местный ландшафт. Танки, самолёты и солдаты были лишними, муринцы со своей строгой дисциплиной и ровными колоннами, что маршировали по сочной траве смотрелись словно инородное тело, отторгнутое мирной природой Берка. Даже менталитет местных жителей броско отличался от муринского, безмятежность и свобода против планирования и дисциплины. В Муринии на всё был свой устав, на военную службу, на работу врачом, учителем либо строителем. Помимо уставов были моральные кодексы, своды правил, положения, как вести себя на банкетах, в парках, на отдыхе. Даже семейный устав строго регламентировал порядки и отношения внутри семьи, муринцы принимали это и гордились этим. Для беркца такая жизнь была хуже смерти. Только вот в войне дисциплина и порядок всегда берут верх над свободой и безмятежностью, такое произошло и здесь.
Передовая была усеяна солдатами и техникой, бойцы не торопились штурмовать, в основном просто перемалывали город из орудий. Но иногда по муринцам кто-то выпускал беглую пулемётную очередь, пару раз прилетели снаряды. Потерь у муринцев было не много, бойцы были веселы и бодры.
Китти был дан шанс, она им воспользовалась. Она впервые чувствовала такую дикую ответственность, ей казалось, что сердце бьётся редко, но громко и вот-вот вырвется через рёбра наружу. Маунд же отнёсся к этому, будто дал сыну порулить, но не более, он знал, что любой исход его устроит. Если они сдадутся, то он выиграет время, если же нет, то Исумир будет перемолот в фарш и те немногие, что останутся в живых уже не окажут сопротивления.
– Уважаемые бойцы и командиры армии Берка! – раздался по громкоговорителям нежный голос Китти. Он пронёсся над руинами и головами врагов, забрался в каждый угол и каждое ухо. – От лица командующего муринского корпуса, предлагаю сложить оружие и добровольно сдать город. В противном случае вы будите уничтожены вместе со своими семьями, а город будет разрушен до основания. Генерал Маут даёт вам шанс на жизнь! Не погибайте зря! Подумайте о своей семье, стране! Если вы готовы принять предложение, то немедленно высылайте парламентёров!
– Дай им час, – бросил Маунд и добавил. – После часа сотрём их в пыль.
– Предложение будет действовать час, ровно в семь часов вечера, если от вас не последует ответа, вся мощь муринской артиллерии, авиации и флота обрушиться на вас. Время пошло. Не стоит тратить свои жизни понапрасну. Вы же не дураки.
Маунд засмеялся и тут же хлопнул Китти по хрупкому плечу.
– Последняя фраза была кстати. Нет, правда, Китти Лина, ты молодец, справилась как надо. Если они не дураки, то одумаются, ну если нет, то и капитулировать будет некому.
Время шло, пушки муринцев молчали, молчали и беркские (хотя их практически не осталось), Китти надеялась на благоразумие противника. Ей не жалко было проиграть спор, она надеялась, что перестанут гибнуть люди. Ей было жалко ни в чём не повинных заложников войны, что сейчас сидели в тёмных подвалах и дрожали от каждого взрыва.
Час прошёл. Китти выиграла спор. Маунд был рад.
Обескровленные защитники Исумира предпочли сдаться на милость победителя, город защищать было уже почти некому. Китти смотрела на парламентёров противника, они были жалкие, испуганные, загнанные зверьки, глаза их метались по сторонам, руки дрожали. Они знали, что кувалда муринской армии раздавит их без проблем, но почему-то сражались и гибли, боясь ослушаться царских командиров, что бежали от врага, сверкая пятками. Их бросили все, союзники в лице медивского союза и даже своя власть плюнула на них. Им грозила казнь за капитуляцию, но сердце солдат хотело биться, пусть даже в оккупации. Они сдали город, попросив взамен лишь свои жизни. Для Маута младшего их жизни ничего не стоили, и он щедро оставил всех беркцев в живых, не смотря на потери. Всю ночь колонны пленных шли по широким проспектам и маленьким улочкам портового города, солдаты Берка были грустны и молча изучали асфальт, опустевшими глазами. Многих заставили копать братские могилы, город был завален телами.
Глава 13
События сменялись одно за другим, Исумир превратили в столицу оккупированного Берка, части муринской армии соединились и начали решающее наступление на столицу, а беркцы терпели одно поражение за другим. Медивский союз тем временем не спешил помогать южному союзнику, и видимо боясь за Гетерский союз, сосредоточили основные силы именно там.
Китти и Маунд сдружились и спустя неделю после знакомства могли позволить себе мило беседовать, будто знали друг руга не первый год. Девушка понимала, что испытывает к нему непонятные чувства, смесь дружбы, симпатии и лёгкой влюблённости. Генерал так же оказывал ей знаки внимания, был вежлив к ней и очень обходителен, дарил подарки и закрывал глаза на некоторые недоразумения юной помощницы. Но, не смотря на нотки симпатии в их отношениях, Маунд держался на расстоянии. Пред ним была будто невидимая стена из эмоций и воспоминаний о жене. Он её любил. Но благодаря Китти ему удалось выбраться из затянувшегося траура и вспомнить о том, что мир богаче и шире, чем поля сражений, образ юной красавицы с непростой судьбой, украшал его существование и прибавлял сил. Ему хватало того, что она рядом, не нужны были близости, о которых мечтают обычно мужчины, только нежное плечо и приятный голос.
Многие же не стеснялись пускать слухи, хотя кому они были интересны? Уж точно не Маунду и Китти, их странная дружба питала обоих и возобновила жизненные силы.
В один из спокойных вечеров, когда солнце заходило за горы малинового цвета, Маунд пригласил свою подругу на прогулку. Муринская армия заняла пригород столицы, городок Врас, без боя и усилий, что спасло дома, редкой красоты от уничтожения. Это был центр местных художников и прочих культурных деятелей. Они превратили за многие годы обычный пригород в произведение искусства, разрисовав стены и обогатив местные пейзажи скульптурами и композициями из цветов, деревьев и даже мусора, что находили на городской свалке. Китти без сомнения приняла предложение и вот спустя час, два человека медленно брели по пустынным улицам, на которых не было ни кого, кроме солдат.
Город был словно музей, разные пейзажи, на самые разные темы, любовь, смерь, дружба и прочие излюбленные темы художников. Китти понравилась огромная, на весь торец пятиэтажного здания, картина, на которой две маленькие девочки держались за руки на фоне заходящего солнца. Картина была старой, на некоторых её краях уже облезла краска, да и сам фон немного выцвел, но всё равно было красиво. Лине вспомнились детские воспоминания, когда она была совсем юна и дружила с соседской девчонкой, чьё