круг плавательный! Уже надутый получается явить, так как в лавке при пляже в Анапе много таких было. Воодушевившись идеей, являю всё, что помню: акулу надувную, дельфина, матрац!!
Суккубки сперва испугались, но одна умудрилась рогами круг пропороть, превратив его в тряпку и убедившись, что не монстр какой. Затем воительницы сообразили, что к чему и стали прыгать на плавательные приспособления по моему примеру.
Началась драка за матрац.
Не имея больше сил сражаться, отплыл в сторонку к пристани и явил себе бутылку вискаря. Как раз на доски можно поставить. Забавно, даже не заметил, как на пристани кто — то факел горящий воткнул. Всем всё видно, получается.
Наблюдаю со стороны, как среди айсбергов из пены, хорошо отражающих оранжевый свет, и надувных игрушек резвятся суккубки. И кажется сейчас, им только повод был нужен выплеснуть всё, что накопилось. Или они просто никогда так в детстве не резвились, а теперь прорвало.
Наслаждаюсь зрелищем под визг и хохот. Как хватают друг друга за сиськи и тянут за хвосты, стягивая с матраца. Шлёпают по голым задницам, взобравшихся на надувные штуки! Соски у всех от прохладной воды стоят, кожа гусиная. От стойких форм глаз не отвести, будто я в порно — фильме, где актрисы на подбор. А я, млять, Калигула.
От эпизода, когда Лихетта буквально вырвала из воды молодуху Зоррин, чуть не взялся за член передёрнуть! Матёрая сотница сзади к ней подкралась, ухватила одной рукой за сиськи мелкие, а второй между булок пролезла, да за письку ухватила. Ещё и подняла так высоко, что чётко увидел её ладошку, закрывающую бритую киску брюнетки. А ещё успел уловить, как её крохотный стоячий сосочек пальцами сжала!
Зоррин с выпученными чёрными глазищами аж ноги поджала в коленях и взвыла. А затем сотница её головой прям в воду и опрокинула. Похоже, к жопастой молодухе Лихетта питает особые чувства.
Может, видит соперницу.
После короткого, но будоражащего акта дедовщины сотница на меня посмотрела хищно и медленно поплыла на сближение.
Ха! Точно говорю.
Да я даже не сомневаюсь, что она в своём отряде всех, не то что бы раскидает. Трахнет. Самая старшая, самая крутая, опытная и сильная среди своих. Не мудрено, что она и командир.
Подплывает, всем видом показывая, что с миром пришла. Воительницы резвятся, а мы вдвоём почти наощупь. Под пристанью огонь от факела через доски едва просачивается.
Подаю ей стаканчик с налитым спиртным, не отрывая взгляда от шикарных зелёных глаз. Даже во мраке, где я вижу за счёт зрения вампира, она всё равно смотрит мне именно в глаза и чётко берёт в руку предложенное. Ротик её приоткрыт, губёшки так и просят поцелуй. Но почему — то не могу пользоваться своим авторитетом. Какой — то барьер не даёт взять её за талию, а то и задницу, да войти в неё прямо в воде.
— Крис, ты как? — Спрашивает, погружаясь по самую шею, чтобы груди не видно было. Потому что глубина здесь уже меньше полутора метров.
— Я не знаю, — признаюсь, потому что грусть накатывает вновь.
И понять не могу из — за какой, сука, бабы на этот раз.
Может, из — за Нелли, которая ускользает на глазах? Имиретты, которая близко, но будто между нами пропасть? Или потому что мне страшно перед Ольви являться, которой я жизнь разрушил своими тупыми шалостями?
Эти чем воительницы хуже? Да такие тела на Земле только на подиуме показа мод встретишь. Не ровен час, я их на оргию склоню, как нехрен делать! Мечта любого мужика переспать с двумя, а у меня будет с дюжиной. Да, рога, да копы, тьфу, то есть хвосты. А в остальном? Женщины женщинами, опытные, похотливые, искусницы любви. Вылижут и высосут.
Если действительно этого захотят. Потому что я кое — что понял, проводя с ними время! Не так они и доступны, как кажутся. Ещё Шейла говорила, когда подкатывал к ним на балконе, мол, мальчик не обольщайся. У суккубов всё в моменте. Их сущность — выглядеть доступными и сексуально привлекательными, общаться так и даже флиртовать. И если суккубка смотрит на тебя, будто хочет с тобой совокупиться — это совершенно не факт.
Пью из горла горькое, ставлю бутылку на дощечку, и выходом силы вылезаю на пристань. Тело в мурашках от прохлады, являю меховую накидку и закутываюсь.
Лихетта залезает следом с такой лёгкостью, что я рот раскрываю от удивления. И очарования, ибо грудь всколыхнулась размера четвёртого, так волнующе и зазывающе, что едва удержался от того, чтобы начать с ней целоваться.
