Читать интересную книгу Самурай Ярослава Мудрого - Александр Ледащёв

– Так выбора-то нет. Коли князь велит мне с ним ехать, я еду. А коли придется уных там учить – значит, так тому и быть. Так что ладно, тысяцкий.

– А тогда и готовься через две седмицы выехать и уных своих упреди, – закончил Ратьша нашу долгую и крайне содержательную для меня беседу. В самом деле, сказано было очень и очень немало, в том числе и лестного для меня. Льстило мне то, что князь считает, что уроки мои и нужны, и важны. Льстило и то, что берет меня с собой. Хотя, с другой стороны, может, просто не хочет, чтобы я с уными без присмотру в Ростове болтался? Подозрительный ты, Ферзь, мужик – даже просто порадоваться не можешь, все-то ты какие-то невидимые подоплеки ищешь ко всему, даже если там их и нет вовсе. Хотя, с другой же стороны, лучше их заранее искать, чем потом ахать. Но когда все время что-то ищешь, то и на радость ни времени, ни сил уже и не остается. Дилемма, однако!

Мы еще поговорили с тысяцким о том о сем, а там я откланялся и бодрой рысью поехал к дому, потом передумал и повернул к дому кузнеца Ерша. Тот обрадовался мне, потащил за стол, отвертеться удалось с великим трудом, я пояснил, что я по делу. Так оно и было – мне вспомнилось на досуге одно занятное и весьма полезное упражнение веселых монахов из Шаолиня. Я решил, что для моих уных оно будет крайне пользительным, хотя бы в непростом деле упразднения их избыточной энергии.

– Ерш, у тебя есть старые цепи? Не больно толстые, но и не те, что на шее носят? – спросил я.

– Цепи? Кажется, было несколько саженей, купил как-то по случаю, – задумчиво отвечал мне кузнец. – Пойти посмотреть?

– Пошли, вместе посмотрим, – предложил, в свою очередь, я.

Ерш распахнул для света двери кузни и стал рыться в куче железного лома, лежавшего у задней стены. Вскоре он вытянул на свет божий длинную, слегка ржавую цепь. Всего мы совместными усилиями вытянули этой цепи метра четыре, а то и все пять.

– Как раз то, что нужно, Ерш. Продай мне ее? – предложил я.

– Не продам, – мрачно ответил Ерш, – сколько раз говорить, что здесь твои деньги не ходят.

– Не сердись, мастер, но просто уже как-то слишком нагло выходит, постоянно что-то у тебя беру и все задаром. Но коли так, то ладно. Ты бы мне еще порубил эту цепь на куски, – я показал длину нужного куска, и кузнец кивнул головой:

– Прямо сейчас? – видно было, что он готов был приступить к работе, хотя день был нерабочий, воскресенье, потому я и застал его дома, а не в кузнице.

– Да нет, что ты. До завтра терпит, – заверил я его. – Я тогда подъеду, когда скажешь, да и заберу.

– Да завтра тебе их домой привезут, не волнуйся, наставник, – усмехнулся кузнец, и я криво улыбнулся ему в ответ.

Цепи, как и было обещано, мне привезли утром, ни свет ни заря. Порублены они были именно на такие куски, как я просил, да еще и ржавчину кузнец с них отчистил. Прекрасно. Уных ждет приятное новшество в тренировках.

С этими радостными мыслями я взял лопату и прошел к своему додзе. До полудня я рыл ямы в форме воронок с очень неприятными косыми стенами. К приходу уных работа моя была закончена, а сам я успел еще и перекусить, и принять снадобья колдуна.

Перед ямами я разложил цепи, и, когда в полдень на дворе собрались уные, все уже было готово.

– Первой пятерке разобрать цепи, по две каждому, – скомандовал я после общего поклона и разминки. В додзе мы не пошли, я встретил их во дворе. – На каждую ногу намотать по цепи, у лодыжки. Добро. А теперь спрыгивайте в ямы.

Уные послушно спрыгнули в ямы и уставились на меня, ожидая дальнейших указаний.

– Хорошо. А теперь на счет выпрыгивать будете. Кто яму осыплет, будет новую копать и прыгать вдвое против всех. Начали. Раз!

Сначала уные прыгали в охотку, относительно легко выскакивая из своих воронок. Но очень скоро прыжки их стали куда более тяжелыми, а я же продолжал методично считать. Наконец, когда один из них грудью грохнулся на край ямы, я велел первой пятерке цепи снять и передать второй пятерке. Так мы и развлекались, пока я не решил, что для первого раза достаточно. Дальше тренировка пошла своим обычным чередом, новые движения, отработка старых, учебные поединки, теория – все шло, как и должно идти в солидном славянском додзе с доблестным шифу Ферзем. Погодите, детки, дайте только срок…

Дни шли своей чередой, занятия шли с полудня до темноты, и от меня уные выходили походкой изрядно пьяного человека. Что-то словно говорило мне, что надо спешить. Куда спешить, к чему – я не знал. Но знал, что такого рода предчувствия меня еще не обманывали, следовательно, из уных надо выжать все соки, готовя их к неведомым подвигам ударными темпами.

