Вселенский Очень Линейный сразу же, без дублирования приказа, выдвинул соответствующее оборудование, снял все возможные данные с вылупленного и доложил:
— По всей видимости, мы имеем дело с неживым организмом. Никакой бетта-активности не наблюдаю. Металл неизвестного состава и происхождения. В аналогах не значится. Температура минус двести по Витерману. Излучение зашкаливает. Плотность предельно допустимая.
Вот так раз. Железо породило железо. И Кузьмич здесь не при чем. А с предельно допустимой плотностью нехорошо получается. Значит внутри у этой штуковины не пустота, а черт знает что.
— Мы можем к нему присосаться?
— Ага, чтобы я присоски свои заморозил. Нет, командир, если мы хотим получить свою карту, то надо с данным мерзавцем кончать. А то гляди, он сам первым нас клевать начнет.
Этот сможет. Ишь как зло на нас посматривает, да крылья свои расправляет. Может и зря я не упросил Медведева остаться. С флотом все спокойнее. Да только уже поздно горевать. Министр дома поди, перед женой отчитывается.
— Так пальнуть по подлецу, или дальше будем любоваться? — не терпится Кораблю. Все ему популяться. Нет, чтобы мозгами электрическими своими поработать.
Существо, не переставая внимательно наблюдать за нами, выгнуло шею, изготовленную из неизвестного металла, вспыхнуло задними соплами и исчезло.
— Куда?! — только и смог сказать я, — Где оно? Прошляпили! С вами только рыбок золотых глушить. Да частниками работать. Найти, немедленно!
Строгий приказ возымел свое действие.
— Он позади нас, — сообщил Вселенский и быстренько развернулся на сто восемьдесят градусов.
Лучше бы он этого не делал. Глаза существа оказались практически впритык к центральному обзорному. И я не позавидовал самому себе, когда взглянул в них. Потому, что увидел там свою смерть.
Глаза существа вылетели из его туловища, врезались в центральный обзорный, и по стеклу поползли трещины.
— Аврал на палубе! — завелся Вселенский, с места врубая на полную катушку тревожную сирену, — Всем покинуть опасную зону. Спасательной команде приступить к устранению пробоин! Куда рванули? Командир, Кузьмич!
— Очередная шутка? — придерживаясь за косяк, я старался унять прыгающее сердце.
— Почему шутка. Просто так положено по инструкции. Нападение было? Было. Обзорное в черте что превратили? Превратили. Мне что, сирену тревожную на свалку выкинуть?
— Со стеклом что? — я вернулся в кресло, опасливо поглядывая на трещины, и существо за центральным обзорным.
— Триплекс, — коротко пояснил Корабль, — С тройной защитой. Ни одна сволочь не пробьет. Командир, ну дай хоть раз пульну. Для острастки, хотя бы.
— Давай. Но только не до смерти. Нам еще из этой гадости микросхему, или что там еще, надо вытащить.
Волк радостно хрюкнул, выдвинул по правому борту самонаводящуюся пушку самого крупного калибру и пыхнул прямиком в глазастое существо.
Десятитонная болванка отскочила от крыла существа и всей массой рухнула на ту самую пушку, которая ее и выпустила. Пушка в смятку, болванка в лепешку. Глазастое существо надрывает животик.
— Ах ты пи-и-ип, — говорит Корабль и выпускает очередь из «Кадрюши».
В результате у Вселенского в клочья разнесено заднее рулевое оперение, а у глазастого истерический припадок.
— …, — зло шипит Волк, и стреляет по глазастому из всех видов находящегося на борту вооружения, включая оружие массового уничтожения.
У нас в узел завязывается антенна, а существо переворачивается вверх пузом и странно так дергает шарнирными лапами.
— Прекратить огонь.
Вселенский с диким хлопаньем запихивает внутрь себя все оружие, включая и оружие массового уничтожения. Потом говорит: — «Стыд-то какой!» — и гасит габариты.
Я подошел вплотную к центральному обзорному. Прилип к нему носом и пристально посмотрел в глаза существа.
— И не таких обламывал. Корабль! Подготовить мне скафандр и кувалду из запасников.
— Ты что надумал, командир? — заволновался Кузьмич. Он всегда волнуется, когда я отправляюсь совершать геройские поступки.
— Сейчас мы этого птенчика пощиплем, — хмуро пообещал я, натягивая скафандр, — Помоги застегнуть. Потуже. Не на прогулку иду. Где кувалда? Да не надо ее до блеска начищать. Так сойдет. Корабль! Труби тревогу. Сейчас мы покажем инопланетной твари, что значит твердая рука настоящего охотника за бабочками.
Я вывалился в открытый космос в полном боевом настроении. В моей практике еще не встречалось случая, чтобы я не справился с тем, кто вылуплялся из яиц. Глазастое, конечно, не бабочка, спору нет. Но должно же быть и у него слабое место.
Работая попеременно боковыми и продольными двигателями, я подлетел к существу, которое даже не думало пугаться и улетать от меня. Только глазками своими так неприятно подергивает.
Заняв наиболее удачное положение, я поплевал символически на перчатки, ухватился поудобнее за кувалду и нанес самый страшный за всю свою жизнь удар. В глаз. Куда же еще.
Ладони обожгло отдачей. Глаз остался на месте.
Существо даже не покачнувшись, улыбнулось, нагло продолжая пялиться на меня. В пасти у него зубов не оказалось. И это немного успокоило. Но зато там было полно бешено вращающихся кружочков. Очевидно острых. Именно этими кружочками глазастое ухватилось за мою кувалду и в один момент превратило ее в плоский в дырочку лист. А потом улыбнулось еще раз.
Статистика собранная мною за годы работы охотником за бабочками показывает, что с места неудавшейся охоты я всегда уходил гораздо быстрее, чем приходил. Не стал я портить показатели и в этот раз. Врубив и боковые и продольные дюзы на полную тягу, помогая себе воспоминаниями о родителях, я быстро покинул занимаемую глазастым существом территорию.
— Вы видели? — спросил я первым делом, скидывая гермошлем, — Как она молоток-то!
— Не молоток, а кувалду, — поправил Вселенский и добавил с укоризной в голосе, — Списывать как инструмент станем. По акту, или как украденное?
Пока решали с криками, как лучше списать подотчетные приспособления Корабля, глазастое существо развернулась к нам дюзами и, обдав жаркой вспышкой, двинулось прочь.
— Уходит сволочь, — Кузьмич, не принимавший участие в дебатах, тыкал крылом в центральный обзорный, где уменьшалась в размерах недавно вылупившаяся из Саркофага инопланетная гадость.
— И даже не торопится, — это я присоединился к первому помощнику. Спорить с Кораблем можно долго и нудно. А делом кто заниматься будет?
Вселенский и сам понял, что был не прав.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});