Столько всего навалилось разом. Разбираться и разбираться. Иногда хочется забиться в какую-нибудь нору и не вылезать пока все по полочкам не разложу. Но не получается.
— Ибо на входящего набегают все новые и новые воды, — процитировала мама. — Это мироздание не имеет многого из того, к чему я привыкла в детстве, но местные вербальные формы — это нечто. Производные от печати могут многому научить. А если будет не получаться, мы с отцом тебе поможем. Пока что ты очень ловко справляешься с тем, что на тебя накатывает.
Это были очень приятные слова. Хорошо с такими родителями.
Немного успокоившись, я попробовал составить сокращенный список девушек-практиков.
Вышло очень ёмко: Медея, Клади, Росомаха и, быть может Лямбда со Шпилькой.
Капитальный облом, требующий оперативного устранения. Причем если Росси в курсе подобных раскладов (а она наверняка знает всю эту кухню много лучше моего), наша прошлая встреча на кладбище действительно начинает напоминать свидание.
Пошутил, называется. Над собой. Кто там у нас хорошо смеется? Уже не я.
Утешает лишь то, что для сколько-нибудь серьезных по меркам магической реальности отношений мы с ней даже не совершеннолетние. Или вместе с гражданством автоматически и аналог совершеннолетия наступает?
— Мам, а гражданство обеспечивает всю совокупность прав той категории, которой выдается? Или есть какие-то умаления по причинам возраста и тому подобного?
— Ответ в том действии, которое ты проделал, когда подписывал контракт, — немного покопавшись в своей памяти, сказала мама. — Есть достаточное количество воли на то, чтобы быть гражданином — ты гражданин. А все прочие дополнительные ограничения ты принимаешь или не принимаешь на себя самостоятельно.
Точно так же как был принят контракт. В этом весь смысл ритуала. Все, что происходит с тобой — акт твоего выбора и последствия этого акта.
Я влип. Вот такая выходила констатация факта. Больше никаких шуток в данном направлении. Хватит с нас классических отношений типа “учитель-ученик”.
Глава 33
Стоило мне принять такое решение как электричка остановилась на одной из станций в районе новостроек.
— Пошли. Сразу как сойдем с перрона, соблюдай осторожность и ничему не удивляйся. Как минимум, веди себя так, словно увиденное или услышанное в порядке вещей и происходит в твоем присутствии по дюжине раз в неделю. Вот уже лет пять минимум.
Чревовещание, догадался я, поскольку губы мамы не шевелились, а ее голос проникал прямо в уши. Полезный навык. Надо будет тоже таким обзавестись когда-нибудь.
Мы вышли из электрички, пропустили вперед толпу галдящих студентов и десяток пенсионеров.
— В одном месте придется идти след в след. Это случится, когда я произнесу вслух слово “Ветренно”. Смотри мне под ноги и запоминай, куда я наступаю. По сторонам не смотри до того, как я не скажу слово “Спокойно”. Там нет ничего опасного, но меридиан шаткий и тебе с первого раза его самому не взять. Потеряешь меня из виду — останавливайся, жди пару минут и звони по телефону. Я вернусь и попробуем еще раз.
Мне оставалось лишь кивнуть головой.
Понятие меридиана встречалось в тексте контракта, но анализ контекста не давал представления о природе того, что стоит за этим понятием. Ну не препятствует печать хождению по меридианам и что? Не политурить, вокруг сепульки.
Потому, после прохождения терминала и услышанного кодового слова я послушно опустил глаза и стал следить за мамиными кроссовками. Благо, это было не так сложно. Мы спустились по лестнице, перешли автомагистраль.
Где-то вдали, судя по звукам, проехал трамвай. Мы свернули в какой-то двор, стало заметно тише. Шумели в стороне играющие в пятнашки или еще какую-то похожую игру дети.
Периферическое зрение уловило мусорный контейнер, трансформаторную будку, какую-то ограду. Мы еще раз свернули за трансформаторную будку и стало заметно тише.
— Тут спокойно, — выдохнула мама. — Но меридиан действительно непростой. Первое время тебе сюда только в обход.
Я поднял глаза. Мы стояли во дворе, образованном тремя типовыми шестнадцатиэтажками. Вроде бы все то же самое, что и в привычном мне городе… тогда где разница?
— Неочевидное, — довольно хмыкнула мама. — Найди десять отличий. Давай постоим тут, полюбуемся.
Головоломка? И попутно тот неочевидный урок, который в состоянии прорваться сквозь ограничения наших гражданских контрактов.
— Никто не входит и не выходит из подъездов, — заметил я через минуту. — Пусть сейчас и день, но хоть в каком-то из множества окон должен гореть свет. Где он? А еще никакой рекламы и бумажных объявлений не вижу. Ни на столбах, ни на дверях.
— Не слишком много, но хоть что-то, — признала мама. — А теперь пойдем, нам еще пройти этот дом надо.
По пути я заметил еще несколько не самых естественных деталей. Скамейки и урны, стоящие у каждого парадного входа, были похожи друг на друга куда сильнее чем можно было бы предположить.
Мы подошли к одному из подъездов, без проблем открыли дверь внутрь, прошли мимо почтовых ящиков и лифтов к двери черного хода.
— Вот и пришли, — улыбнулась мама. — Ты прошел первый меридиан, Имярек. Поздравляю.
Последнюю дверь, не трирь, а именно дверь — этот момент мама подчеркнула особенно, я открыл сам. Это не требовало никаких осознанных магических усилий.
Обычная металлическая дверь с магнитным запором. Нажимаешь кнопку сбоку и толкаешь ручку. Но отчего-то вспомнился опять полет американцев к Луне. Маленький шаг для человека… навязчивые фразы.
По ту сторону двери стояла такая же погода. Я отчего-то ожидал какой-то полной несхожести с тем, что ощущалось в привычной реальности, но ошибся.
Мы вышли из единственной высотки в округе на небольшую площадь с конным памятником по центру. Остальные дома не превышали пяти этажей, но никоим образом не напоминали панельную застройку. Над каждым из них в свое время изрядно потрудились архитекторы.
— В эти районы есть доступ только гражданам или прямым потомкам граждан категории И. Ну и выше, конечно…
Мама снова перешла на подобие телепатии. Кроме того, ощущалось, что она стала куда более сосредоточенной. Мы пересекли площадь и вышли на небольшую улочку, с множеством витрин и ажурных фонарей.
Помня мамино наставление, я старался не глазеть по сторонам, однако вывески все равно привлекали моё внимание. Статусная. И больше никаких подробностей. Пивная, столовая… статусная. В витрине танцуют какие-то искры, ступеньки в статусную мраморные, краем глаза удалось заметить какие-то символы на них.
Документация. Но тут хоть по ту сторону стекла вращаются десятки паспортов.
Биографии на любой вкус. Вывеска вычурная, а на витрине старинное семейное фото с которого улыбаются четыре поколения людей, явно похожих друг на друга. Ничему, получается, по ту