштейна, и она определила, что картина «Кристи», как говорится, «неправильная». Она сказала, что это лучшая подделка под Гогена, какую ей приходилось видеть в жизни. «Кристи» отозвал свои полностью готовые каталоги и заменил их другими, без Гогена. «Сотби» продал настоящую картину за 310 тысяч долларов, деньги пошли коми тенту, нью-йоркскому дилеру Эли Сахаи.