Читать интересную книгу Наполеон - спаситель России - Андрей Буровский

Прусский король ищет мира уже после Иены-Ауэрштадта. Его бывший посол в Париже Луккезини явил­ся к Наполеону с просьбой о мире. Но Наполеон добрый месяц не начинает переговоров, а возит посла за собой в обозе армии, занимающей одну крепость за другой. А по­том продиктовал такой мир (фактически — безоговороч­ную капитуляцию), что Фридрих-Вильгельм III отказался его подписать.

В Тильзите Наполеон тоже усиленно подчеркивал, что заключает мир именно с русским императором. Прусский король — это совершенно другая статья.

Свидание с Луизой Прусской

Ну конечно же, и тут не обошлось без романти­ческой красавицы Луизы!!! Наполеон в Тильзите не хочет принимать ее царственного супруга, но для нее почему-то делает исключение.

Если верить легенде, императора особо спросили: «А как же король?» На что он пожал плечами: «Зачем мне нужен этот рогоносец? Он будет третьим лишним...»

В течение часа они о чем-то беседуют один на один. Король мнется у входа в здание, где его супруга общается с Наполеоном. В конце концов он не выдерживает и вхо­дит. После чего разговор и с Луизой прекращается. Обоих членов царственной четы просто выставляют вон.

Романтики уже тогда уверяли, что и Наполеон, как и Александр, не устоял перед чарами Луизы. Именно поэто­му Наполеон сохранил Восточную Пруссию и вернул королю Фридриху-Вильгельму практически все, что успел у него отвоевать.

Несомненно, это очень романтическая версия, но толь­ко у Пруссии был защитник посерьезнее.

Как Александр I спас Пруссию

В Тильзите Наполеон желал не только мира, он го­тов был предложить Александру вместе с ним делить мир. Пусть Александр забирает себе Балканский полуостров и Финляндию. Вот отдать России Константинополь он не соглашался.

Наполеон предлагает разделить Пруссию между Фран­цузской и Российской империями: примерно так же, как недавно разделена Речь Посполитая. Александр же (по­бежденный) категорически не соглашается и требует (от победителя) сохранить Пруссию.

В конце концов больше половины прусских владений Наполеон отобрал. Провинции на левом берегу Эльбы он отдал своему брату Иерониму. Прусские владения в Поль­ше сделались Варшавским герцогством. Россия получила как компенсацию Белостокский департамент, из которого была образована Белостокская область. Гданьск (Данциг) стал свободным городом. Все раньше водворенные Напо­леоном монархи были признаны Россией и Пруссией.

На случай, если бы император французов пожелал при­соединить к своим завоеваниям Ганновер, решено было воз­наградить Пруссию территорией на левом берегу Эльбы.

И тут Наполеон заявляет, что «в знак уважения к рус­скому императору» он готов оставить прусскому королю старую Пруссию, Бранденбург, Померанию и Силезию.

Можно ли представить себе большее унижение у го­сударства и его монарха? Держать месяц посла в обозах наступающей армии принять жену и не принять мужа, мгновенно прекратив переговоры при появлении супруга. Заявить, что отступаешься от своего плана раздела Прус­сии «из уважения» к его союзнику...

Наполеон в грош не ставил Пруссию и ее короля, но «почему-то» подчеркнуто почитает Александра и оказыва­ет ему услуги. Что это с ним?

Поведение Александра, конечно, тоже порой трактуют как поступки человека, очарованного Луизой. Но у Алек­сандра есть более веские основания сберечь Пруссию, чем прекрасные глаза Луизы и клятвы в гробнице Фри­дриха. Пруссия — самый надежный союзник Российской империи. Австрийцы предали много раз. К тому же они не инициативны, осторожны до трусливости, ненадежны. А прусская армия активна и готова воевать.

26 апреля 1807 года было заключено секретное согла­шение России с Пруссией о «войне до победы». Победа не состоялась, но Александр остается верен союзнику. И не зря: Пруссия по отношению к России ведет себя честно и последовательно. Александр хороший союзник, надеж­ный друг. Но и Пруссия тоже.

Почему же Наполеон не пошел дальше?

Но почему Наполеон так по-разному вел себя по от­ношению к Пруссии (и Австрии) и к России? Его поведе­ние ясно показывает: он не считает Россию побежденной стороной. Между прочим: она и не была побежденной.

Наполеон разгромил «заграничную армию» — те части, которые Россия ввела в Европу. Но ее силы далеко не ис­черпаны.

Во-первых, русская армия в самой России и на театре военных действий с Турцией и Персией насчитывает бо­лее 300 тысяч человек. Если Наполеон перейдет Неман, он будет иметь дело с этой армией.

