Читать интересную книгу Наполеон - спаситель России - Андрей Буровский

«Бонапарт полагает, что я просто дурак. Смеется тот, кто смеется последним», — писал Александр сестре Екате­рине Павловне.

После встречи в Эрфурте Мария Федоровна пишет сыну, что его «преступной политикой» недовольно все рус­ское общество. Его и так считают «орудием Наполеона», а в Эрфурте он делается «марионеткой корсиканского чу­довища».

Сын отвечает маме более чем откровенно: «никакого подлинного союза с Францией нет в помине. Есть лишь временное и показное примыкание к интересам Наполе­она. Борьба с ним не прекратилась — она лишь изменила форму».

Бонапарт сам поддерживал такое мнение: он не раз, в том числе на острове Святой Елены, объявлял Александра «хитрым византийцем», «двуличным хитрецом» и так далее.

Впрочем, назвать это умение Александра можно и ина­че... Манфред полагал, например, что из всех Романовых Александр I Павлович «был, по-видимому, самым умным и умелым политиком».

Что же до обмана. Похоже, Александр мог заверять в чем угодно свое непростое семейство, но вот что он думал на самом деле. Очень может быть, его политика была про­должением «политики свободных рук». Идти с тем, с кем выгодно в данный момент. Лишь бы Наполеон не напал на Россию! Лишь бы французская армия не перешла Неман и по длинным улицам Москвы, по ровным проспектам Пе­тербурга не начали скакать и бегать санкюлоты в обнимку с крестьянскими повстанцами!

Очень похоже, для этого Александр и воевал с Напо­леоном, и мирился. Может быть, Мария Федоровна и не понимала, чем чревата пропаганда Наполеона и вторже­ние Наполеона. Но Александр — понимал. Жаль только, он не ставил цели создания передовой, самостоятельной России, которой не страшен «французский соблазн». Его целью было сохранение России дворян, России верхушки субэтноса русских европейцев. Потому что он сам при­надлежал к этому классу? Потому, что заложник верхуш­ки дворянства боялся разделить участь отца? Возможно, в силу обеих причин.

Глава 6.

ТИЛЬЗИТ И ПОСЛЕДСТВИЯ: НОВЫЙ ВИТОК РЕФОРМАТОРСТВА

Это ж прямо зуд реформаторский...

Г. Теплов (про Петра III)

Новый виток реформаторства

Не успели засохнуть чернила под Тильзитским до­говором, как Александр вернулся к своей программе ре­форм. Но исполнители и советники — уже другие. Потому что в конце 1807 года созрел очередной заговор. Денеж­ки — британские, вестимо. Исполнители: «молодые дру­зья» императора почти в полном составе. Чарторыйский как будто не участвовал, остальные все здесь! Импера­тор раскрыл заговор, разогнал «негласный комитет» уже окончательно, а к себе приблизил Аракчеева. 14 декабря (поистине мистическая дата!) 1807 года издается Указ слушаться повелений Аракчеева, как повелений самого императора.

И до этих невеселых событий локомотивом реформист­ских идей был, кроме «молодых друзей», простонародный Михаил Михайлович Сперанский (1772-1839). Уроженец села Черкутино во Владимирской губернии, любимых мест современного (ну, почти современного) писателя Влади­мира Солоухина[109]. Сына бедного приходского священника учил читать слепой дед Василий.

Фамилию парень получил во Владимирской семинарии, где из-за его редких способностей был записан под фами­лией Сперанский (от латинского глагола spero, sperare — уповать, надеяться).

Он сделал фантастическую карьеру; через три месяца после своего вступления в гражданскую службу получил чин коллежского асессора, еще через девять месяцев — 1 января 1798 года — был назначен надворным советни­ком. Спустя двадцать с половиной месяцев в сентябре 1799 года — коллежским советником. Не прошло и трех месяцев, как он сделался статским советником. А уже 9 июля 1801 года Сперанский стал действительным статским со­ветником. Всего за четыре с половиной года мы видим, как из домашнего секретаря знатного вельможи он превратил­ся в видного сановника Российской империи.

В том же 1801 году Сперанский знакомится с наслед­ником престола, с Александром Павловичем.

