этому стоило привыкнуть прежде, чем использовать. К тому же, ему надо было сделать ещё кое-что.
— Встретимся через несколько часов у Дома туманов и снов.
Мари хотела последовать за ним, но её остановил Эндрю. Только воронья тень отделилась от него.
Кристофер не был уверен, что идея такая уж хорошая, и всё-таки аккуратно вёл машину по улицам города, находя в этом возможность собраться с мыслями и настроиться. Остановился на длинном мосту и вышел, чтобы посмотреть на воду.
Ворон уже был там. Больше тень, чем живая птица, но Кристофер даже не удивился.
— Ты всегда верил в воронов. Когда Эндрю рассказал про твоё убийство, я будто это уже знал.
Мимо прошла счастливая парочка, за ними проехал велосипедист. Кристофер закурил, и табачный дым разносился над рекой.
Город дождей, мостов и кофе. А ещё колдунов и ведьм.
Ворон подпрыгнул совсем близко, коготки касались пальцев.
— Я боюсь, что не справлюсь. И если так, то они погибнут. Пока мы собирали Круг, чем занималась Шеанна? Уж точно не сидела, сложа руки. Ты бы не сомневался.
Помолчав, Кристофер наблюдал за отражением города, пока не стал подмерзать. И когда садился в машину, знал, что ворон следует за ним.
Он не ожидал, что у Дома его будет ждать Мари. Тонкая фигурка выделялась в свете фар, и на этот раз сестра выбрала простую практичую одежду, джинсы и водолазку. Кристофер ощущал присутствие каждого колдуна, которые незримо окружали сейчас Дом, готовые войти в него, когда будет путь.
— Мы так не договаривались.
— Я знаю, но ты не пройдёшь один.
— Это опасно!
Мари фыркнула и взяла его за руку. Кристофер хотел настоять, возразить, убедить любым способом.
— Я проведу тебя.
И Кристофер отступил.
Дом туманов и снов полнился мраком и тишиной.
Кристофер шагнул в него, будто нырнув в глубокие тёмные воды, в которых нет никаких ориентиров. Вытянул руку, чтобы коснуться стены коридора (тут точно был коридор, он помнил!), но пальцы нащупали только пустоту.
Несколько шипящих слов и растёртая в ладонях пахучая смесь, и мягкое зеленоватое свечение заструилось перед ними. Мари уверенно шла вперёд, крепко держа руку Кристофера, но свет всё-таки помог. Коридор из-за темноты выглядел бесконечным. Вскоре стало холодно.
Потом Мари начала считать и на «одиннадцать» свернула туда, где Кристофер видел сплошную стену. Свечение выхватило узкий проход, который закрывала плотная штора.
— Дом не зря называют туманами и снами.
— Ты говорила.
— И скажу ещё раз. Ты встретишь здесь видения там, где не ждал. Не верь ничему, чего не можешь коснуться. Ничего не пей и не ешь. Она прекрасно знает, что мы вошли в Дом.
Кристофер хотел спросить, что их ждёт, когда вошли в комнату, а ему показалось — их выкинуло в прошлое. Дом родителей, в котором нашли мёртвого отца. Он уже и забыл, как много было крови. Несколько ножевых ран, избитое лицо. Мать, которая стоит на коленях перед телом, опуская руки в свежую кровь. Кристофер не хотел смотреть и всё-таки не мог отвести взгляд.
Выдохнув, сосредоточился на том, чтобы закрыть эти переживания там же, где они были, в прошлом. Если он мог управлять чужими чувствами, мог и своими.
Мари смахнула слёзы и кивнула на выход. Не сказав ни слова, оба пошли дальше.
Дом превратился в лабиринт. Несколько раз Мари останавливалась то ли от видений, то ли чтобы вспомнить поворот. Их так легко впустили, но вряд ли хотели выпускать или пропускать.
— Не могу, — сдалась Мари через несколько комнат. — Путаюсь. Здесь… так тяжело дышать.
Мари прислонилась к нему, и Кристофер с удивлением подхватил сестру, которая медленно осела в руках. Сейчас они были в комнате с низкими диванчиками и подушками, так удобно было оставить здесь сестру. Но он не собирался этого делать.
Кристофер осторожно опустил Мари на пол и мысленно потянулся к ней. Где-то в глубине её сердца чувствовал страх того, что когда-то она выбрала не тот путь, что могла бы добиться большего, что оказалось слишком слаба. Слаба для братьев, для отца, не стала такой уж хорошей ведьмой, как мать. Давно забытые переживания, которые Шеанна наверняка сейчас всколыхнула. Для Кристофера не имело значения, какой ведьмой стала сестра. Главное, чтобы её саму устраивало. А если нет — пусть найдёт свой путь, он будет рядом. Для Кристофера Мари всегда, прежде всего, сестра, а потом уже ведьма. И он готов разделить каждое её видение, отогнать от Шеанны.
Возвращайся, Мари.
Мари приходила в себя несколько минут — так показалось Кристоферу.
— Сам Дом влияет на меня. Идём, думаю, что времени не так много.
Иногда раздавались странные звуки. В пустых комнатах, которые служили то ли местами отдыха, то ли для ритуалов, раздавались голоса, но слов было не разобрать. Кристофер куда больше ощущал отголоски эмоции, которые проникали внутрь него. Страх, боль, одиночество… вздрогнул, когда поймал что-то очень знакомое. Эндрю. Его ужас, когда он был здесь, кошмары, которые взрывались в воображении чужими смертями.
Кристофер прошёл сквозь них, запретив воспринимать их как нечто личное. Это не его брат. Это уже прошлое.
Мари тоже слышала. Он видел по бледному лицу и тому, как вздрагивали плечи. Но только торопилась вперёд.
А потом оба вышли в зеркальный лабиринт.
И здесь же потерялись.
Кристофер даже не понял, как это произошло. Вот рука держит руку сестры, и вот… есть только десятки его отражений. И бесконечная вязкая тишина. Даже шаги не слышны.
И в этих отражениях Кристофер видел всего себя, вывернутого наизнанку, все варианты, какие у него были. Видел, как спасал отца. Видел, как выбирал не убивать охотника. Или как не внушал мыслей Эндрю о том, что не брат убивал одноклассника, хоть и случайно.
О том, как сопротивлялся охотникам… и умирал.
Он видел десятки вариаций собственной смерти — и пустые взгляды Мари и Эндрю.
Видел, как его поступки приводили к разорению компании и потере дома.
А в других отражениях мелькало то, каким он ещё может стать. Через несколько лет Сиэтл перед его ногами в пелене от ритуалов. Или то, как он возглавляет колдунов и получает от них могущество, которое позволяет узнать все тайны. Отражения вертелись и менялись, и Кристофер уже терял самого себя.
Он сел на пол, скрестив ноги, как любил это делать Эндрю, и прикрыл глаза. Вся проблема в том, что эти отражения отравляют его, воздействуют, потому что Кристофер чувствовал собственные мысли в каждом варианте будущего и прошлого. Так нельзя.
Кристофер вспомнил ту пустоту, которая была