- Арина, Арина...
- Там нормально все было.
Я так нервничаю, что почти срываюсь на крик. Меня даже не заботит, что тетя с дядей и дети услышат каждое слово нашей перепалки.
- Нет. Все уже решено.
- Ничего не решено, мам. Дайте мне мой телефон, и я вам с тетей Галей докажу.
- Нет, ты не получишь обратно телефон, и не проси. А лучше собирайся поживее. Наша электричка отходит через два часа.
- Я просто при тебе найду контакт фотографа, и ты ей позвонишь. Мама, прошу. Я не могу уехать. Не могу бросить учебу из-за того, что тетя что-то там неправильно подумала. По сумме Марта Сергеевна тоже все подтвердит.
Я очень стараюсь уговорить. Очень хочу, чтобы мама мне поверила.
Она раздумывает долго. Поджимает губы, недовольно качает головой. Когда она в конце концов соглашается, моему счастью не находится предела.
- Ладно, - кивает она, - сейчас я принесу тебе телефон, и ты наберешь мне этого фотографа. Но в любом случае я не изменю свое решение.
Мама уходит и возвращается через минуту со смартфоном.
Я быстро разблокирую, ищу в списках контакт Марты Сергеевны и нажимаю на вызов. Сердце учащенно бьется, пальцы подрагивают от нервов.
Только бы Марта Сергеевна была сейчас не занята, повторяю про себя, словно молитву, только бы она нормально восприняла мой очень странный звонок.
- Арина, - раздается на всю комнату деловитый и собранный голос Марты Сергеевны.
Я специально включила на громкую связь, чтобы мама не решила, что я могу что-то от нее утаить.
- Марта Сергеевна, здравствуйте, - говорю я и понимаю, что мой голос в противовес ее звучит слишком задушено и нервно. – Извините пожалуйста, если я вас отвлекла.
- Не отвлекла, Арин. У нас как раз перерыв. Что ты решила насчет Анталии?
- Извините пожалуйста, но я сейчас звоню немного по другому поводу. Дело в том…дело в том, - не сразу могу решиться, - что ко мне приехала мама и она…она…интересуется моей работой. Она…
- Дай, я сама с ней поговорю, - выхватывает из моих рук телефон мама.
- Да, алло, - произносит в трубку таким тоном, что сразу же хочется забиться в самую дальнюю нору. - Меня зовут Наталья Семеновна, я мама Арины. И не позволю, чтобы моя дочь участвовала больше в ваших сомнительных мероприятиях. Она приличная девочка, вам ясно? А на вас я в полицию пожалуюсь, я…
Мне хочется заткнуть уши. Стыд окатывает меня огромными холодными волнами и тянет провалиться под землю прямо на этом месте. Отключаюсь на некоторое время, а когда прихожу в себя, тон маминого голоса звучит на порядок ниже.
- Что? Нет…да…хорошо.
…
Мне кажется, что этот ужасный день не закончится никогда.
Но Марта Сергеевна, словно добрый ангел, вытащила меня из этой гибельной бесперспективной трясины. Она не удивилась моему звонку и не возмущалась. Спокойно выслушала все мамины нападки на себя, после чего деловым тоном предложила встретиться с ней в кафе и все спокойно без спешки обсудить.
Мама поехала на эту встречу вместе с тетей.
Обе были настроены решительно. Собрались разнести кафе в пух и прах. Но когда вернулись, то вошли ко мне в комнату почти такими, какими я их знала всегда – спокойными и доброжелательными.
- Значит так, Арин, - первой начинает мама и устраивается у меня в ногах. – Твоя Марта Сергеевна нам все рассказала. И показала. И…в общем…возможно, мы с самого начала оказались не совсем правы.
- Арин, ты уж извини меня, - подхватывает тетя. – Сгоряча я все не так поняла. Хочу взять свои слова обратно и извиниться. Прости меня, дорогая. Но и ты нас пойми. Мы слишком волнуемся за тебя, а тут вдруг все это.