Вместо этого суккубку, усевшуюся впритирку, по–джентльменски укрыл своей накидкой, которой хватило нам на двоих.
— Ты должен знать, Крис, — шепчет Лихетта, грея меня своим горячим телом.
— Жги, — брякаю на выдохе, подливая ей в стаканчик.
— С воительницами никто с такой добротой и заботой ещё не обращался, — выдаёт сотница.
Вздыхаю. Ну и как после таких признаний секс предлагать и домогаться? Они ж решат, что меркантильное я существо.
До кучи Лихетта грудь прикрывает рукой, насколько это возможно, и дальше тихо, сладко, с волнением:
— Сперва решила, что ты избалованный сопляк, не знающий границ. Тот, кто под протекцией короля Леванта и нашей правительницы Ханы унизил первых мечей Кусубата, оставаясь безнаказанным. А теперь я думаю, ты не такой. Совсем не такой. У моих сестёр никогда никто не спрашивал, голодны ли они, почему грустные и не пытался развеселить, как равных себе. Ты господин, Крис. А мы слуги. Пусть не твои, чьи — то, но слуги. Ходит молва, что твои фелисы живут, как господа и любят тебя, как сына. Я не верила. Думала наговоры и враньё. Ты даже сейчас укрыл меня своим мехом.
— Это ли не искреннее признание в любви, — брякаю, обнимая женщину за голую крепкую талию.
А она голову на плечо кладёт, как родная.
Понимаю, что должен ей ответить серьёзно на этот крик души.
— Рабство унижает человека до того, что он начинает любить свои оковы, — выдаю мудрость из земных источников. — Но мне стоит взглянуть на вас и понять, что вы свободны душой, как ветер. Ни рабы, ни слуги. Воительницы, каких ещё поискать. И если вы должны там что — то Хане, Имиретте или петуху Фейрату, я им всё это возмещу. А если потребуется и прощу. При этом вы не станете мне должны. Потому что и вам всё прощу.
Лихетта вздыхает тяжело.
— Ты молод Крис, свободен и горяч, тебе не понять, что такое кодекс воина, и какое место в нашей жизни занимает клятва.
— Кодекс, клятва. Всё это принципы, которые вам привили с рождения, в которых вы живёте, — выражаю своё мнение. — Принципы, которые нужны, чтобы вы беспрекословно выполняли волю господина. А у господина принципов нет.
Сотница молчит. А что ей ответить на такое?
— Налей ещё, — хмыкает женщина, будто бы обижено.
Наполняю стаканчик до краёв. Пьём.
Девушки в воде уже не так активны, к берегу по одной, по две гребут, на нас посматривая и на камыш с дальнего берега озираясь и переглядываясь. Надувные штуки ещё с собой тащат. Вот уморы, хрен бы с ними.
— Вон там, в камышах семеро солдатиков прячутся, — шепчет Лихетта гадко, указывая на противоположную сторону. А я ведь ничерта не увидел, только пару раз доносился странный шелест.
— Подглядывают? — Спрашиваю участливо. — Наши?
— Ну а какие, — хмыкает. — Андарские давно уже в доме лесорубов спят. Нежные попались.
— Сёстры ж не станут их насиловать за это? — Выпалил с опаской.
— Не должны, — смеется женщина.
— Блин, совсем я расслабился, — выдаю, только сейчас подумав о мразях, которые могут идти по нашему следу. — Как думаешь, а вампиры в тех же камышах на пару с нашими не подглядывают?
Лихетта даже усмехнулась.
— Главное вовремя спросить, Крис.
— Вот не нагнетай, — фыркаю, наблюдая за последними голыми попками, выходящими из воды. Ох, спортивные ваши булки!!
— Не переживай, — отвечает сотница спокойно. — Мы слишком сильно гнали. Да и теперь им будет сложнее нас найти.
— А мне сложно будет найти их, — хмыкаю. Молчим ещё немного. Уходить и не хочется.
— Пора смену менять, — дёргается всё же Лихетта и замирает вся напряжённая, обронив едва слышно: — Всё же решилась.
Вижу Имиру у начала пристани. Подкралась она, конечно…
Даже во тьме я уловил её беспокойный и одновременно решительный взгляд. И почему — то подумал, хорошо, что она застала меня с другой.
— Крис, я хочу поговорить с тобой, — раздаётся от принцессы Огнепламенной чересчур взволнованно.
Рука Лихетты ложится на моё бедро.
— Красным Драконом заклинаю, не ходи с ней, — шепчет сотница!!
Что происходит⁈
— Я всё слышу, Лихетта, не забывай своё место, — выпалила Имира!
Сотница