Какое впечатление Сперанский производил на людей, показывает хотя бы его встреча с Наполеоном в Эрфурте. Участники русской делегации с завистью отмечали, что французский император оказал большое внимание Сперанскому и даже в шутку спросил у Александра: «Не угодно ли Вам, государь, поменять мне этого человека на какое-нибудь королевство?». Сперанский получил в на­граду от Наполеона за участие в сложных переговорах золотую табакерку (со своим портретом), усыпанную бриллиантами. Новому владельцу политических дивиден­дов табакерка не прибавила. Над ним сгущались тучи. В Эрфурте Александр позже обратился к Сперанскому с вопросом, как ему нравится за границею. Сперанский от­вечал: у нас люди лучше, а здесь лучше установления.

Впрочем, до 1806 года Сперанский бы вне большой политики. Он готовил документы для «молодых друзей», но сам оставался в тени. Постепенно царь избавлялся от слишком докучливых и требовательных «друзей молодо­сти», а вот исполнительный, во всем зависящий от началь­ства чиновник выходил на первый план.

В конце 1808 г. Александр I поручил Сперанскому раз­работку плана государственного преобразования России. В октябре 1809 г. проект под названием «Введение к уложению государственных законов» был представлен царю.

Задача плана была модернизировать и европеизиро­вать государственное управление путем введения «буржу­азных» норм и форм, причем не в целях революционных, скорее контрреволюционных: «В целях укрепления само­державия и сохранения сословного строя».

Идея состояла в том, чтобы постепенно ввести в Рос­сии конституционный строй благодаря «благодетельному вдохновению верховной власти».

Другой идеей было совершенствование гражданского управления — так сказать, «чиновничьей армии». 3 апре­ля 1809 г. был издан указ о придворных званиях. Теперь нельзя было перейти в гражданскую или военную службу, в тот же класс Табели о рангах. Множество сановных без­дельников лишались «карьеры».

6 августа 1809 г. следовал указ о прямой связи по­лучения чина с образовательным цензом и об экзаменах на чин. Данная программа предусматривала проверку знаний русского языка, одного из иностранных языков, естественного, римского, государственного и уголовно­го права, всеобщей и русской истории, государственной экономики, физики, географии и статистики России.

Высшая аристократия хочет занимать высокие чины? Пускай учится! В 1810 году по плану Сперанского был учрежден Царскосельский лицей.

Страшно и представить, сколько недоброжелателей и врагов появилось у Михаила Михайловича благодаря одному этому указу. Появились обиженные, росла нена­висть к реформатору.

Летом 1810 г. по инициативе Сперанского началась ре­организация министерств, завершившаяся к июню 1811 г.

Число министров достигло двенадцати. Сперанский определил состав полномочий каждого, установил точные разграничения их функций, единые принципы их орга­низации, ответственности, пределы власти и отношения министров к другим органам высшего государственного управления.

К началу 1811 г. подготавливается проект преобразо­вания Сената, а в июне вносится на рассмотрение в Госу­дарственный совет. Было предложено преобразовать Се­нат в два учреждения, причем одни сенаторы назначались от короны, другие выбирались дворянством.

Сперанский непосредственно не готовил отмены кре­постного права и вообще крестьянской реформы. Но он го­товил для нее почву. «Отношения, в которые поставлены оба эти класса (крестьяне и помещики), окончательно уничтожа­ют всякую энергию в русском народе. Интерес дворянства требует, чтобы крестьяне были ему полностью подчинены; интерес крестьянства состоит в том, чтобы дворяне были также подчинены короне. Престол всегда является крепост­ным, как единственный противовес имуществу их господ».

«Таким образом, Россия, разделенная на различные классы, истощает свои силы в борьбе, которую эти классы ведут между собой, и оставляет правительству весь объем безграничной власти. Государство, устроенное таким об­разом — то есть на разделении враждебных классов — если оно и будет иметь то или другое внешнее устройство, — те и другие грамоты дворянству, грамоты городам, два се­ната и столько же парламентов, — есть государство деспо­тическое, и пока оно будет состоять из тех же элементов (враждующих сословий), ему невозможно будет быть го­сударством монархическим».

Логично. Если Российская империя намерена суще­ствовать как монархическое государство, она должна упразднить крепостное право и сделать политически рав­ными все сословия.

Впрочем, Сперанский уже и сразу кое-что сделал: Ука­зом 10 марта 1809 г. отменялось право помещиков ссылать своих крестьян в Сибирь за маловажные проступки. Под­тверждалось правило: если крестьянин единожды получил свободу, то он не мог быть вновь укреплен за помещиком. Получали свободу выходец из плена или из-за границы, а также взятый по рекрутскому набору. Помещику пред­писывалось кормить крестьян в голодные годы. С дозволе­ния помещика крестьяне могли торговать, брать векселя, заниматься подрядами.