- Ты сможешь продолжать ездить в университет, - снова берет эстафету мама, - но только с одним условием. Никаких мальчиков рядом с тобой. Ни одного. Никаких вообще. С тем парнем, с которым ты общалась, или не общалась, судя по твоим словам, ты обрываешь любые контакты. Любые! Работать будешь строго у Марты Сергеевны, если такое произойдет, она сообщит нам ваш график. Курьером нет. Вечерами ты теперь будешь дома, либо тетя Галя сама найдет тебе работу. Если ты согласна на такие условия – ты можешь остаться в городе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Я согласна, - выпаливаю я, с трудом пока представляя, как я смогу игнорировать Гордея.
Но главное, что остаюсь, что меня не отсылают обратно в деревню.
А дальше…я придумаю что-нибудь. Снова поговорю в деканате насчет общежития, они же обещали, когда освободится. Поищу объявления и возможно, моих денег хватит, чтобы заплатить за первый и последний месяц и снять пусть маленькую и на окраине, но свою квартирку.
Я не знаю пока. Я слишком домашняя и подобного плана шаги даются мне крайне тяжело. Да у меня от одних только мыслей об этом озноб по всему телу и под ложечкой сосет.
Но главное, что я остаюсь, я остаюсь.
Даю слово, что буду только учиться и не общаться ни с одним парнем, и остаюсь.
Продаю душу дьяволу и остаюсь.
- Вот телефон, Арина.
И мама протягивает мне мой сотовый.
- Сейчас, прямо при мне пиши тому мальчику, что ты прерываешь все контакты с ним и больше не желаешь его видеть. При мне пиши и отправляй, чтобы я видела.
Я не хочу ничего писать, но у меня не остается выбора.
Ты предаешь свою любовь, нашептывает мне внутренний голос.
Нет, это не так.
Предаешь, предаешь.
Не предаю, нет, я люблю его.
Чуть что - и сразу в кусты.
Нет...
Просто…так я вообще не смогла бы видеть его и не перенесла, а так…смогу хотя бы издали.
Мама стоит надо мной с одной стороны, а тетя с другой.
Под их давящим авторитетом и направленными на меня ожидающими взглядами я набиваю Гордею сообщение под диктовку:
«Привет. Извини, но мы больше не сможем общаться. Не подходи ко мне, не пиши и не звони. Ты больше не нравишься мне. Все было несерьезно. Пока».
Я не могу это отправить, слезы застилают глаза.
Тогда мама выхватывает мой телефон из рук, и сама отправляет сообщение. А потом удаляет из моего телефона контакт Гордея.
- Все. С этой минуты ты будешь настроена только и исключительно на учебу, - говорит она, возвращая мне телефон. - А завтра я лично съезжу в твой университет и поговорю с кем надо, чтобы следили за моральным обликом своих студентов.
- Мам, нет! - восклицаю в испуге, уже заранее представляя свой позор.
- Да, Арина, и не спорь. И если хоть один намек, Арина…если хоть одна сплетня...
- Наташ, она все поняла, такого больше не повторится, - неожиданно приходит мне на помощь тетя.
После того, как все ее обвинения оказались ложью, мне кажется, что ее немного мучит совесть. А меня она мучит вдвойне, потому что еще чуть-чуть, и ее обвинения достигли бы своей цели.
- Хорошо, если так, Галя. Но мы все же обязаны обозначить все условия. Так вот, если хоть один намек…Арина, если ты нарушишь свое слово…, - зудящими жалящими стрелами бьет мама по голове. - Не считая Володи, разумеется. Он давно уже доказал свою благонадежность.
- Я не нарушу, - выкрикиваю я, только бы поскорее уже она замолчала. - Хватит уже.
- Хорошо, - кивает мама и, наконец, оставляет меня в покое.
Глава 46. Твой отказ не принимается, Бельчонок
"Чтобы извлечь из жизни максимум, человек должен уметь изменяться. К сожалению, человек изменяется с большим трудом, и изменения эти происходят очень медленно".
Карлос Кастанеда
Гордей
"- Мы же встречаемся сегодня?
- Извини, не получится. Я...приболела немного. Поговорим позже. Пока..."
Перебираю в уме события последних дней, чтобы понять, в каком моменте я сделал что-то не так.
Все же было нормально у нас с тобой, Бельчонок, и вдруг…
Не понимаю и не хочу понимать.
Набираю Арину, но она не желает отвечать. Тогда я пишу ей. Сообщаю, что приеду, и мы с ней спокойно поговорим. Обсудим все с глазу на глаз.