так испугался? — удивился Муха, с трудом восстанавливая дыхание. — Так драпанул, что я подумал, не Тень ли отца Гамлета ты там увидел?
— Нет, не его, — спокойно ответил Вадик. — Возможно мне показалось, но лица тех двух… кажется один из них был разукрашен корпспэйнтом… очень знакомый образ.
— Думаешь это снова Аббат или Кардинал Копия? — предположил Муха.
— Нет, это кто-то другой… более культовый…
Длинный коридор закончился резким поворотом. За поворотом друзья наткнулись на распахнутую настежь украшенную замысловатой резьбой дубовую дверь. За дверью находилась лестница, покрытая бардовой ковровой дорожкой. Голоса усилились. Теперь можно было даже разобрать интонации говоривших. По всему выходило, что народ чему-то активно радовался.
— Крайне хреново всё это, — прошептал Муха, осторожно ступая на ковровую дорожку, — и чего мы только сюда попёрлись, ума не приложу.
— Да мне тоже здесь не очень нравится, — согласился Вадик, — но путь к отступлению пока что отрезан…
Покрытая ковровой дорожкой лестница вела куда-то вниз. Пара минут и горе путешественники оказались в гигантском сумеречном зале, заполненном большим количеством непонятных людей.
Яркий свет освещал лишь некое подобие сцены, где за большим длинным столом рядом с ударной установкой сидели какие-то чудаковатые типы в белых керамических масках и серых блестящих мантиях.
У установленного на длинной стойке микрофона возился с проводами меланхоличный длинноволосый рабочий сцены в кожаном жилете.
В концертном зале имелись свободные места, и на двух молодых людей, появившихся в дверном проёме, никто особого внимания не обратил.
— Скорее, — Вадик толкнул слегка растерявшегося Муху в спину, — сейчас сюда войдут те двое из подвала.
Муха очнулся и поспешно пробрался в самую тёмную часть зала, где обнаружились свободные кресла.
«Двое из подвала» появились в дверях буквально через несколько секунд после Вадика с Мухой. Вид у них, мягко говоря, был необычным. Тот, что невысокого роста в цилиндре и плаще и в самом деле был с разукрашенным бело-чёрным гримом лицом. На щеках чёрные перевёрнутые кресты, на подбородке потёки тёмно-багровой крови. Второй мужчина оказался подтянутым симпатичным длинноволосым музыкантом лет за пятьдесят в чёрной узкой косухе.
— Да это же… — прошептал Муха, втягивая голову в плечи.
— Кинг Даймонд и Энди Ла Рок, — подтвердил Вадик, — похоже, у них здесь задумана чёрная месса… попали мы, братка, из огня да в полымя…
Зал постепенно утих.
Опоздавшие быстро спустились вниз, сев поближе к сцене, на которую взошёл пожилой импозантный брюнет в полосатом, словно зебра, пиджаке.
— Элис Купер! — присвистнул Муха. — Да-а-а-а-а, движуха намечается и в самом деле серьёзная…
— Итак, господа кровососы, и просто неравнодушные участники нашего тайного фан клуба, — произнёс в микрофон знаменитый музыкант, — я объявляю наше очередное заседание открытым.
Раздались аплодисменты, кто-то азартно засвистел и зал снова утих.
— Итак, — повторил Элис Купер, — товарищи вампиры и вампирши, я хотел бы представить вам двух наших сегодняшних почётных гостей…
— Ё моё, — прошептал Вадик, решив, что их каким-то совершенно непостижимым образом уже вычислили.
Муха судорожно вцепился в мягкие подлокотники кресла.
— Встречайте, всенародно любимых писателей-фантастов Виктора Палевина и Ника Перунова.
В зале опять раздались аплодисменты.
— И эти тоже вампиры, — взявшись за голову, тоскливо прошептал Муха. — Литературные…
— Невинную читательскую кровь пьют, — кивнул Вадик. — Когда редко выпускают свои романы. Вот это поворот…
Глава 16 Хэви-метал вампиры средней полосы
Присев на корточки Элис Купер гневно застучал по сцене снятым с ноги жёлтым ботинком.
— Господа вампиры, я требую от вас гробовой тишины.
Зал понемногу стал успокаиваться.
— Слово предоставляется Нику Перунову.
На сцену взошёл низкорослый мужчина лет сорока в бейсболке с логотипом группы ONYX, джинсах-бананах и серой толстовке с капюшоном. Вид он имел такой, что казалось, только что приехал из студии звукозаписи где сводил свой новый альбом в стиле гангста рэп.
— Гляди, Муха, — радостно прошептал Вадик, — а этот Перунов явно рэпчик на досуге в микрофон почитывает. Как вампиры-металлисты его здесь вообще терпят?
— Надеюсь э… э… вы все знакомы э… э… с моим фэнтези творчеством, — немного смущённо проговорил на трибуне Ник Перунов, — особенно с моим продолжением романа «Властелин Колец», за который я однажды получил… нет не престижную литературную премию… а деревянным дрыном по голове… не очень приятные воспоминания… мдэ… Надеюсь вы читали книги э… э… и моего более успешного коллеги турбо-хрень реалиста Виктора Палевина?
Зал одобрительно загудел.
— Мы в своих романах, — продолжил Ник, явно слегка нервничая. — всегда старались э… э… изображать вампиров милыми, обаятельными, коммуникабельными существами, пьющими у людей кровь э… э… только по сильной нужде… и чисто в гастрономических малых дозах. Хотя стоп… кажется в моих романах вампиров не было. Ну неважно… я вскоре обязательно напишу такой роман. Клянусь своей любимой бейсболкой.
Зал снова одобрительно загудел.
— И именно поэтому мы, — заявил стоящий чуть в сторонке Элис Купер, — от имени всего нашего тайного кровососущего сообщества хотим вручить вам премию «Золотой Клык» за ваш колоссальный вклад в фантастическую литературу и за создание у смертного читателя светлого образа вампира-убийцы.
— Ура-а-а-а!!! — хором взревели распоясавшиеся кровососы, раздались бурные аплодисменты.
— Слушай, а ты их знаешь? — спросил Муха, пихая в темноте Вадика локтем.
— Кого? — не понял Вадик.
— Ну, писателей этих, фантастов. Ты же, вроде как, такую литературу часто почитываешь.
— Да почитываю, ясен пень, — подтвердил Вадик. — В рюкзаке есть пара их замызганных покетбуков. Обкурюсь хорошенько, раскрою книжку и кайф ловлю, а как только «дурь» из головы вся выветрится, так ни хрена в этой книжке понять толком не могу. Вроде всё ясно: тёмные эльфы, Чапаев и Петька, магические артефакты, жёлтый паровозик Томас, чёрные колдуны, говорящие драконы, «Пепси» и ЛСД. В конце каждого произведения как всегда добро побеждает здравый смысл. Листаю очередную книгу и лютый ужас меня пробирает, ясно сразу, что обкуренным я этот шедевр покупал у обкуренного продавца на книжном рынке, а автор обкуренный эту книгу писал. Соответственно трезвым такое читать только зря время тратить.
Виктор Палевин тоже стоял возле сцены и мило улыбался.