Читать интересную книгу Снежный шар - Пак Соён

всего мечтаю навсегда уехать из этого ужасного дома! – произносит Син Синэ с глубоким вздохом облегчения и одаривает нас лучезарной улыбкой. – Я ненавижу свою семью. Хотя, конечно, мне очень жаль маму…

Мы с Ча Хян сидим оцепенев и только молча моргаем, а Син Синэ тататорит без умолку:

– Мой папа всю жизнь изводил маму, не понимая, как она могла забеременеть, к тому моменту их связь уже давно прервалась. Он был вне себя от ярости, и постепенно все наши родственники тоже встали на его сторону. Ко мне всю жизнь относились как к чужой. – С грустной улыбкой она показывает на свой потрепанный ободок. – Даже эту безделушку бабушка чуть не отобрала, чтобы передарить другой своей внучке.

Син Синэ рассказывает, как в детстве каждую ночь засыпала с мыслью, что однажды объявятся ее настоящие родители, которые, конечно же, окажутся богачами и будут каждый день покупать ей красивые заколки для волос.

Я не нахожу слов, чтобы ее приободрить. То зло, которое посеяли Ча Соль и Ча Квибан семнадцать лет назад, слишком многим принесло несчастье.

Заставив себя вновь улыбнуться, Син Синэ продолжает твердым голосом:

– Эти люди должны за все заплатить моей маме. Она столько всего натерпелась за эти годы, что не выдержала и решила переехать отца на своем двухэтажном автобусе!

– И тогда ее уволили за пьяное вождение?

– Нет-нет! Тогда моя мама вообще не пила. Просто она так долго терпела, что чуть не спятила.

Я осторожно кошусь на Ча Хян и вижу, что она тоже потрясена. Но тут Син Синэ протестующе машет руками:

– Не надо так пугаться! Мой отец не пострадал! Она не решилась довести начатое до конца и успела нажать на тормоз. Так что жаль мне тут только маму. Мало ей обвинений в измене, так ее еще стали называть чудовищем, готовым свести мужа в могилу. У нас дома и без того бесконечные скандалы, а теперь и вовсе житья не стало. Мне самой так невмоготу, что я уже подумывала наложить на себя руки, но вы пришли и, похоже, спасли меня. Спасибо вам за это!

Взглянув на нас глазами, полными слез, она добавляет:

– Лучше бы я вообще не появлялась на свет.

Не зная, что сказать, Ча Хян отводит глаза, а Син Синэ подходит ко мне поближе.

– Мы с тобой и правда одинаковые! Это же невероятно! – говорит она с восхищенной улыбкой.

А я решаю, что самое время немного расставить все по своим местам.

– Скажи, когда ты говоришь о компенсации морального ущерба, ты ведь имеешь в виду деньги? Честно говоря, я не могу обещать, что мы их получим. До сегодняшнего дня я об этом даже и не думала…

– Неужели? – Син Синэ глядит на меня, не веря моим словам, а я нерешительно киваю в ответ.

Ча Соль должна потерять свой статус режиссера и понести законное наказание. Ча Квибан теперь парализован и прикован к больничной кровати, но все же оценка его деятельности должна быть пересмотрена, его следует лишить всех наград и регалий. Это все, чего мы хотели достичь.

Закон о нераспространении спойлеров, закон о противоправном проникновении в запретные зоны, закон о недопущении разрывов при монтаже, неправомерное использование примерочных и других слепых зон – все они предусматривают наказание лишь для актеров. Ча Хян говорит, что хотя закон о СМИ и оговаривает некоторые ограничения для режиссеров, но она не припомнит случая, чтобы режиссера в чем-нибудь обвинили. Мы хотим, чтобы наказание, которое настигнет Ча Соль, послужило предостережением остальным режиссерам, чтобы они поняли, что закон един для всех.

– Но почему при всем при этом вы ни разу не подумали о компенсации за моральный ущерб? Это же просто уму непостижимо! – восклицает Син Синэ, и я вижу, как ее интерес к нашей затее тает без следа. – И что вы с той девицей у двери собираетесь делать после того, как разоблачите своих обидчиков в прямом эфире? У вас есть дальнейший план действий?

– План действий?

– Неужели вы хотели посветить лицом перед камерой и просто вернуться домой, как самые обычные неудачницы? Вы не думали, что люди, которые вас там ждут, вам даже не родня?

Я не нахожусь что ответить. В самом деле, когда откроется вся правда, у меня совсем не останется родных.

– А потому нам нужны деньги! Деньги дают свободу выбора.

– А ты не так проста! – замечает Ча Хян с усмешкой.

– Да, а еще я уже очень устала от этого места. Когда отправляется наш поезд? Хочу убраться отсюда как можно быстрее! – говорит Син Синэ, поднимаясь.

– Так ты все же решила поехать с нами? – спрашиваю я, подняв одну бровь.

– Ну да.

– Даже несмотря на то, что можешь остаться без компенсации?

– Не волнуйся! – отвечает девушка, махнув рукой. – Уж свое-то я получу!

Мы спрашиваем Син Синэ, не нужно ли ей собрать вещи, но она лишь поправляет на голове ободок, пошутив, что все свое носит с собой.

Ча Хян зовет Мён Сомён и объявляет ей, что Син Синэ теперь с нами.

– Если все пойдет по плану, мы сможем разоблачить преступление, но стоит плану сорваться – и мы тут же сами превратимся в преступников, силой захвативших телестудию.

Взглянув на Ча Хян, я киваю, давая ей понять, что осознаю всю опасность этой затеи.

Ча Хян подчеркивает, что не собирается быть нашим кукловодом и не хочет, чтобы мы слепо следовали ее плану, тем самым подвергая себя опасности. Напоследок она добавляет, что мы должны делать только то, что сами считаем правильным.

– Я боюсь уподобиться тем, кто столько времени использовал вас для собственных целей, – признается Ча Хян, и я вижу, что она говорит это искренне. – Не так и важно, правильно мы поступим или нет. Главное, чтобы все, что мы делаем, происходило по доброй воле, потому что мы этого действительно хотим. Ведь даже Ча Соль не сомневалась, что все ее поступки были во благо. Она верила, что дает вам возможность оказаться на месте величайшей в мире актрисы.

– Только не надо делать вид, что вы тут вдвоем все решаете. Я за вами сюда потащилась не для того, чтобы полюбоваться на дрянные побрякушки, – хмуро замечает Мён Сомён, указывая на ободок Син Синэ.

– С нами что, еще и вооруженные уголовники? – восклицает в ответ девушка, заметив на поясе Мён Сомён револьвер.

Закусив губу, чтобы не улыбнуться, Ча Хян замечает:

– Вот теперь я вижу, что вы ко всему готовы!

Мы ужинаем в столовой при электростанции. Син Синэ, заметив в толпе своего дядю, просит его передать семье, что уедет навестить друзей в соседнее поселение. Дядя, изможденный вечными переработками, лишь безучастно кивает, тут же направляясь к раздаче.

Мы с Мён Сомён в горнолыжных очках сидим по бокам от Ча Хян, чьи глаза тоже