мою шею. Они оказались горячими и пульсировали в такт моему сердцебиению.
— Как думаешь, если отсеку твою голову, ты сможешь снять кристалл? — оскалилась сероглазая, потянув за нити.
Я захрипела жадно, глотая ртом воздух.
— Отпусти ее!
На пороге особняка появился Арий, из дверного проема за его спиной валил густой дым.
— А то что, звереныш? — незнакомка смерила парня насмешливым взглядом. — Ты ведь даже не можешь выпустить коготки пока не залижешь рану.
— Мне не нужны когти.
В лунном свете блеснула сталь, пальцы Ария уверенно сжимали рукоять револьвера с инкрустированной Слезой Эрии, нацеленного на нас. Я почувствовала, как сероглазая опасливо напряглась за моей спиной.
В мой руке, овитой крошечными бирюзовыми кристаллами, пульсировала боль. Сила Зверя рвалась на свободу, но больше я не могла ей доверять: не могла знать наверняка, как поведет себя необузданная, освобожденная от оков стихия — отбросит в сторону сероглазую женщину или же вынудит ее крепче затянуть серебряные путы на моей шее.
Сомнение читалось и во взгляде Ария, но оно быстро уступило место решимости. Я не заметила, как он нажал на спусковой крючок, не услышала выстрела, но отчетливо увидела сияющий сгусток энергии, вырвавшийся из дула и устремившийся в нашу сторону. Серебряные нити вокруг моей шеи исчезли, и женщина толкнула меня вперед, навстречу искрящейся силе.
Это стало ее ошибкой.
Энергетический заряд коснулся моей кожи, но я ощутила лишь легкое прикосновение ветерка и сгусток, сотканный словно из грозовых туч, растаял в воздухе
Иллюзия.
Сероглазая зарычала от ярости, поняв, что ее обдурили.
«Пригнись!»
Я припала к земле. Над головой, рассекая воздух, просвистели серебряные нити. В этот самый момент из темных зарослей вылетел крупный рыжий пёс. Эспер мертвой хваткой впился клыками в рукав сероглазой, — клыки прошли в опасной близости от бледной кожи, — ее злой крик разнесся по саду, спугнув спавших птиц. Мимо пронесся Арий, в его руке блеснула сталь, — на этот раз настоящая, — и острый нож, тот самый, который Шеонна взяла на кухне, вонзился в живот женщины.
Всё произошло так быстро, что я не успела опомниться.
— Мне не нужны звериные когти, когда есть человеческая сталь, — с яростью прошипел тамиру в лицо сероглазой.
Арий хищно оскалился и вогнал острое лезвие глубже. Из горла сероглазой вырвался хриплый булькающий звук. Покачнувшись, женщина упала на колени у ног тамиру, ослабевшими руками сжимая деревянную рукоять, торчащую из живота.
Внезапно небо озарила яркая вспышка, словно над городом зажглось полуденное солнце, а следом за ней по улицам прокатился оглушительный взрыв и содрогнулась земля. В центре города к звездному небу взмыло белое пламя.
— Где она?!
Эспер первым пришел в себя и заметался по дорожке, принюхиваясь к кровавой луже у ног брата. Сероглазая пропала. Тамиру нырнул в кусты, злость его душе смешалась с бессилием — он не чувствовал след.
А я тем временем не могла оторвать взгляд от пламени, пляшущего над крышами города, казалось его голодный треск доносился даже до окраины. Улица за высокой стеной особняка наполнились звуками: десятки ног мчались по мощенной мостовой, испуганно кричали женщины и плакали дети.
— Памятник Велоры уничтожен, — раздался за спиной дрожащий голос Эльи.
Я обернулась. Одной рукой служанка опиралась на Шеонну, а вторую прижимала к груди, печально взирая на пламя, лижущее крыши в центре города. А вот огонь, который еще недавно бушевал в доме, погас, окрасив стены гостиной черной копотью.
— Как ты? — спросила подруга, когда наши взгляды встретились.
— В порядке, — мрачно кивнула я. — Но она сбежала.
— С дыркой в брюхе далеко не уйдет, — фыркнул Арий.
— Твой отец… — начала я, но мой голос оборвался.
Шеонна покачала головой.
И вновь по городу прокатился новый взрыв, на этот раз он прогремел со стороны замка и еще один столп пламени взмыл к небу.
— Скорее идите в дом, — поторопила Элья, вцепившись в рукав Шеонны.
Они стали подниматься по лестнице, но я не двинулась с места.
В этот самый момент, смотря в спины женщин, за несколько месяцев ставших для меня семьей — одна заменила мне мать, а вторая стала сестрой, которой у меня никогда не было, — я поняла, что больше не могу оставаться в этом доме.
Велизар Омьен держал меня в качестве приманки. Я давно это знала. Но так отчаянно хотела верить в своего благодетеля, надеялась, что однажды он все же сумеет узнать правду о моей семье и алом кристалле, и поэтому не заметила, насколько действительности Велизар Омьен был слабым человеком. Его чары с легкостью пали перед чужаком, а белокаменный особняк вовсе не был неприступной крепостью, каким всегда мне казался. Моя слепая вера и безрассудство мужчины стоили ему жизни. И я не хотела, чтобы это повторилось вновь.
Если я останусь пострадают все, кто уже стал мне дорог — теперь я точно знала, что за кристаллом, жадно цепляющимся за мою шею, ведется охота. И она не прекратится пока я не найду способ его снять.
Эспер терпеливо выжидал неподалеку. Он закрылся от моего разума, не позволяя своим мыслям определять мои решения — если я сделаю неправильный выбор, то в будущем буду винить только саму себя, а не зверя, подсказавшего неверный путь. А он примет любое решение, защитит меня и поддержит, но выбирать я должна была сама.
— Алесса.
Я встретилась с взглядом с Шеонной.
— Алесса, идем домой.
Во взгляде подруги сквозило беспокойство, словно она понимала какие чувства в этот момент раздирали мою душу.
Я сделала шаг назад. Еще один. И еще.
И с каждым шагом меня наполняла уверенность — это правильный путь. Набрав полную грудь воздуха, словно перед прыжком в бездну, я сжала кулаки и, развернувшись, бросилась прочь.
Как и несколько месяцев назад, когда передо мной распахнулись двери Гехейна, мне всё еще ничего не было известно об этом мире кроме нескольких древних сказок. Я была беззащитна перед тайнами и опасностями, которые ждали за стенами города, но теперь я была не одна. Мягкие лапы Эспера касались мостовой, зверь нагонял меня, и его присутствие наполняло уверенностью.
Мальчик, который разрушил оковы
200 год со дня Разлома
2 день седьмого звена
Дочь ведьмы, отрекшейся от своих сестёр, променявшей власть и Силу, дарованные Эсмерой, на ничтожную жизнь в захудалом поселении наравне с людьми, — она должна была умереть еще в младенчестве. В тот день, когда болотные духи, вскормленные кровью ведьм, стёрли с лица топких земель позор их рода, утянули отступницу на зыбкое дно, окутали туманом память людей, кто еще хранил её образ в