Она опять замолкла.
— Что? — Ненавязчиво подтолкнул мать принц.
— Бальтазар, это никому не нужно. Ни королям, ни дворянам, ни крестьянам. Хоть об стену головой бейся — они никогда не станут слушать твои рассказы о том, что все эти изобретения и разработки могут им помочь, потому что им это всё к чертям не нужно. Они сидят в своих грязных лужах уже которое столетие, и им нормально! Ты этого ещё не понял? Даже если ты очень сильно попытаешься — они просто сожрут тебя с потрохами, как животные. Назовут еретиком, колдуном, дьяволом в конце-концов и втопчут тебя в землю. Именно поэтому я решила всё бросить, Бальтазар. И именно поэтому я надеялась, что и ты всё бросишь. — Она что-то медленно вытянула из складок платья. — Но, видимо, не судьба.
Пистолет.
— Как ты..?
— Всё нормально, мой мальчик, я ничего у тебя не воровала. Это моя конструкция. Чертежи? В голове, Бальтазар. Сначала бумага, потом бумагу в огонь, а всё, что было на ней, здесь. В мозгах. Она взвела курок. Бальтазар молнией сорвался с места и побежал к двери.
Прогремел взрыв. Боль. Острая боль обожгла икру.
Бальтазар упал. В глазах замельтешили белые мухи. Жжение начало растекаться по ноге.
— Ах, да, что там за предсказание было? Что нас с мужем свергнет один из наших детей. — Принц обернулся, чтобы увидеть, как туфля женщины падает и с силой вдавливается в кровоточащую рану, заставляя его сдавленно вскрикнуть от нового приступа боли. — А я хорошая мать. Я хорошая жена. Я не позволю тебе разрушить мир, стены которого я так долго возводила.
Мать смотрела на него сверху вниз. Мать на него навела дуло. Он смотрит ей прямо в глаза. Взгляд свинцовых, не дающих бликов глаз холодный, мёртвый.
Тишина.
— Ты не знаешь, каково это. — Этот голос словно принадлежал тысячелетней старухе. — Понимать, что то, что ты сам же в здравом уме породил, медленно убивает тебя, и при этом бездействовать. Понимать, что тебе всё равно, что будет потом, потому что жизнь закончилась для тебя по твоей же вине уже давным-давно, оставив после себя лишь без эмоциональное послесловие. — Её губы задрожали. По худому лицу потекла одинокая слеза. Она взвела курок.
— И ты уже никогда не поймёшь этого.
— Эй, что там за шум?! — Несколько громогласных ударов грохнули в деревянную дверь. Худая рука дрогнула и после взрыва пуля лишь оцарапала предплечье успевшего увернуться парня.
В то же мгновение он со всей силой рванулся вперёд и, сбив мать с ног, вырвал у неё из рук пистолет.
— Помогите! — Взвизжала королева.
Крак! — с грохотом слетела дверь с петель. Огромный стражник стеной стал в дверном проёме, глядя на застывшего с оружием в руках принца.
— Бросай! — Рявкнул он, выхватывая меч.
"Небо…" — только и успело промелькнуть в голове Бальтазара, прежде чем переставшие слушаться мозг руки направили на противника пистолет и нажали на курок.
Бах!
Звон в ушах.
На щёку летит что-то влажное.
Вонючее облако дыма.
Будто по сне мутный образ стражника по инерции тянется к кровоточащей дыре около заплывшего в багровой пелене глаза и спустя мгновение падает на пол.
Со стороны раздаётся невнятный крик. Кто-то с худыми руками бросается на Бальтазара из-за спины и изо всех сил старается прорваться к оружию. Принц выходит из ступора, почти не чувствующей натуги или тяжести рукой он резко хватает напавшего на него человека за волосы и со всей силы толкает в сторону кровати.
Человек — женщина, — ударяется об угол кровати круглым животом. Звучит обрывистый вскрик. Человек беспомощно съёживается на полу, силясь унять боль.
Бальтазар даже подумать ни о чём не успел, как со стороны двери, послышались пока что еле слышимый топот приближающейся стражи.
На мгновение замешкавшись, юноша буквально в один прыжок перемахнул через бездыханное тело члена охраны и оказался в коридоре.
Боль сотнями игл вновь впилась в раненую ногу, но Бальтазар всё-таки сумел найти в себе силы доковылять до поворота и скрыться за углом прохода, противоположного тому, из которого вот-вот должно было вынестись подкрепление, спешащее на помощь своей королеве.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
С трудом сглотнув, весь мокрый Бальтазар, прислонившись к стене, посмотрел в сторону двери. Кровавый след от подстреленной ноги тонкой дорожкой тянулся из покоев прямо сюда, прямиком к нему.