Уные, надо признать, меня радовали. Были и получше, и похуже, но в целом у них у всех было главное – они хотели учиться. Все до единого. Никто не отбывал здесь свой номер, а учить таких людей – одно удовольствие. Каждую тренировку я завершал приказом напасть на меня. То одному, то двум уным, а то и нескольким. И с каждой тренировкой мои уные становились все осторожнее. Осторожнее, но не трусливее. Умнее. Их поступки уже понемногу превращались в разумное поведение воина.

Одно лишь и мешало мне получать от жизни полную радость. Я тосковал по стражнице. И тосковал по правде. Было? Не было? Было! Было, было! Занятия давали мне возможность не думать о ней, просто некогда было, но по ночам и во снах я вспоминал и видел Синелесье и черные глаза Ягой. Думаю, что любой нормальный человек давно бы все бросил и поехал искать путь на Кромку или себе лиха. Но я не был нормальным человеком. Я был наставник Ферзь, в услужении князя Ярослава Хромого. Все. Этим все и было сказано. Я не мог «бросить все» – а ведь какая звучная фраза! – и ускакать в закат. Но легче мне от этого не становилось. Вернее, становилось ненамного. Мысль же купить баб пропала, боюсь, навсегда.

…Воислав задержался в додзе, прибираясь, и, когда он вышел, уные уже оставили двор Ферзя. Он оставался последним. Сегодня наставник замотал их до полусмерти, а потом завязал себе глаза и велел нападать на него по одному. Такого они еще не видели. Ударить наставника не удалось никому. Да что там – «ударить»! Достать-то не удалось. Воислав закрыл додзе и хотел уже было бесшумно выйти со двора на темные улицы Ростова, как что-то словно поманило его к открытому окну. Он осторожно заглянул в окно своего кровного врага, убийцы братьев. Это воспоминание не стиралось, он ждал своего часа, а пока честно и искренне готовился к нему, стараясь узнать у Ферзя как можно больше. И каждый день убеждался, что дорога его будет куда длиннее, чем казалась ему вначале.

Заглянув в волоковое оконце, Воислав увидел, что Ферзь, спрятав лицо в ладонях, сгорбившись, как ворон на погосте, сидел за столом. Вот ладони опустились – и уный не узнал его, кровного врага и ненавистного учителя, вызвавшего уважение и, порой он с ужасом чувствовал это, привязанность. Лицо наставника было неузнаваемым: перекошенное, иссиня-бледное, мокрое от пота, который не выступал каплями, а просто бежал уже по лбу и щекам, оно выражало сильнейшую, выгрызающую нутро, душевную, не телесную боль и отчаяние. Страх? Уный не поверил своим глазам, а в следующий миг было поздно – Ферзь вскочил, что-то мелькнуло в комнате, или показалось… Спустя еще какую-то ничтожную часть мгновения уный поневоле стал свидетелем очередного чуда наставника – Ферзь, уже тот, к которому уные привыкли, с закрытыми глазами стоял на ногах, в левой руке держа свой деревянный меч, а на столе стоял глиняный кувшин с косо срезанным горлышком, которое лежало рядом. Уный вздрогнул и похолодел. Нет, он поверил бы, будь в руках у того настоящий, железный клинок, – он сам видывал таких мастеров, но деревянным?! Но кувшин никуда не исчезал, а Ферзь устало открывал глаза, одновременно медленно поворачивая лицо к окну, и уный бесшумно присел, а потом так же бесшумно пошел было со двора, но резкий, бесцветный голос кровника окликнул его из окна:

– Дело пытаешь, ученик, иль от дела лытаешь? – А потом окно задвинулось, но Воислав успел расслышать лающий, горький смех.

Глава ХХХI

Дни шли и шли, я все вытягивал и вытягивал из уных жилы, а особенно же доставалось Воиславу. Все новые приемы, ухватки, уловки – все, все я показывал теперь на нем. Но спрашивал, хочу надеяться, со всех одинаково. Яму с цепями они, как мне кажется, уже готовы были проклясть, но прыгали, тем не менее, все лучше и лучше. Еще немного – и станут прыгать как кузнечики. Жалко, что я забыл про коноплю. Прыжки через нее дают тоже очень неплохой результат, если прыгать каждый день, пока она растет. Все выше и выше с каждым днем. Если пропустить пару дней, она вытянется так, что уже не перепрыгнуть. Зато удар, нанесенный сверху, в прыжке, куда труднее отразить, равно как и зажать в неудобной позиции человека, который попросту прыгнет через тебя. А попутно еще и голову снимет, поди ж ты…

Мне не очень нравилось, что свой недоученный табор мне придется тащить в леса Медвежьего угла, на показ варягам. Придется искать там какое-то удаленное место для занятий. Хотя «удаленное» в тех лесах, пожалуй, чревато – вырежут всех, да и весь сказ. Но кто меня спрашивал? Дайме повелел ехать в леса, значит, поедем в леса. А что варяги будут смотреть – да и черт с ними, пусть смотрят. Заниматься все равно придется. Надеюсь, что в строительных работах моих уных использовать не собираются.