Во-вторых, указом от 12 декабря 1806 года создается «временное ополчение или милиция» из дворян, купцов, мещан, казаков, государственных крестьян численностью 612 тысяч человек.

Эта армия, в два раза многочисленней всех остальных вооруженных сил России, создается из добровольцев. Она собрана на сборные пункты, получает обмундирование и продовольствие, ее вооружают и обучают.

Через неделю после создания ополчения, царь прика­зывает Синоду читать текст анафемы «безбожному Буонапартию». Под Новый, 1807 год с амвонов всех право­славных церквей Российской империи несется: «Наполеон дерзает против Бога и России. Покажите ему, что он тварь, совестью сожженная и достойная презрения. Не верьте ему, отвергайте его злодейства». «Анафема» завершается призывом вступать в ополчение.

Стоит Наполеону перейти Неман, и он будет иметь дело еще и с этой армией. Наполеон может сколько угодно пре­зирать церковь и все связанное с церковью. Но он очень хорошо знает, чем отличается солдат-патриот от наемни­ка. Феодальные владыки Европы могут этого не понимать, но уж он-то прекрасно понимает, что столкнется с арми­ей, по духу близкой к французской армии 1792 года.

Идти в Россию с усталыми войсками, сразу после прус­ской кампании? Безумие... Раздражать Александра, рискуя, что он двинет свою почти миллионную армию в Европу, тесно общаться с французской армией?! Тоже безумие.

События 1812 года не начались в 1807 г. потому, что Наполеон выиграл несколько сражений, но вовсе не по­бедил Россию. И лучше всех знал это он сам.

Почему зарубежный поход русской армии не состоялся в 1806-м?

Но почему же тогда Александр I не двинул своей колоссальной армии в Европу? Появление даже полови­ны... Даже третьей части ополчения весной 1807 года в Пруссии сразу меняло бы картину кампании. И не сдобровать бы Наполеону тогда. То, что произошло в 1813-1814 годах, было совершенно реально в 1807-м. Что ж тогда Александр не решился?

Дело в том, что оснований у Александра было немало. Главное из них — это страх перед Отечественной войной. Бросить на Наполеона громадную армию, состоящую не из бритых обученных солдат, а из бородатых мужиков? Это значило привести в действие народную Россию, Рос­сию туземцев. Если солдаты регулярной армии были как бы низовым слоем русских европейцев, то ополченцы — русскими туземцами, и уж конечно, никак не сторонника­ми крепостного права[98].

Комитет общественной безопасности (бывший поли­цейский комитет) доносил Александру об «опасных на­строениях» части ополченцев. В указе о создании Комитета прямо говорилось, что он и создается для противодействия французской пропаганде в России. Ополченцы читали ли­стовки на русском языке о том, что в случае вторжения Наполеона в Россию будет отменено крепостное право. В это верили — ведь Наполеон и правда отменял феодаль­ную зависимость везде, где только ни появлялись его ар­мии. В том числе он сделал это в Пруссии в 1806 г. и в гер­цогстве Варшавском в 1807 году.

В своем письме Александру Федор Ростопчин сооб­щал об упорных слухах и даже прокламациях о «воле», ко­торую несет крестьянам и вообще всему простонародью Наполеон.

Со времен Екатерины II русское правительство боль­ше всего боялось именно подстрекателей и агентов фран­цузской революции с их пропагандой «воли». Это не было некой идефикс: в России неоднократно арестовывали агентов Директории и Конвента, распространявших ли­стовки и слухи. Крестьяне если и не выступали, то слуша­ли с большим вниманием. За 1801-1806 годы произошло 45 крестьянских бунтов — часть из них явно не без участия французских агитаторов.

В 1812 году Наполеон бросит против России 8-ты­сячный Русский легион своей Великой армии. В его соста­ве пойдут и русские пленные 1805-1807 годов, и крестья­не из западных губерний, бежавшие за границу, воевать за раскрепощение в составе его армии.

Дворянство панически боялось Наполеона не как им­ператора Франции и не как военного противника. А имен­но как «Робеспьера на коне» и «начальника гильотины». Умный московский барин Александр Тургенев писал в своем дневнике, что ему все кажется: «Бонапарте придет в Россию. Я воображаю санкюлотов, скачущих и бегающих по длинным улицам московским».

Был, конечно, простой способ раз навсегда избавить­ся от этого страха: самому раскрепостить мужиков. Но сделать это означало «разорить дворянство», — даже если оставить у них всю землю. Сделать это, даже начать подго­товку — значило поставить Россию на грань гражданской войны.