Чёрт. Чёрт. Чёрт!!!
Ладно, всё, хрен с ними, с чертежами. Всё равно в проходе не пропадут. А даже если пропадут… Всё, надо уходить.
Невероятно медленно негнущиеся пальцы выуживали спасительный бутылёк из дорожной сумки.
Топот.
Так, надо сосредоточиться! Дом Зигмунда… Его дом! Тепло. Покой.
Бутылёк летит на пол. Словно тёплое одеяло дымка обволакивает тело принца, на мгновение делает его невесомым, а потом снова резко возвращает сознание в израненную плоть, заставляя юношу упасть на пол.
Откуда-то донёсся до боли знакомый голос.
— Бальтазар! — Две огромные ладони подхватили парня за ставшие внезапно такими тонкими и слабыми предплечья. — Бальтазар, что стряслось?! Откуда на тебе кровь?! Что это?!
Бальтазар что-то невнятно промычал через отказывающиеся размыкаться губы.
— Стрел-ль-ляли… — Только и смог вымолвить он.
— Что? — Зигмунд посмотрел на рану в ноге подопечного более внимательно.
— Так, поднимайся! — Великан вскочил на ноги и почти на руках поволок юношу в коридор. — Давай, надо вытащить пулю, слышишь меня? Не закрывай глаза, слышишь?
— Нет! — Принц резко взбрыкнулся, рухнул на пол и с невообразимой для человека с пулей в икре прытью оказался в своей мастерской.
— Бальтазар, да что с тобой такое?! — Почти сразу за учеником в помещение влетели Зигмунд с Гором.
— Уезжаем!!! — Бальтазар носился от стола к столу, судорожно хватаясь за всё, что видит. — Собираемся и уезжаем, сегодня же!
— Ч-ш-што? Куда? Ты..?!
— Подальше отсюда! Подальше от столицы! Подальше от этого королевства! ВОН!!!
Принц споткнулся и растянулся на полу, тяжело дыша и потихоньку теряя сознание.
Учитель оказался тут как тут. Зажав кровоточащую рану, он быстро вынес юношу из мастерской.
— Где… Где Жолдыз? — Бальтазар был бледен, его била мелкая дрожь, а глаза закатились за смыкающиеся всё сильнее веки. — Где? Скажи, где..?
Зигмунд зажмурился. Нет, сейчас надо думать о том, как спасти мальчика. А после его ученику надо прийти в себя. Глядишь, Жолдыз всё-таки благополучно вернётся и все опасения, связанные с её задержкой в театре, окажутся лишь глупостью…
***
Да, Зигмунд к тому моменту очнулся, и находился в месте, которое выделили жители города специально для пострадавших при бедствии обитателей «Ковчега». Он очнулся, но самочувствие его оставляло желать лучшего. Прозрение наступало лишь на несколько минут, всё остальное время разум мужчины дрейфовал где-то в океанах бреда, без конца изрыгаемого его потрескавшимися губами. Иногда он мог вдруг вскинуть обе руки вверх и завопить что-то неразборчивое или начать царапать себе лицо в районе глаз. Но это было редко. А конкретно в тот момент, когда Имир с Лейвом, не дожидаясь указаний от проводившей их до этого дома женщины, пустились искать наставника по этажам, он и вовсе спал.
Заслышав знакомый голос даже через пелену дрёмы, Зигмунд собрал остатки сил и приподнялся на одной руке. Тут же в коридоре замаячил неразборчивый, но всё равно узнаваемый силуэт семнадцатилетнего юноши.
— Имир!.. — Сразу последовала слабая попытка позвать ученика, которая увенчалась разве что тем, что мужчина, слегка поддавшись вперёд, тут же потерял равновесие и вновь оказался на кровати…
— Имир! — …Но стараний своих он не бросил. — Имир! Имир!
Молодой человек дёрнулся и, резко остановившись, мотнул головой в сторону одного из дверных проёмов.
— Зигмунд! — Глаза Имира радостно заблестели. Не прошло и секунды, как он кинулся прямо на кровать к раненому и сжал последнего в беспощадных объятиях, не уставая при этом восклицать: «Я знал! Мы все знали, что вы вернётесь! Что вы выстоите!». Остановили его разве что сломанные рёбра наставника, которые не надо было тревожить.