Нехватка горючего, разумеется, крайне отрицательно сказывалась на использовании танков. Как я уже упоминал в описании боев на реке Чир, способность танков к маневру насущно необходима при отражении атак русских. Но из-за острейшего недостатка горючего командование 6-й армии было вынуждено дважды подумать, прежде чем принять решение о переброске хотя бы одного-единственного танка. В результате этого большая часть танков располагалась сразу же за передовой для оказания поддержки пехоте. Это означало, что, когда русские прорвут нашу оборону (а они впоследствии это и сделали), наши контратаки не будут иметь необходимой силы.
Карта 32. Сталинград. Решающее сражение
Состояние погоды Динглер комментирует следующим образом: «В первые дни декабря погода была еще более или менее сносная. Позже начались обильные снегопады, а затем ударил лютый мороз. Жизнь наша превратилась в сплошной ад. Копать окопы стало невозможно, поскольку почва затвердела как камень, и любая смена позиции означала, что на новых рубежах у нас не будет ни землянок, ни траншей. Сильные снегопады ухудшали и без того плохое снабжение горючим. Грузовики вязли в снегу, буксовали и нещадно жгли бензин. Становилось все холоднее и холоднее. Температура стабильно держалась на уровне 20–30 градусов ниже нуля, что до крайности затрудняло действия авиации».
9 декабря 6-я армия была официально извещена о том, что на следующий день 4-я танковая армия намерена перейти в наступление для прорыва блокады. Всю неделю окруженные войска жили надеждой, а когда 16 декабря в кольце окружения стала слышна отдаленная канонада, все поверили, что час освобождения близок. Горячие головы из 6-й армии тут же предложили пробиваться сквозь позиции русских навстречу передовым частям Гота, но генерал Паулюс принял решение пойти на это, только когда освободители будут в 20 милях. Нехватка горючего и общая ослабленность частей ограничивали ударную мощь дивизий Паулюса, и им оставалось лишь с замиранием сердца ждать исхода боев.
Попытка деблокады
В первые дни декабря три танковые, одна пехотная и три авиаполевые дивизии с Кавказа и из района Орла прибыли в распоряжение командующего 4-й танковой армией, чтобы вместе с ней участвовать в предстоящем контрнаступлении с целью прорыва кольца окружения под Сталинградом. Все они сосредоточились в районе Котельникова и были прикрыты остатками 4-й румынской армии и несколькими немецкими боевыми группами.
На этом участке русским удалось оттеснить немецкие войска более чем на 60 миль от Сталинграда, тогда как XLVIII танковый корпус, остановившийся на реке Чир у Нижне-Чирской, находился только в 25 милях от него. Стоящую перед нами задачу тщательно и, как всегда, подробно изучил знаток стратегии фельдмаршал фон Манштейн. Он решил, что форсирование было бы трудной и рискованной операцией и что район Котельникова юго-восточнее Дона является наилучшим для начала наступления.
Именно отсюда 10 декабря 1942 года генерал-полковник Гот, командующий 4-й танковой армией, военачальник заслуженной репутации и авторитета, и предпринял наступление, которого так долго ждали наши войска в сталинградском котле. Как я уже говорил, 6-й армии не было позволено начинать встречный прорыв, предпринимать каких-либо действий до тех пор, пока Гот не приблизится на 20 миль до их линии внешней обороны. XLVIII танковый корпус должен был форсировать Дон и поддержать Гота после выхода им на берега реки Аксай-Есауловский. Учитывая обстановку, сложившуюся в декабре 1942 года, не думаю, что мог бы существовать лучший план. Является, однако, спорным вопрос, не был ли Паулюс чрезмерно пессимистичен, а план прорыва кольца окружения 6-й армии следовало бы разработать раньше.
Карта 33. Бои на реке Аксай-Есауловский (I)
Главный удар 4-я танковая армия наносила силами своего LVII танкового корпуса. 23-я моторизованная дивизия находилась справа от него, 17-я танковая – слева, а 6-я танковая дивизия оставалась в резерве. С самого начала наступления войска Гота встретили яростное сопротивление крупных сил русских танков и пехоты генерала Ватутина, одного из способнейших русских военачальников. Сопротивление русских было столь яростным и упорным, что за неделю наши войска преодолели лишь 30 миль, отделявших Котельниково от реки Аксай. Но утром 17 декабря 23-я дивизия смогла овладеть двумя переправами через Аксай. Таким образом, было устранено последнее препятствие, разделявшее две армии, и расстояние между ними сократилось до 45 миль.
Но, как я уже говорил в предыдущей главе, именно этот момент был выбран маршалом Жуковым для начала нового крупномасштабного наступления против 8-й итальянской армии в среднем течении Дона с мощной атакой против XLVIII танкового корпуса по реке Чир. Многочисленные танковые и пехотные части русских прорвали оборону итальянцев на фронте шириной 60 миль и через эту брешь устремились на юг по направлению к Ростову. Манштейн обладал стальными нервами, поэтому, если бы было возможно продолжать наступление силами 4-й танковой армии, он бы непременно сделал это. Но такой возможности не было; потеря Ростова стала бы роковой для XLVIII танкового корпуса, для армии Гота и для группы армий фельдмаршала фон Клейста на Кавказе. Жуков, со своим стратегическим чутьем, возможно, намеренно откладывал наступление на итальянском фронте до тех пор, пока не убедился, что Гот бросил все свои силы к Сталинграду. Жуков, очевидно, надеялся отрезать пути отхода всем нашим армиям на юге России[173].
С тяжелым сердцем Манштейн был вынужден перебросить 6-ю танковую дивизию армии Гота на северо-запад с тем, чтобы она остановила наступление русских. Эта дивизия была лучшим соединением, имевшимся в распоряжении Гота, и если бы она осталась под его командованием, то, вполне вероятно, Готу и удалось бы пробиться к Паулюсу. Кроме того, восточный фланг 4-й танковой армии подвергался постоянным атакам русских, и пехотные дивизии Гота, в основном составленные из авиаполевых частей низкой боеспособности, были связаны в своих действиях необходимостью прикрывать железную дорогу от реки Аксай до Котельникова.
Несмотря на столь значительное ослабление LVII танкового корпуса, наступление продолжалось с необыкновенным упорством и настойчивостью. В сердце каждого солдата и офицера горело желание помочь своим товарищам в Сталинграде, для которых они оставались единственной надеждой на спасение. Приведенное ниже описание основано на рассказе офицера Генерального штаба, который принимал участие в этих трагических боях. Его рассказ представляется мне чрезвычайно ценным, потому что, хотя он подтверждает тот факт, что в своем большинстве русское командование среднего и низшего звена было медлительным и неэнергичным, в нем признается, что наряду с этим существовали и отдельные командиры, в основном в танковых частях, способные действовать быстро, инициативно и изобретательно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});