поговорка, Дами.
— Ты мой отец, — шепчу я, подтверждая его слова.
«Бл*дь. Он причина всего, человек, которого я ненавидел всю свою жизнь.»
— Нет, Дамиан. Он способен изобрести всё что угодно, чтобы уничтожить нас. Пожалуйста, не верь ему.
Пытаясь обезоружить отца, Бланка продолжает врезаться в него, но он поднимает оружие, чтобы не дать ей дотянуться. Она не может достать до него, а я могу.
Я выхватываю пистолет у Кортеса и целюсь ему в висок.
— Мой отец — человек, которого я ненавижу больше всего на свете, — рычу сквозь зубы.
— Боже мой. Ты мой брат! — в шоке кричит Бланка.
«Твою мать. И она, и Тейлор — мои сестры, и он всегда это знал».
— Всю свою жизнь я только и делал, что испытывал ненависть. Это единственная эмоция, которую я смог почувствовать с тех пор, как люди, которых любил, были уничтожены из-за тебя.
— Дами, — он тяжело вздыхает.
— Не называй меня так! Ты никто.
— У меня не было выбора, мне пришлось на время покинуть Кубу. Ты не представляешь, с какими трудностями я столкнулся. Мне пришлось изменить личность, но я вернулся.
Гнев сконцентрировался в одной точке: пистолет, приставленный к его виску.
Я хочу, чтобы он умер.
— Я заплатил за твои ошибки, вся твоя семья заплатила, но тебе этого было недостаточно. Нет, даже в настоящем ты продолжаешь уничтожать то, что мне небезразлично. Ты знал, что Бланка появилась в моей жизни, но даже не попытался остановить меня, прежде чем я уложил сестру в постель, и знаешь почему? Потому что тебе на всех насрать.
При этих словах она зажимает рот и оседает на пол.
«Что я сделал?»
— Возможно, тебе удалось очиститься, возможно, ты получил всю власть, которую когда-либо хотел, но ты не подумал защитить себя от своего злейшего врага.
Я нажимаю на курок.
Его тело падает. Бланка смотрит на меня с мольбой.
— Пожалуйста, убей меня, я не хочу жить с этим знанием, — шепчет она, вставая.
Дверь открывается, и входят вооружённые люди Рохо.
Я реагирую инстинктивно и пытаюсь защитить её.
Мы сталкиваемся, потому что Бланка подумала о том же.
— Если кому-то и придётся умереть, то это будешь не ты. Помни свою Бабочку, Дамиан.
Она выхватывает пистолет из моей руки и стреляет.
У меня затуманивается зрение, когда выстрелы множатся.
Крики становятся оглушительными: они мои, её, чужие.
Наступает тишина.
Ощущаю, как сердце бьётся в горле. Бланка смотрит на меня, но её глаза тусклые. Она оседает на меня, отчаянно цепляясь за шею.
— Ты был прав… Чтобы спасти короля, мне пришлось пожертвовать королевой, — шепчет она, закрывая глаза.
— Не делай этого, Бланка. Не смей умирать, — приказываю ей, словно она ещё может послушаться. Она больше не реагирует, не смотрит на меня вызывающе, не улыбается, как делала обычно, собираясь мне возразить. В моих объятиях Бланка остаётся безучастной.
Я кричу, впервые испытывая такую всепоглощающую боль.
Прижимаюсь лбом к её лбу и обнимаю, умоляя очнуться.
«Она не может уйти; не после всего, что произошло».
— Пожалуйста, — шепчу я, поглаживая её щеку большим пальцем, — прости меня.
Дышать тяжело, в горле горит.
«Чтобы спасти короля, мне пришлось пожертвовать королевой».
Слова проносятся в голове, не давая покоя. Я не должен был тащить её сюда, если бы доверял ей, Бланка была бы сейчас жива. История повторяется, как в фильме, в котором я обречён играть одну и ту же роль.
«Я убиваю всё, что мне дорого».
Мать умерла, пытаясь спасти меня, и теперь Бланка собирается сделать то же самое, отнимая у меня последний шанс быть счастливым.
— Не оставляй меня одного, — шепчу я, продолжая укачивать её.
— Дамиан.
Знакомый голос пробуждает меня от кошмара.
— Карлос.
— Вставай, бл*дь, действуй!
Я трясу Бланку, но она не реагирует; несколько раз зову её, но она больше не открывает свои прекрасные глаза, даже не подаёт признаков, что она ещё здесь.
— Путь свободен? — спрашивает Карлос, поворачиваясь к коридору, пока пытается вытащить меня.
— Да, препятствия мы устранили, — отвечает Адриан, или, по крайней мере, я думаю, что это он.
Взяв Бланку на руки и крепко сжимая, я, не оглядываясь по сторонам, пересекаю холл.
— Пожалуйста, проснись, не оставляй меня, — тихо умоляю я.
На улице Карлос усаживает меня в машину и мчится в сторону больницы.
— Ты ранен? — спрашивает он с беспокойством. Я не отвечаю.
«Она не может умереть».
— Бланка очнись! — кричу я. Из раны не переставая течёт кровь, я пытаюсь её остановить, но моих рук недостаточно. Тогда снимаю рубашку и использую её в надежде остановить кровотечение. — Мне страшно, Карлос, единственная женщина, в которую я влюблён, это моя сестра. Ты можешь меня понять? «У нас один отец, одна ДНК, мы обречены».
— Она не твоя сестра, — заявляет он, останавливаясь перед входом в отделение неотложной помощи. — Потом объясню спокойно, а сейчас беги.
Моё тело просыпается. Я открываю дверь, распахивая пинком. Когда вхожу в приёмное отделение, Бланка всё ещё без сознания. Ко мне устремляется медперсонал с носилками. Смотрю словно в замедленной съёмке, как они толпятся вокруг неё. В данный момент у меня нет сил, я могу только молиться, чтобы она была спасена. Я зажимаю руками голову, потому что чувствую невыносимую боль, но я не ранен, это моя душа истекает кровью. Ожидание кажется бесконечным; я часами плаваю в чувстве вины. Если бы я не испугался и поверил, Бланка была бы сейчас в порядке.
«Я трус».
Я затащил её в свою бездну, унижал, заставлял страдать, а она, несмотря ни на что, пожертвовала своей жизнью ради меня.
«Я никогда не заслуживал её».
Никогда я не забуду её последние слова, как никогда не смогу стереть её последний взгляд.
Карлос
Дамиан выглядит как человек, потерявший рассудок. Я по меньшей мере раз десять говорил ему провериться у врачей, но он не слушается, не говоря уже о том, чтобы ответить. Он стоит неподвижно, как грёбаная статуя, и смотрит в пустоту. Надеюсь, он выйдет из этого целым и невредимым. Не хочу даже думать, что придётся вытягивать его, как это было с Кас. Целой жизни будет мало, чтобы исправить бедлам, что он натворил.