Читать интересную книгу Путешествия и новейшие наблюдения в Китае, Маниле, и Индо-Китайском архипелаге - Петр Васильевич Добель

обыкновенно выпрашивал позволение продать часть груза для заплаты за взятую провизию и пр. Исполнив сию форму, он обыкновенно продавал весь свой груз и покупал манильские произведения. Правительство смотрело на сие сквозь пальцы, ибо сим увеличивался доход правительства, и торг сей был выгоден для колонии. В прежние времена великое количество сахарного песку лежало по годам без употребления и непроданным в огромных кучах в особых магазинах; и сахар редко мог быть сбыт дороже 3 1/5 или 5 рублей за пуд; в 1820 году цена увеличивалась, и сахар сей охотно покупали от 10 до 12 рублей.

В Лусоне открыли золотую руду; но испанцы, как кажется, недалеко распространили свои минералогические поиски, и из всех колоний богатства, заключенные в недрах земных на Филиппинских островах, менее известны. Леса великолепны, и дерево тек едва уступает яванскому. Выстроенные из сего дерева корабли служили от 40 до 50 лет. В Луконии считается до 70 разных пальм; один из видов оных заслуживает особенного внимания тем, что в воде не портится, и называется пальма для свай, а все сваи, на коих укреплены молы манильской гавани, сначала устроены, досель существуют и совершенно целы; дерево сие под водою твердеет и делается подобным камню. Несмотря на большое население сих островов, значительное количество риса ежегодно вывозится в Китай, хотя возделывание оного и далеко отстоит от совершенства. Все плоды тропиков здесь превосходно родятся, ананасы и мангосы (манго. — В. М.) бесподобны, первые из сих должно, однако ж, употреблять с умеренностью, в противном случае не избежать злой лихорадки. Мангосов зрелых можно есть сколько угодно без вреда. Излишне было бы представить список тамошним нежным плодам, не известным в Европе, а описание каждого порознь заняло бы много времени, и притом таковые подробности не входят в план сих кратких замечаний. Дичь в изобилии, особенно дупельшнепы и утки, также много диких голубей, куропаток, кабанов и косуль; обезьяны, попугаи и множество птиц с красивыми перьями наполняют леса Луконии. Часто, однако ж, пугают охотника огромные змеи, некоторые из коих весьма опасны; другие, напротив того, особливо огромные и красивые зеленые водяные змеи, безвредны. Скорпионы и стоножки причиняют много страха и беспокойств иностранцам; ужаление сих тварей хотя не смертельно, но ядовито и производит несносную боль и опухоль несколько часов. Они забираются в дома и часто в постели, особенно если слуги недовольно внимательны. Ящерицы бегают по всем стенам в комнатах, и хотя они не кусаются, но весьма отвратительны; они питаются мухами и комарами, и потому их терпят для истребления сих насекомых.

Управление народонаселением Лусона и соседних островов, простирающимся до 3 миллионов, при помощи благоразумного духовенства было весьма легко до 1820 года. В сию эпоху дух интриг и безначалия, который давно тлился между местицами, быв возбужден обнародованием новых постановлений (Nao Constitution)[103], вспыхнул между низшим классом, и пламя бунта быстро разлилось. Как бы то ни было, но восстание сие и убиение иностранцев 9 и 10 октября 1820 года было, кажется, поощряемо местным начальством, ибо духовенство и начальства, завидуя выгодам, дарованным иностранцам, поселившимся в Луконии, для улучшения земледелия и мануфактур, решились уничтожить их во что бы то ни стало и тем запугать и отнять охоту у других селиться в Маниле. К сему присоединилась ужасная холера, завезенная туда одним кораблем из Индии. Эпидемия показалась в населеннейших приходах Тондо и Бинондо с невероятною силою. Ничто не могло сравниться с усердием и ревностью, с коими иностранные медики старались о подании помощи страждущим, особливо из бедных, коим они приносили лекарства безденежно. Но злые испанцы распустили слух, будто бы иностранцы нарочно давали яд, чтобы истреблять жителей. Сия злонамеренная молва, тайно распространяемая между низшим классом, озлобила их до крайности, и приходы Тондо и Бинондо поголовно восстали, жестоко умертвили всех иностранных медиков и потом приступили к домам иностранцев вообще в намерении уничтожить их. Местная полиция не только не старалась унять сие возмущение, но даже некоторые чиновники оной предводительствовали партиями бунтовщиков, указывая им дома иностранцев. Тотчас заблаговременно о сем беспорядке дано было знать генерал-капитану подчиненными властями, даже датский консул дважды писал ему и просил защиты себе и друзьям своим, собравшимся у него в доме. Генерал-капитан проезжал по городу, окруженный своею гвардиею, видел обезображенные трупы французских медиков, умерщвленных и лежавших по улицам, видел перед домом датского консула собравшуюся толпу, которая старалась выломать дверь, и с бесчеловечным хладнокровием продолжал свой путь! Через четверть часа после того двери выломаны, и злосчастный консул с семью знакомыми своими безжалостно умерщвлен; тела их изрезаны в куски и разбросаны по улицам вместе с вещами и мебелями его дома; все сие, наконец, было сложено в кучу и сожжено. Три часа продолжалось сие убийство, и ни один солдат не был послан из замка для усмирения беспорядка или для подания помощи!

Бунтовщики, умертвив всех европейцев, принялись за богатых китайцев, но как многие испанцы имели участие в магазинах сих китайцев, то, разумеется, они подняли сильные жалобы. Однако ж должно отдать справедливость командиру артиллерии, что он делал весьма сильные представления генерал-капитану и, выходя от него, объявил, что он прикажет двинуть артиллерию и очистить улицы картечью. Таковое мужественное объяснение заставило генерал-капитана объявить город в военном положении, обнародовав, что если бунтовщики тотчас не разойдутся, то он прикажет действовать военной силе. Через час после сей прокламации ни одной души не видно стало на улицах. Все иностранцы, находившиеся во время сего ужасного происшествия в Луконии, были весьма честные и почтенные люди, не мешавшиеся в управление и ничем не озлобившие жителей. Они, напротив того, привезли с собою искусства и капиталы; некоторые занимались возделыванием земель и плантаций сахара, кофе, индиго и пр., другие устроили фабрики и заводы. Тут же находились агенты, шкипера и экипажи европейских и других кораблей, променивавшие произведения своих стран на тамошние; одним словом, все имели неоспоримое право на покровительство и защиту правительства, за недостатком коих они были умерщвлены и ограблены, а генерал-капитан с четырехтысячным находящимся под его командой гарнизоном спокойно смотрел на убийство и не старался усмирить бунт, доколе кровавое дело не было совершено. Множество грузов, приготовленных в магазинах для отсылки, были безотчетно брошены в реку, сожжены или истреблены. К великому счастию моему, болезненный припадок принудил меня, за несколько недель до сего происшествия, отправиться на короткое время с женою и дочерью в Макао для выдержания операции, которую должен был сделать мне хирург британской фактории. В прежнем переезде моем на высоте