Это глупо, Мирон. Ты даже не знаешь, что делаешь.
— Наоборот, знаю, — он повысил голос поверх дикого рева его духа. — Поднявшись так высоко, ты не можешь принять «нет» как ответ.
— Так ты войдешь силой? — кричала она. — Пробьешь путь и заберешь Сердце Мира?
— Если придется, — Мирон оглянулся. — Я — маг, мисс Новалли. Смелость — главная черта этой работы.
Марси выругалась под нос. Она много раз использовала эти слова для себя, забыла, что они были из его книги. Но, хоть она соглашалась, что немного безрассудства требовалось, чтобы продвинуть современную магию до полного потенциала, это было безумием.
— Ломать то, о чем мы ничего не знаем, чтобы получить то, чего ты хочешь, не смелость. Это эгоистично и глупо. А если ты уничтожишь что-то незаменимое? Мы не знаем, как создать еще одни Врата. И даже если ты ворвешься, Широ не передумает внезапно и не отдаст билет на становление Мерлином.
— Это не решение, — прорычал Мирон. — Я прочел достаточно, чтобы узнать шикигами. Он — механизм, магия в сети заклинаний, которая подражает уму человека. Но подобие — не существо. Он мог остаться как сторожевой пес, но он сам сказал: Мерлины — защитники человечества. Он может закрыть дверь и запереть меня, но у меня больше прав находиться внутри той колонны, чем у него.
— Ты не знаешь этого, — возмутилась она. — Ты не знаешь ничего наверняка. Ты знаешь только то, что ты почерпнул из текстов тысячелетней давности и историй. Ты говоришь, что ты — эксперт, но ты не знаешь, что за дверью, как и я.
— Может, нет, — сказал он. — Но используй глаза, Новалли. Думаешь, это произошло естественным путем? — он указал на идеально гладкую колонну из камня, торчащую из ровного пола Мира Магии, как небоскреб. — Конечно, нет. Это сделали Мерлины. Люди, не боги. А то, что сделал человек, он может это сломать.
— Почему ты хочешь это сломать? — закричала Марси, его визжащий дух врезался в дверь еще раз, вызвав новый гул в черном тумане магии, который безумно извивался вокруг них. — Ты нашел место, которое делает Мерлинов, и ты разбиваешь дверь как варвар!
Словно доказывая ее правоту, дух СЗД в этот миг ударил когтями по дереву снова, но в этот раз одна из досок треснула. Началось с тонкой трещины, а потом быстро расширилось до бреши в дюйм шириной, откуда теплый свет полился во тьму.
— Видишь? — Марси раздраженно провела ладонями по коротким волосам. — Я знаю, что ты больше всего хочешь Мерлином, Мирон, но это слишком. Ты сказал мне, что Мерлины были надеждой людей. Силой, которая сделает наш вид равным драконам и духам. Теперь мы тут, в месте, где все происходит, и ты ломаешь его. Как ты можешь рисковать чем-то таким важным для всех нас ради своих амбиций? Ты такой эгоист?
Последняя часть была отчаянной игрой, и это сработало на миг. Мирон помедлил, опустил руку с поводком духа. Но, когда она подумала, что прорвалась, он снова от нее отвернулся.
— Ты ничего не понимаешь, — сказал он, голос дрожал от ярости. — Думаешь, я не знаю, чем рискую? Я мечтал стать Мерлином еще до твоего рождения. Я думал, что Смертные Духи были нашим спасением, нашим оружием. Ты показала мне, что я ошибался.
— Я? — сказала Марси. Мирон оглянулся, но смотрел не на нее. Он смотрел на Призрака, и его глаза были полными страха.
— Я думал, что знал наших врагов, — сказал он. — Но Алгонквин и драконы — ничто, по сравнению с богами, которых мы создали из нашего страха. Люди всегда умели находить судьбы хуже смерти, и когда я увидел твоего монстра и его армию призраков, шагающих по Земле Восстановления, я знал, что есть лишь один способ не дать нам уничтожить себя — остановить проблему в ее источнике.
Марси стиснула зубы.
— Ты слушал Алгонквин.
— Мне не нужно было, — сказал он. — Я уже знал, что нужно было сделать. Я подыгрывал Алгонквин, чтобы получить Смертного Духа, которого она строила. Теперь дух мой, и я делаю то, что всегда делал.
Она посмотрела на треснувшую дверь.
— Разрушишь все?
Мирон с отвращением посмотрел на нее.
— Спасу человечество.
Он потянул за поводок своего духа. Дух сжался, и он убрал правую ладонь с серебряного поводка и опустил ее на сияющую трещину в двери. Он прижал ладонь, согнул пальцы, чтобы широкие металлические кольца, где был вырезан лабиринт на матовой титановой поверхности, соединились в один путь. Марси мало знала об уникальном стиле Мирона, чтобы понять, было это для шоу, или ему нужен был физический лабиринт для колдовства, но едва узор соединился, лабиринт открылся, и темная магия перестала двигаться вокруг них, а полилась в него.
— Что он делает? — закричала Амелия поверх рева. — Я не видела, чтобы человек так работал с магией.
— Никто так не делает, — крикнула Марси, сжимая Призрака. Море Магии неслось мимо них в Мирона. — Магия лабиринта — оригинальная сила сэра Мирона. Я прочла три его книги, и я не знаю, как это работает, и как он не выжигает себя. Я не могу даже коснуться магии тут.
— Это потому, что ты мертва, — сказала драконша, обвив хвостом шею Марси, чтобы ее не унесло. — Он — нет.
Марси нахмурилась.
— Тогда как он тут? — если Мирону не пришлось платить за вход, она разозлится.
— Потому что он привязан к смерти, — ответил Пустой Ветер, его сияющие глаза смотрели на крысу, дрожащую у ног Мирона. — Я не знаю, как СЗД привела его сюда, но она сделала это, не убив его. Я не знаю, где его тело, но пока тело дышит, у него есть защита, какой ней у тебя.
— Отлично, — буркнула она, глядя хмуро на мага, который радостно тянул горсти магии, которая убила бы ее, складывая силу в сложные лабиринты, которые он укладывал на двери ярко сияющими узорами зеленого и синего цвета. Она не знала магию Лабиринта так хорошо, чтобы понимать, что делали эти лабиринты, но не нужно быть гением, чтобы понять, что будет плохо. Заклинание взрыва, может, что похуже.
Что бы это ни было, Мирон ясно дал понять, что был настроен решительно, так что ей нужно было действовать быстро. Его сияющий лабиринт уже покрыл треть дерева вокруг трещины. Так он за минуты отметит всю дверь для разрушения, как и надежды Марси на становление Мерлином. Или шанс выбраться отсюда живой.
— Плевать, — прорычала она и повернулась к духу. — Призрак?
Имя еще не вылетело из ее рта, ветер вокруг них усилился.