танцевала под радугой?
– Да, – удивлённо ответила Шайри. – Конечно, помню. Я всегда танцую, когда в небе радуга. Ничего не могу с собой поделать, меня наполняет такое счастье при виде её…
– А сейчас? – уточнил я. – Сейчас ты видишь радугу?
– Нет, – она помотала головой. – Сейчас я вижу тебя.
– А свет? – поражённо продолжил допытываться я. – Ты видишь свет, исходящий у тебя из груди?
– Свет? – испуганно переспросила Шайри, опустив глаза. – Я не вижу, нет. Ни света, ни себя. Ничего, кроме тебя.
– Только меня, – протянул я изумлённо.
Я проводник слепого. Но и проводник видит путь, однако не знает, как шагать по пустоте. Я вспомнил, как нити над деревом Шайри сами показывали мне источник. Может, попробовать? Я сильнее сжал ладошку девушки и обратился к фиолету.
Мгновение, и в белой палате. Воздух наполнен тихими голосами. Много кроватей. На некоторых лежат люди. Другие стоят с голыми матрасами, покрытыми многочисленными пятнами чужих болезней.
Передо мной – старуха. Бледная кожа, глаза закрыты. Под носом внушительных размеров шевелятся сморщенные губы. Склоняюсь к ним, чтобы расслышать слова:
– Моя жива тает. Я делаю, что могу, чтобы помочь вам. Прошу лишь одного – спаси мою внучку. Она умирает. Сохрани ей жизнь, весс. И моя сила в твоём распоряжении. Останови монстра. Иначе ловушка захлопнется. Тебе нужны ответы, весс…
Фиолет оттолкнул меня обратно в пустоту. Ладошки Шайри я не ощущал. Поднёс руки к глазам. Пальцы дрожали, по коже словно пробежал оранжевый ток. Теперь я знаю, что это жива, моя сила.
– Шайри, – тихо позвал я.
Она мгновенно проявилась в золотисто-зелёном облаке. Бледное от страха личико осветила робкая улыбка надежды.
– Ты вернулся, – прошептала она. – Я так испугалась. Я почему-то не могу следовать за тобой. Прости…
Конечно, она не может. Я же сам пробудил луч Рады, он отпустит девушку только тогда, когда я его отпущу. А мне нужен путь, нужна радуга. Шайри же придётся оставаться в пустоте. Для того, чтобы мне было, куда вернуться.
– Это ты меня прости, – я коснулся мокрой щеки девушки. – Я пока не очень понимаю, что происходит и как пользоваться новыми силами. Но обязательно разберусь.
Она кивнула. Я снова сжал ладошку Шайри. Не столько, чтобы успокоить девушку, сколько для того, чтобы ощущать хоть что-то физически. Пустота пугала до сих пор, к этому не привыкнуть. Фиолетовый луч вывел меня к ведьме из больницы. И та до сих пор находилась в коме, во всяком случае, для обычных людей. Как мы общались? Врач, наказывающий что-то медсёстрам, не видел меня, не слышал старуху.
Бабушка Мерцаны сказала, что её внучке грозит гибель от некого монстра, которого я должен остановить. А ещё нужно избежать ловушки. Я ощутил необходимость действовать, словно пустота выталкивала меня, но совершенно не представлял, что делать.
– Алекс, ты таешь, – испуганно шепнула Шайри.
– Не бойся, – поспешно ответил я. – Я вернусь.
Меня позвал красный луч.
Темнота. Ничего не вижу. Ощущаю лишь, как затекло тело, как холод пронзает кожу. Странно, фиолетовый луч привёл меня к бабке, а алый затащил в тело.
Как же быть? Может, попробовать, спросить? Что ты хочешь?
Она с трудом открыла глаза. Одинокие снежинки порхали в полутьме комнаты, с гладкого потолка свисали тонкие нити сосулек. Она медленно повернула голову. На заснеженном полу лежало тело. Это же Мари, моя сестра! Что с ней? Едва вздымающийся парок у губ говорил, что девочка жива. Может, она без сознания? Не могу представить, как можно спать в столь неестественной позе.
Обладательница красного луча медленно повернула голову налево. Вздрогнул, увидев собственное тело, подвешенное в воздухе. Грязные сосульки волос скрывали глаза. Но и так понятно, что они закрыты. Разорванная одежда, разодранные ноги в кровоподтёках. Ужас! Кто же это сделал?
Рагана попыталась запрокинуть голову, посмотреть назад. Там, на диване, сидел мой дед. Ноги укрыты покрывалом. Глаза закрыты. На губах самая благодушная из его фирменных улыбок. Как он может так сладко дремать, когда его внучка валяется в обмороке, а внук висит как туша? Почему не поможет нам?
Комната погрузилась во тьму. Я ещё в чужом теле, но сказать она мне ничего не может. Только показать. И рагана считает, что я всё увидел. Снова мерцающая пустота. И Шайри.
– Что это? – спросила девушка. – Куда ты всё время уходишь? И почему я остаюсь на месте?
Если бы я знал. Старуха права: мне нужны ответы. И чем больше я вижу, тем больше ответов мне необходимо. Что произошло в усадьбе дяди? Почему комната выглядит так, словно что-то взорвалось? Почему дед не помогает нам с сестрой?
– Понятия не имею, дикая, – растерянно отвечаю девушке. – Могу только предположить, что путешествую во времени.
– Что? – личико Шайри удивлённо вытянулось. – Ты видел будущее?
– И оно мне не понравилось, – буркнул я.
Что делать? Продолжать дёргать за ниточки, посетив оставшихся, чтобы исполнить совет старой ведьмы и получить ответы? Как их добыть иначе, я не знаю. Поэтому, позволяю синему цвету затянуть меня в прохладную сырость.
– Убирайся! – скандальный голос танцовщицы. – Убирайся!
Мне жутко неудобно, дискомфортно настолько, что хочется забиться в самый дальний уголок планеты, лишь бы подальше отсюда.
– Убирайся, мразь! – зловредное шипение Мерцаны. – Не позволю!
– Почему? – спросил, в отчаянии цепляясь за синий цвет. – Почему ты меня гонишь?
Девушка замерла. Она озиралась по сторонам, на бледном лице страх и непонимание.
– Алекс? – неуверенно уточнила она. – Это… ты?
Конечно, я. Но отвечать уже не нужно, Мерцана и так поняла, кто к ней явился. Именно явился, ибо в её мире я был призраком. Но, хвала небу, не в теле девушки, а где-то рядом. Мы находились в старой комнате Мари, всё в той же усадьбе. Но здесь не видно никаких разрушений. Интересно, это то же время, где моё тело беспомощно висит, или другое?
– Алекс, ты умер? – деловито переспросила танцовщица. – Ты погиб в той аварии?
– Нет, – ответил. – Я жив, но меня закинуло в прошлое.
– Странно, – неуверенно протянула она. – Раньше я могла так общаться лишь с умершими… И то, лишь до того, как отказалась от бабушкиного так называемого дара… Хотя, я бы назвала это проклятием. Ты точно жив?
– Точно, – немного посомневавшись, ответил я. – Во всяком случае, в будущем…
С одной стороны, я не знал, что случилось с телом Серого в дереве. Но моё-то тело пока живёхонько, хоть и в помятом состоянии. И я ещё каким-то чудом могу мыслить и общаться. Значит, я, скорее всего, жив, хоть и частями в разном времени.
– А ты? – обратился к Мерцане.
– Я жива, – не дождавшись окончания