всего платье смотрелось сзади – там вырез становился ещё откровенней и доходил до середины спины. А лямки удерживались на плечах изящным бантом.
С огромным сожалением Женя переоделась обратно в свои джинсы и напоследок ласково погладила полюбившееся платье.
– Ну как, мадам, последний наряд подошёл? – продавец шагнула ближе, чтобы забрать из рук Жени ворох одежды.
– Ох, оно просто великолепно, – грустно вздохнула Женя. – Но… – Ей стало неловко признаваться в своей неплатежеспособности, и она замялась. – Одним словом, я возьму вот этот сарафан.
– Как скажете, мадам, я могу его упаковать?
– Да, спасибо.
Когда Женя подошла к кассе, там уже стоял Кристиан, забирающий какие-то свёртки. Не успела она достать кошелек, как он протянул ей фирменный пакет магазина и, приобняв за плечи, потянул к выходу.
– Погоди, я ещё не заплатила… – Женя, смутившись от его прикосновения, заглянула в пакет и тут же всполошилась: – Кристиан, это не то платье, они перепутали!
– Всё в порядке, никакой путаницы! Это я попросил принести именно это…
– Но оно же… – Женя закусила губу.
– …и оплатил его, – добавил он, словно поняв её смятение. – Это мой подарок.
– Что? Нет! – запаниковала Женя. – Никаких подарков! Это слишком дорого. Я просто не могу принять…
На лице Кристиана появилось обиженное выражение, и она поспешно исправилась.
– Я готова согласиться, но только при условии, что это будет взаймы. Я получу зарплату и сразу же верну тебе полную стоимость платья. Идёт?
– Договорились! – и он коварно улыбнулся.
Они вышли из магазина и медленно брели по улице. Кристиан убрал руку с её плеч, но Женя по-прежнему испытывала неловкость. А вот он, похоже, наоборот вовсю наслаждался вечером.
«Что между нами происходит? Мы уже считаемся парой или ещё нет? Может, спросить? Да ну, глупо как-то… Или всё же спросить и не теряться больше в догадках?».
В Жениной голове крутились тысячи мыслей. Она снова и снова задавалась вопросом, как ей вести себя с ним дальше. Невинная прогулка с Кристианом внезапно перестала казаться всего лишь дружеской, снова превратившись в свидание.
«А что если он захочет меня поцеловать? Он милый парень, но как-то всё так быстро движется… Готова ли я к отношениям?»
– Ну что, теперь в музей? – непринужденно спросил Кристиан, вырывая её из водоворота мыслей. – Кстати, я говорил, что изюминкой коллекции являются гобелены из Бове́ со сценами из «Дон Кихота» Сервантеса?
– О, ничего себе! – воскликнула Женя, кажется, даже чересчур восторженно, хотя восторгов нам самом деле никаких не испытывала, целиком и полностью увязнув в мыслях о возможных отношениях.
Кристиан казался ей хорошим парнем, интеллигентным и внимательным. Она разделяла его любовь к литературе и даже вполне могла представить себе их двоих, вечерами сидящих в обнимку на диване и читающих книгу… Но то, что случилось в Самаре с Максом… То, как жестоко она обманулась, напридумывала себе того, чего не было…
«А вдруг и у него есть какая-нибудь французская Лиза? Макс тоже меня и обнять мог запросто, и за руку взять, а потом вон как всё вышло».
– О чём задумалась? – спросил Кристиан, остановившись рядом с неторопливо журчащим фонтаном.
«Девушка у тебя есть? Ты свободен? Это свидание? Или нет?»
– А вдруг музей уже закрыт? – выдала она совершенно не то, что вертелось на языке. Женя стояла, скрестив руки на груди, словно обнимая себя, такую маленькую и потерявшуюся в этой непонятной взрослой жизни. – Всё-таки вечер уже. Вот в Шато Д'Эпин, например, музей в шесть закрывается. Не считая ночных перфомансов, конечно. Но они идут отдельной программой…
– Эжени, – мягко оборвал её монолог Кристиан. Ладонью он прикоснулся к её предплечью и, скользнув по коже невесомым движением, переплёл в замок их пальцы, вынуждая Женю раскрыться. – Может, мы забудем о работе на этот вечер?
Глава 23
«Маленькое чёрное платье должно быть у каждой девушки, ага, конечно! – мысленно бурчала Женя, чувствуя себя максимально некомфортно. — Теперь я как чёрная ворона в белоснежных облаках».
Тему вечеринки всё же задали – Прованс, как он есть. Вот только Женя об этом узнала в день корпоратива. Ехать в Экс за другим платьем уже не было ни времени, ни денег, да и она, неискушенная подобными мероприятиями, наивно полагала, что тематика касается только оформления лобби и заднего двора, где развернулось торжество. Она даже не задумалась о том, что дресс-код тоже должен соответствовать.
И теперь на неё косились коллеги, затянутые в светлые платья и струящиеся сарафаны с цветочными вышивками приглушённых тонов, на многих красовались шляпки с лавандовыми веточками на полях, но на их лицах всё равно светились вежливые профессиональные улыбки. Мужчины облачились в летние рубашки светлых оттенков, яркими акцентами сделав лиловые бабочки или подтяжки. Разве что Фабрис белому предпочёл глубокий фиолетовый и теперь тоже выделялся в толпе. Впрочем, с его комплекцией и антрацитовой кожей не выделяться в принципе невозможно.
Женя старалась держаться в тени кипариса, подальше от всех.
– Мадам Арно.
Она обернулась и упёрлась взглядом в чёрный пиджак.
«Фу-ух, я не одна такая», – мелькнула радостная мысль.
Люк не изменил своему траурному костюму даже в праздник, когда сотрудникам позволялось расслабиться и быть наравне с гостями, и, кажется, не испытывал по этому поводу ни малейшего дискомфорта. Он протянул Жене фужер с шампанским:
– И, очнувшись от печали, улыбнулся я вначале,
Видя важность чёрной птицы, чопорный её задор,
Я сказал: «Твой вид задорен, твой хохол облезлый чёрен…
– Что, простите? – Женя удивлённо вскинула брови, но фужер всё же взяла.
– …каркнул Ворон: «Nevermore».
– А, Эдгар По? – узнала она стихотворение.
Люк кивнул и, надо же, слегка улыбнулся краешками губ. Женя улыбнулась в ответ, осознавая насколько точно этот парень описал её мысли.
Привлечённые музыкой и запахами мяса на гриле, на задний двор постепенно стягивались постояльцы отеля. Выделяющихся ярких пятен в светлой толпе становилось всё больше – гости не особо заморачивались со стилем. И Женя понемногу успокаивалась, да и бокал в её руках незаметно опустел, а в голове появилась приятная лёгкость.
Тем временем, на небольшую сцену поднялся мсье Роше и взял микрофон. Сегодня на нём была светлая рубашка, расстёгнутая у горла на пару пуговиц, а из нагрудного кармана выглядывала лавандовая бутоньерка. Одну полу рубашки он заправил в светло-серые брюки, а вторая свободно свисала, придавая Эдуару расслабленный, неформальный образ под стать Провансу.
– Уважаемые дамы и господа, сотрудники и гости отеля Шато Д'Эпин, – разнёсся над двором его голос, когда музыка стихла. – Я Эдуар Роше, владелец этого